— Ты чего такой взъерошенный? — Себастьян выглянул из ванной. — Что-то случилось?

— Я Алину от изнасилования спас, — как-то даже растерянно ответил Барнс. — И ничего мудаку не сломал. Потом мы пошли в бар, где она хлопнула водки, и я проводил ее в номер. Вроде я все сделал правильно, да?

Барнс, кроме того, что обидчику надо было все же что-нибудь сломать, считал, что поступил идеально верно, потому что всегда так поступал, если приходилось отстаивать честь дамы. Как ни странно, для него это было нормальное, естественное поведение мужчины по отношению к попавшей в беду женщине.

— Все ты правильно сделал, — подтвердил Себастьян. — Ты просто молодец.

========== 33 ==========

Они выбрали вертолетную экскурсию на вулкан, и сейчас сидели в маленьком гражданском вертолете. Барнсу такие конструкции казались слишком хлипкими, но выбирать было не из чего. Вертолет скоро должен был подлететь к зоне видимости извержения.

Барнс положил ладонь на колено Себастьяна, чуть сжав, но не оторвал взгляд от окна, за которым раскинулся один из островов, панорама которого была прекрасно видна. Как и сизый, густой, словно сливки, дым, поднимающийся над вулканом.

Себастьян снимал видео на телефон.

— Потрясающе и страшно, — сказал он. — Смотри, море кипит.

Барнс тоже снимал, но Себастьяна, который восторженно смотрел вниз, на бурлящую воду, в которую ныряла раскаленная лава, на огненные реки, текущие во все стороны от вулкана. Барнс даже удивился, что буквально в ста метрах от такой реки стояли жилые домики, только людей он не заметил.

А потом они увидели то, ради чего и выбрались сюда — само извержение.

Магма в жерле вспучивалась, бурлила, переливаясь всеми оттенками оранжевого, и даже отсюда, издалека казалось, что чувствуешь нестерпимый жар. Вертушка зависла, покачиваясь, когда магма, не выдержав давления, рванула вверх огненным фонтаном, поднимаясь высоко-высоко. И стала опадать, словно раскрывался бутон невиданного цветка.

Барнс смотрел завороженно, понимая, что может больше никогда не увидеть ничего подобного, но снимать продолжал Себастьяна. Потом можно будет посмеяться вместе.

— Потрясающе! — крикнул Себастьян.

Эта экскурсия стоила каждого заплаченного за нее цента.

Вертолет сделал несколько кругов вокруг вулкана, пролетел над рекой лавы, над морем, куда эта лава стекала, кипятя воду.

— Это было реально круто, — их вернули туда же, откуда увезли на вертолете смотреть на извержение. Барнс всю обратную дорогу молчал, переваривая увиденное, потому что никогда еще не видел ничего настолько разрушительного, что не было бы создано разумным существом, а было чем-то изначальным. Какая, к чертям, Гидра, пришельцы и прочая мишура в сравнении со слепой стихией! Даже ураган на Навассе был не так страшен и разрушителен, как извержение, которое длится уже не одно десятилетие. — Спасибо, что вытащил.

— Я знал, что ты оценишь, — улыбнулся Себастьян. — Это и правда очень круто. А завтра давай поплаваем с дельфинами?

— Конечно, поплаваем, — Барнс притянул Себастьяна к себе и поцеловал. — А они не кусаются?

— Нет, они играют. А ты знаешь, что в некоторых странах дельфинов считают разумными?

— Мои познания в фауне довольно скудны, — признался Барнс. — Во флоре, кстати, тоже. Яды меня готовить не учили.

— А распознавать? — они шли от вертолетной площадки к парку. Уже вечерело, и в парке зажгли фонари.

— Распознавать — да, — стал рассказывать Барнс. — По запаху, что-то даже на вкус, цвет и прочее, по чему вообще можно что-то опознать. На меня же яды не действуют, хотя, если меня травануть, какое-то время мне плохо будет. Но травить Солдата никто не пробовал, кстати говоря. Может, опыты и ставили, специально, чтобы проверить, но я не помню. Слушай, а давай как-нибудь съездим на Аляску?

— Белых медведей пугать и собирать морошку? Следующим летом съездим.

— Да, пугать белых медведей и собирать морошку, — повторил слова Себастьяна Барнс. — Ты совершенно прав. Посмотрим белые ночи, может быть, даже полярный день. Мне нравится полярный день, в нем есть какая-то своя магия. Погуляем?

— Сейчас или по Аляске?

— Сейчас, — улыбнулся Барнс. — По Аляске тоже, но до нее еще дожить надо. А у тебя получится вырвать время летом? А потом зимой, чтобы поехать на юг?

— Я постараюсь, — пообещал Себастьян. — Неделю летом и две недели зимой. Где-нибудь в районе Рождества или сразу после.

Они медленно шли по парку, наблюдая последние отблески заката, горящие, что тот вулкан, пожаром на горизонте, а с другой стороны уже давно наступила тьма, рассыпав на небе звезды.

— Может, мы с тобой и объедем весь свет, только вот так вот, точечно? — спросил Барнс.

— Ну, я не во все места бы хотел, — покачал головой Себастьян. — Например, я бы не хотел в Китай и в Чили, в Россию и вообще в бывшие страны Советского Союза, в Израиль и вообще в Африку, в исламские страны.

— Когда-нибудь меня попустит, я перестану истерично цепляться за тебя, и поеду туда, куда хочу, один, — сказал Барнс. — Поеду туда, где никогда не был, ни человеком, ни Солдатом. На самом деле, не так уж и много мест. Русские пользовались мной направо и налево, так что… Я много где бывал.

— Но это же другой мир, — заметил Себастьян, беря Баки за руку. — Например, я уверен, что здесь никогда не было военной базы с суперсолдатами в Оймяконе.

— Ты предлагаешь мне съездить на Оймякон только потому, что там нет военной базы? — рассмеялся Барнс. — Думаю, есть. У русских где только этих баз нет. Не может там не быть. Просто в ней нет пяти колб со спящими суперсолдатами.

— Ну, там какая-нибудь пусковая ракетная шахта, — согласился Себастьян. — А правда, что ты выходил на бурого медведя с одним стилетом?

— Ну да, было дело, выходил, — признался Барнс. — Как ты понимаешь, раз я здесь, медведю ничего не светило. А вот на белого я бы так не вышел. Он очередь из “калаша” держит в упор, его просто так ни задавишь, ни прирежешь, и когти у него во какие, — Барнс показал на пальцах примерно пять дюймов.

— Ого! — восхитился Себастьян. — А что ты потом с медведем сделал? Съел?

— Бросил, — разочаровал Себастьяна Барнс, сжимая его ладонь в своей. — У меня времени не было с ним что-то делать, я спешил добраться до вертушки, которая должна была меня забрать.

— Ну, ты немного потерял. Я читал, у них и мясо невкусное, и паразитов много.

— Не знаю, мне не довелось попробовать медвежатину, — пожал плечами Барнс. — На самом деле, я вообще больше по городам работал, чем на природе. Так что как-то так. Слушай, ты своей маме что-нибудь про моих родных говорил? Или она меня спрашивать будет?

— Я сказал, что ты сирота. Родители умерли, а с приемными ты отношений не поддерживаешь, потому что кочевал из семьи в семью.

— Хорошо, — кивнул Барнс, принимая информацию к сведению. — Значит, вопросов она задавать не будет.

— Еще сказал, что ты из Бруклина, после школы пошел в армию, потом в наемники, — продолжил Себастьян. — У тебя талант к языкам, поэтому сейчас ты работаешь переводчиком. Сказал, что мы с тобой часто общаемся на румынском, она очень обрадовалась.

— Теперь хоть знать буду, что ты обо мне наврал, — засмеялся Барнс. — У тебя хорошая мама, просто я ее побаиваюсь. Мы же с ней практически не общались, и я боюсь, что она начнет задавать вопросы, на которые у меня не будет ответов. Или мое вранье и твое не совпадут.

— Мы с ней не так уж часто о тебе разговариваем, ее больше моя карьера интересует, — улыбнулся Себастьян.

— Тут два варианта. Или она ждет, чтобы устроить мне допрос с пристрастием, — нервно хохотнул Барнс. — Или ей достаточно той информации, которая у нее уже есть. Надеюсь на второе.

— Пока не встретитесь, не узнаем. Только учти, с тобой она… хотя нет. Это будет невежливо по отношению к Томасу, а мама очень воспитанная.

— Что она со мной? — прищурился Барнс, ему было необходимо знать все, даже если это было что-то гипотетическое.