— Я думал о бункере, — признался Майкл, — но я, наверное, недостаточно шизанутый для этого.

— Я в этом предприятии даже поучаствую, — улыбнулся Себастьян. — Общие интересы с партнером и все такое.

— Он у меня вообще добрый, и все мне разрешает, — мурлыкнул Барнс, потеревшись щекой о шею Себастьяна.

— Честно сказать, я думал поначалу, что меня будут напрягать ваши отношения, — Майкл уселся, обхватив колени руками, пожевывая травинку. — Но вот нет, и меня это очень радует. Не люблю зашоренность взглядов.

— Если бы раньше мне сказали, что я буду жить с мужиком, да еще и женюсь на нем, я бы не поверил, — сказал Барнс. — Так что да, зашоренность взглядов хреновая вещь.

— У меня до Джеймса постоянные отношения тоже ни с кем не складывались, — признался Себастьян. — Я уж думал, что не создан для семьи. Но, как оказалось, смотря с кем.

— А мы с Шелли вместе со школы. Она была королевой, а я тем еще задохликом на пару классов старше, — поделился Майкл. — Я на нее смотрел как на недостижимую мечту, а она меня заметила и выбрала, проигнорировав всех этих капитанов футбольной команды и прочую шушеру. Теперь я крутой мужик, у которого красавица жена и трое детей. А вы о детях не думали?

— Не думали, — покачал головой Себастьян. — Я же в разъездах все время, Джеймс тоже часто со мной ездит. Да и квартира у нас на двоих, небольшая. А жилье в Нью-Йорке дорогое.

В кустах кто-то зашуршал, и на берег выскочил взъерошенный, пыльный, с вываленным языком Кайл. Он увидел Себастьяна, замахал хвостом и кинулся к нему.

— Как ты нас нашел, Кайл? — удивился Себастьян. — Ты мой мальчик!

Он опустился на колени и принялся почесывать Кайла за ушами.

— Вот правильно говорят, что бордер-колли — самая умная порода.

— В принципе, если накупались, можем ехать домой, — предложил Майкл.

— А поехали, — согласился Барнс. — Мне еще Шелли с ужином помогать, да и мое чудовище по мне соскучилось. Поехали, Себастьян?

— Да, давайте, — кивнул Себастьян.

Через полчаса они уже были дома. Дети резвились на улице, громко смеясь и что-то крича.

— Принцесса, я помогу Майклу с оружием, почистить там, вся фигня, хорошо? — спросил Барнс.

— Котик, — серьезно сказал Себастьян, — здесь ты задаешь ну очень странные вопросы.

— Я просто боюсь, что совсем увлекусь, и тебе станет тут тоскливо, — признался Барнс. — Хотя ты и знал, куда и с кем едешь.

— Вот именно, — кивнул Себастьян. — Я знал, с кем и к кому еду. Так что иди развлекайся, а я почту проверю и фотки в Инсту запощу. Благослови господи Илона Маска и его спутники с бесплатным вайфаем!

— Завтра я куплю тебе панамку, — сказал Барнс. — Поймай Стива и погладь его за меня, он, наверное, соскучился.

Барнс коротко поцеловал Себастьяна и ушел с Майклом возиться с оружием. Шелли еще не принималась готовить ужин, поэтому времени у него было полно.

Чистя винтовку, Барнс думал о том, что ему несказанно повезло с мужем. Наверное, настолько понимающую женщину, которая бы не ревновала его к оружию, он бы просто не нашел. Да и мужик не всякий бы выдержал. А Себастьян, не разделяя его увлечения, был совершенно не против, даже поддерживал его. Это очень дорого стоило.

========== 8 ==========

Панамок на рынке хэндмэйда оказалось просто неимоверное количество. Всех цветов, любых размеров, с вышивкой, с блестками, с пайетками, с рисунком в клетку, в полоску, в цветочек, в бабочку, с листиками конопли, с нашитыми искусственными цветами, с привязанными к полям винными пробками на веревочках, с рогом единорога — какие угодно.

Оглядывая все это великолепие, Барнс растерялся, не представляя, какая пошла бы Себастьяну больше, или какая из них была более дурацкая, или вообще хоть какая-нибудь выделялась бы больше остальных, но они все были яркими и жизнеутверждающими.

В итоге он просто выбрал вариант “неделька”. Семь панамок по цветам радуги: красная была сделана под божью коровку; оранжевая была с блестками и бабочками, как утерянная первая; желтая была подсолнухом, а вместо полей у нее были желтые матерчатые лепестки; зеленая была в клетку; голубая была просто из джинсы, но с яркой аппликацией из цветов; синяя оказалась самая консервативная, с рыбками; а фиолетовая переливалась на солнце. В довершение этого безобразия Барнс приобрел еще радужную панамку с рогом единорога, которую тут же нацепил на Себастьяна.

— Вот, — удоволетворенно-радостно сказал он, расплатившись с продавщицей — милой девчушкой лет шестнадцати. — Теперь я спокоен и доволен.

Майкл, стоящий в стороне, давился смехом, стараясь не показывать, насколько ему тяжело сдерживаться.

— Да можешь ржать, — махнул рукой Себастьян и сделал селфи. — Джеймс, надо детям подарков купить. Майкл, что Лиза любит? А мальчишки?

— Что, выложишь, чтобы все посмотрели, какой ты красавец? — рассмеялся Майкл. — Лизе можно браслет какой-нибудь купить. Мы как-то сюда ездили, она хотела. А пацанам… Эти черти у меня лук все выпрашивали, я тут где-то видел вариант именно для детей. Дешево и точно не поранятся. Правда, откуда у хиппи луки, ума не приложу. Но, видимо, в Техасе нельзя быть совсем хиппи.

Себастьян и Баки переглянулись и пошли покупать луки и браслеты. Браслетов тут тоже было великое множество, и Себастьян с трудом выбрал только три. Зато один был серебристый с красной звездой — Зимний Солдат до сих пор был в тренде. Правда, на запястье Лизы он был велик, но Себастьян прикинул, что девочка может носить его как плечевой браслет.

Барнс, в свою очередь, сумел выбрать для Лизы браслет из гематита и бирюзы, очень ему понравилось сочетание голубого и черного.

— И какая из этих панамок тебе нравится меньше всего? — спросил Барнс, когда они уже ехали обратно.

— Зеленая, — признался Себастьян. — Не думал я, что ты так консервативен. Кстати, как там Стив, я его со вчера не видел?

— Я его видел утром и посадил дома, чтобы немного отдохнул от улицы, а то совсем ошалеет, забудет, как в доме жить, — сказал Барнс, не представляя, что может натворить одичавший кошак. — Я подумал, что тебе понравится консервативная панамка.

— Слушай, мне панамки вообще как идея не нравятся, — фыркнул Себастьян. — Не мой стиль. Я кепки люблю, и ты это знаешь. А лоток ты Стиву оставил?

— Нет, я дебил, оставить живность без сортира, — даже обиделся Барнс. — Не так часто мы бываем в местах, где тебе приходится носить панамки.

В комнате Баки и Себастьяна был полный разгром. Но странный. По всему полу были раскиданы мятые, покусанные, надорванные купюры номиналом не меньше десятки. В углу, свив из денег гнездо, спал вымотавшийся Стив.

— Баки, — мягко произнес Себастьян, — ты ничего не хочешь мне рассказать?

— О чем именно? — решил закосить под дурачка Барнс, принимаясь собирать деньги. Он всегда знал, что Себастьяну вряд ли понравится его увлечение жестоким мордобоем, но иногда хотелось дать выход именно этой стороне своей личности, и Барнс участвовал в боях без правил. Подпольных. Самых жестоких, которые только находил.

Наличность он хранил в коробке, беря оттуда частями, чтобы тратить, не снимать деньги с карты. А в банк не нес, чтобы не было вопросов о том, откуда такие деньги у него берутся. Барнс надеялся, что Себастьян об этом не узнает, но тайное всегда становится явным.

— Баки, — Себастьян умел быть жестким, когда ему это надо. — Откуда столько налички?

— Ты не хочешь знать, — попытался не раскрывать своих тайн Барнс.

— Давай ты не будешь решать за меня, что я хочу знать, а что не хочу.

— Я никого не граблю, — снова попытался Барнс.

— А что ты делаешь?

— Бои без правил, — сдался Барнс. — Это просто бои без правил.

— Это когда ты приходишь заполночь, рожу прячешь, а к утру синяки уже сходят?

— Угу, — кивнул Барнс, опустив взгляд. — Прости.

— Придурок, — не выдержал Себастьян. — А если тебя покалечат?