Щелкали камеры телефонов, кто-то одобрительно засвистел. Себастьян, припав к губам Баки, помахал в пространство рукой. А потом снова выпил.

— Я люблю тебя, — шепнул ему на ухо Барнс, прижимая к себе, не обращая на людей никакого внимания. Допивая уже, наверное, поллитра виски. — Ты мой лапушка.

Барнс оглядывал людей, которые были явно заинтересованы их персонами, даже улыбался, стараясь не выглядеть букой рядом со своим мужем.

Примерно после третьей порции напитков к ним стали подсаживаться, угощать выпивкой, фотографироваться вместе.

К Баки едва ли не на колени уселась мускулистая дама с татуированными “рукавами” и кожаными напульсниками.

— Ты же Барнс! — воскликнула она. — Ты тот самый Барнс! Мужик, я обожаю твои книги! Это моя библия!

Барнс так охуел от происходящего, что не сразу нашелся, что сказать, боясь, что Себастьян сейчас на него разозлится.

— Мэм, — он даже опасался взять и ссадить ее с себя, вдруг обвинит в домогательстве, — да. Я тот самый Барнс, но я с мужем.

Он все же ссадил даму с колен, посадив ее рядом с собой. Барнс был совершенно не рад подобному вниманию.

Женщина расцеловала его в обе щеки, крикнула принести бутылку водки.

— Я обязана выпить с тобой! Я Роуз.

На Себастьяна она не обращала ни малейшего внимания. Тот пил очередной коктейль — красно-желто-синий, полосатый, — и хихикал.

— Баки, — почему-то глупо ответил Барнс, не ожидая подобного интереса к своей персоне. — Себастьян! — Барнс был шокирован, но потом решил успокоиться. — Роуз, хорошо, давай выпьем. Дорогой, ты не против?

— Не против, — Себастьян помахал рукой.

— На брудершафт! — предложила Роуз.

Она разлила водку в два больших бокала со льдом и сунула один Барнсу.

Барнс глянул на совершенно индифферентного к происходящему Себастьяна, которому, казалось, было скорее забавно, и взял бокал.

Они выпили на брудершафт с Роуз, и Барнс хлопнул стаканом по столу.

— Рад, что тебе нравятся мои книги.

Роуз расцеловала Барнса в обе щеки, измазав его помадой, икнула, хлопнула по плечу со словами “Ты отпадный мужик!” и, чуть пошатываясь, вернулась за барную стойку.

— Ты почему меня не защитил от нее? — наигранно-капризно спросил Барнс у Себастьяна, когда отманался от фанатки. Он даже не предполагал, что с ним может случиться что-то подобное.

— О, но ты же сам прекрасно справился, — Себастьян принялся салфеткой стирать помаду с Барнса, но та оказалась стойкой. — Иди умойся, котик.

— Ты трус! — рассмеялся Барнс и пошел умывать лицо от помады, хотя уже знал, что подобную простой водой не ототрешь.

Для Барнса было потрясением вот такое вот чуть ли не нападение фанатки, тем более, что он был уверен, что у него подобных фанатов нет.

Но даже несмотря на подобное развитие событий, уходить из бара Барнс не спешил, он не хотел, чтобы фанаты портили им жизнь.

Пока Барнс умывался, Себастьян успел раздать два десятка автографов, почти как на полноценной автограф-сессии, и сфотографироваться с дюжиной человек.

Впрочем, вскоре посетители бара успокоились, и Себастьян принялся расставлять бокалы с коктейлями и чистыми напитками в шахматном порядке.

— Играешь крепкими! — сказал он вернувшемуся Баки.

— Хочешь поскорее нажраться? — рассмеялся Барнс, но игру принял, передвигая один из бокалов. — Твой ход.

Они передвигали бокалы и пили. Смеялись и снова пили. Не следя за временем.

— Я пьян? — спросил Себастьян некоторое время спустя.

— Однозначно, — мокро поцеловал его Барнс, плевав на всех вокруг, хотя на них пялились все, кому не лень. — Но я все равно люблю тебя. Лапушка, я очень люблю тебя.

Барнс постарался оказаться не совсем трезвым, чтобы Себастьяну было не так обидно. Но трезвел он быстро.

— К тебе или ко мне? — подмигнул ему Себастьян. — Всем завтра расскажу, какого классного парня склеил в баре.

— Ко мне, — уверенно сказал Барнс. — Хочу, чтобы от классного парня у тебя остались только хорошие впечатления.

— Ну тогда проводи меня, — Себастьян размашистым пьяным жестом подозвал официанта, чтобы расплатиться.

Расплачивался Барнс, не глядя выдав свою карточку, при этом целуя Себастьяна и не обращая ни на кого внимания. Получив свою карточку назад, Барнс поднялся, легко поставив своего мужа на ноги, хотя тот вполне мог стоять сам, и, прижимая к себе, вывел из бара на зависть зрителям, которые узнали известного актера.

Идти пару кварталов Барнс счел излишним и вызвал такси, которое доставило их домой буквально через минуту. Себастьян оставил таксисту щедрые чаевые и вывалился из машины, хихикая.

— Лапушка моя, — смеялся Барнс, понимая, что, приведя Себастьяна домой, он просто уложит его спать, — только не говори, что мне этим вечером не достанется ничего интересного.

— Дееее… — протянул Себастьян и чуть не растянулся на ступеньках. — Дееети порадуют!

Поймав Себастьяна, Барнс тихо выругался, нежно прижимая к себе мужа, поцеловал его в висок и потащил домой.

Под входной дверью громоздились кроссовки и лаковые мокасины всех цветов радуги. Из гостиной слышались голоса, смех, звон бокалов и музыка. Пронзительный женский голос распевал о том, что любовь такая сука, а парни знают это и пользуются.

Барнс сразу понял, что происходит, и понял, что все не так просто, как бы хотелось.

— Лапушка, возьми себя в руки, — попросил Барнс, подхватывая Себастьяну удобнее. Тот уверенно переставлял ноги, не собираясь падать мордой в пол, что радовало.

Скинув обувь с себя и с него, Барнс уверенно провел Себастьяна мимо гостиной, впившись ему в губы, как только понял, что тот хочет ему что-то сказать. И отпустил только, когда они оказались в их спальне, миновав гостиную, в которой сидело человек десять и развлекалось, ни на что не обращая внимания.

Барнс выдохнул, укладывая Себастьяна на кровать в спальне. Зол он не был, ему скорее было забавно, как сейчас будут истерить дети, когда он явится пред их светлы очи.

— Лапушка, я сейчас приду, — сказал Барнс, вкладывая в руки Себастьяна свою подушку, чтобы тому было комфортнее лежать в кровати без него. Поцеловал и вышел из спальни.

— Добрый вечер, — бесшумно появился он в гостиной, поприветствовав молодежь.

— Рара, добрый вечер, — в один голос сказали близнецы.

Лекс при этом сидел рядом с подстилкой Гриза и рисовал в блокноте шаржи, а Мика обжималась в кресле с Дереком. Возле Лекса стоял бокал, наполненный чем-то похожим на смесь колы со взбитыми сливками, Мика держала такой же в руках.

По всей гостиной сидели подростки с выпивкой, стояли миски с чипсами и луковыми кольцами, бутылки с кока-колой, стаканы, валялись баллончики со взбитыми сливками, играла музыка. Высокий плечистый мулат с зелеными глазами протянул длинную руку и выключил колонку.

Свидетельством грехопадения посреди комнаты красовалась оплетенная веревкой бутылка на четверть галлона с ковбоем и надписью “Живая вода с ранчо Разрушителя” на этикетке.

Барнс порадовался, что Себастьян уже спит, потому что выпил он достаточно.

Злиться ли на детей, что они устроили вечеринку, он раздумывал недолго, решив, что не стоит, но вот им об этом знать совершенно не стоило. Барнс осмотрел гостей внимательным взглядом, отметив, что Дайаны здесь нет, но Дерек есть, и недобро улыбнулся.

— Только не говорите моему отцу, что я пил! — выпалил Дерек и залпом опрокинул в себя остатки коктейля, поперхнувшись и измазавшись взбитыми сливками.

Две девушки — одна в фиолетовых, другая в розовых джинсах и толстовках с вышивкой блестками, — дружно встали, поздоровались с Барнсом и принялись убирать в гостиной. Они быстро собрали полные и пустые бокалы, бутылки, баллончики и все остальное и унесли на кухню.

Еще одна девушка пробормотала:

— Простите, мистер Барнс, — и уткнулась в плечо мулата.

Парни просто сидели и краснели. Пухловатый блондин юркнул в кухню и принялся шептаться с девушками о том, что надо вынести мусор.