Барнс взял телефон и наудачу набрал номер Лекса, тот всегда слышал свой телефон, в отличие от Мики, которая, похоже, была в этом отношении истинной женщиной.
— Papa? — отозвался Лекс. — Представляешь, автобус плюх — и перевернулся! — возбужденно сказал он. — И дождь такой льет, темно-темно! Все плачут, испугались, шумят!
— Лекс, — как можно спокойнее сказал Барнс, понимая, что явно выдохнул, хотя до этого не дышал. — Где вы?
— Мы идем в Слотсберг, уже прошли мост, видны огоньки.
— Не говори раре, что мы идем за чипсами! — на заднем плане был слышен голос Мики.
Хотелось ругаться матом, а потом выпороть обоих, но Себастьян был резко против телесных наказаний в любом виде, поэтому Барнс предполагал, что придется просто прочитать лекцию.
— Значит так, вы сейчас идете не за чипсами, об этом мы поговорим отдельно, — Барнс старался говорить как можно спокойнее, понимая, что сейчас просто кипит от гнева совершенно другого рода, еще не испытанного им, потому что до этого дети не выкидывали ничего подобного. — Вы сейчас ищите ближайшего полицейского и говорите ему, что вы заблудились. Кто вы такие и откуда. Вам ясно?
— Но мы же не заблудились! — удивился Лекс. — Мы знаем, где мы и куда идем. И полицейский будет только в Слотсберге.
Барнс понял, что сейчас будет учить детей плохому, но выхода не было, иначе пиздюлей получит уже он сам и еще не известно, от кого.
— Значит так, я не говорю тате, зачем вы ходили, а вы делаете, как я скажу, поняли? — он прекрасно понимал, что скрыть инцидент от Себастьяна не получится, и предполагал, что тот обязательно ему припомнит уроки самостоятельности для детей, но лучше они с этим будут разбираться в кругу семьи, не выставляя своих детей вздорными и своенравными, а на них не натравят службу опеки, а то мало ли что взбредет в голову мисс Беккер после того, как она узнает истинное положение вещей.
Барнс понимал, что со своим видением и воспитанием детей ходит по шаткой грани, но вот чем он точно не занимался, так это попустительством, и не был замечен в наплевательском отношении к своим детям. Потому что многим вещам, из того, что дети знали, никакая няня научить была не способна.
— Хорошо, рара, — встревоженно сказал Лекс. — Может, нам поплакать полицейскому?
— Не переигрывайте там, все знают, что вы по лесам со мной шляетесь, — Барнс задумался, какие еще наставления дать детям. — Значит так. Вам далеко до города?
— Полтора километра, — ответил Лекс.
— Хорошо. Я через пятнадцать минут позвоню учительнице и скажу, где вы, — перебирая варианты, Барнс решил, что это будет самый быстрый и надежный. Даже если они за это время не найдут полицейского, хотя бы будет понятно, где искать, и все это побыстрее закончится. — Выключаете навигаторы, говорите, что отошли по кустам, в темноте заблудились и вышли на огни. Я понятно объяснил, что надо сказать?
— Понятно, — уныло ответил Лекс. — Рара, Мика хочет чипсов.
Захотелось очень невоспитательно сказать “Вы че, охуели совсем?”, но Барнс сдержался, все-таки это были его дети, а не нерадивые новобранцы, которые накосячили.
— Дай мне Мику на минутку, — попросил Барнс.
— Да, рара? — угрюмо сказала Мика.
— Мика, dorogaia, — строго, но ласково сказал Барнс, — никаких чипсов. Почему, я объясню дома подробно и развернуто. Договорились?
Мика отчетливо шмыгнула носом.
— Договорились. Рара, а что нам делать, если на улице нет полицейского?
— Я позвоню мисс Беккер и скажу, где вы, — начал объяснять Барнс. — Скажу, что нашел вас по установленному в ваших телефонах GPS. Позвонил и сказал найти полицейского. Все ясно?
План был не идеальный, любой мог проболтаться, но Барнс надеялся на то, что достаточно запугал учительницу для того, чтобы она не принялась вести страшное подробное расследование. И так же надеялся, что полицейские тоже, найдя детей, успокоятся.
Вообще вся ситуация была идиотской, но кто изначально был в ней виноват, сказать было сложно. По-хорошему, все. И Барнс, который занимался воспитанием в детях самостоятельности, и Себастьян, который не объяснил, почему Мике нельзя чипсов, и мисс Беккер, которая реально не уследила за Микой и Лексом. И много сопутствующих факторов, которые привели к тому, что детям оказалось банально не интересно со сверстниками.
Не сказать, чтобы Барнс действительно считал себя или Себастьяна виноватым в сложившейся ситуации, и это даже было не признаком проявления самостоятельности детей, это было логичным расчетом возможностей, исходя из знания своих сил. Только малыши не учли, что им еще рано заниматься такими вещами.
— Хорошо, рара, — мрачно сказала Мика. — Ты сильно сердишься?
— Очень, — честно признался Барнс. — Но об этом мы поговорим дома.
Он предполагал, что у него будет отдельный разговор с Себастьяном, но надеялся, что лапушка не сильно будет на него злиться.
Мика шмыгнула носом.
— Мы уже почти пришли в город, — сказала она. — Совсем немножно осталось. Рара, не сердись. Я тебе смску посылала, что мы в город идем.
— Мика, мы поговорим дома, — еще раз спокойно сказал Барнс, но все знали, что, чем спокойнее говорил рара, тем злее он был. — Все, дорогая. Мне надо позвонить мисс Беккер, сказать, где вы.
— Хорошо, рара. Я тебя люблю.
— И я тебя люблю, принцесса. Все, пока, — и Барнс положил трубку.
Приложив телефон к губам, Барнс задумался, прежде чем позвонить мисс Беккер. Он собирался продолжить политику наездов и стоять на своем, даже не позволяя учительнице задуматься, что она может быть права, и это дети оказались такими прыткими, а не она непрофригодна, но не до такой степени, чтобы ее уволили. Нужно было найти золотую середину и не портить жизнь учительнице, которая была, хоть и виновата, потому что не выполнила своих прямых обязанностей, но не потеряла детей, а они сами ушли.
— Мисс Беккер, — сказал Барнс, когда учительница ему ответила, — они в Солтсберге, я их отследил. Будут искать полицейского.
Мисс Беккер с облегчением выдохнула.
— Спасибо, мистер Барнс, я позвоню в полицию города, предупрежу, что они там. Вы велели им оставаться на месте, пока их не найдет полиция?
— Они пойдут по центральной улице в поисках полицейского и участка, — сказал Барнс, уверенный, что так и будет. — И пусть там и остаются. Я за ними приеду сам.
— Ох, — вздохнула учительница. — Хорошо, мистер Барнс. Позвоните мне, пожалуйста, когда заберете Мику и Лекса.
— Обязательно, — пообещал Барнс и отключился, уже спускаясь к машине.
Он добрался до города чуть меньше, чем за час, сразу подъехав к полицейскому участку. Припарковался и вошел в здание.
— Добрый день, вам должны были привезти Микаэллу и Александра Стэнов, я их отец, Джеймс Барнс.
— Рара! — завопили дети и вскочили. — Рара приехал!
Несколько минут заняло разбирательство: почему дети носят фамилию Стэн, если их отец — Барнс.
Барнс показал документы о том, что он является опекуном, что он замужем за их биологическим отцом, Себастьяном Стэном. Когда все детали были выяснены и утрясены, и Барнсу, наконец, отдали детей, он молча отвел их в машину.
Говорить он сейчас готов не был. Нет, Барнс уже не был так зол, как в самом начале, но ему предстояло несколько сложных разговоров, и ему нужно было собрать мозги в кучу, чтобы правильно подобрать слова в каждом из них.
Дети устроились в своих креслах на заднем сиденье, пристегнулись и взялись за руки. Они молчали.
— Боб руку сломал, — тихо сказал Лекс. — Он так кричал, и все плакали и кричали, и Мэри визжала. Вот мы и ушли.
— Значит так, — вздохнув, заговорил Барнс, — тате рассказать придется. Но для начала я объясню, почему так злюсь я.
Барнс прекрасно понимал, что молчание — это не метод ни наказания, ни вразумления, ничего. Если хочешь что-то получить — говори, и тебя услышат. Если будешь молчать — получишь только молчание и непонимание.
— У каждого взрослого есть обязанности, которые они выполняют. Бывает так, что взрослые не справляются со своими обязанностями, и с ними случается что-то нехорошее, — Барнс говорил спокойно, скорее даже просто рассказывал. — Но бывает так, что их обязанности им не дают выполнить, и тогда виноват не тот, кто не выполнил, а тот, кто помешал. Сегодня вы помешали мисс Беккер выполнить ее обязанности, потому что не потерялись, как я попросил вас сказать, а самовольно ушли, подставив ее.
