— Давай, — согласился Барнс. — И как мне раздобыть побольше инфы об этой шизанутой и ее семейке?

— Я соберу, — пообещала Камилла. — Не беспокойся об этом.

В задумчивости Барнс ушел на свой подоконник, где Стив лежал на теплом раскрытом ноуте и урчал от удовольствия. Гриз спал на диване, там, где раньше любил лежать Кайл, Барнсу это казалось символичным.

Беспомощность убивала, Барнс совершенно не представлял, что ему делать в этой ситуации, и то, что ему не начали звонить и спрашивать, что происходит, значило только то, что до его круга эта волна ещё не докатилась. Естественно, оружейники и историки редко интересуются подобными скандалами, а что это явно скандал, да ещё с ним в главной роли, тут к гадалке не ходи.

Барнс попрощался с коллегой, с которым спорил, перенеся дискуссию на другое время, и понял, что делать ничего не может от этого мерзкого, подвешенного в неизвестности состояния. Даже детективов не нанять было, потому что временные рамки в полгода — очень длинный срок. И убить девку было нельзя…

Себастьян приехал на следующий день с утра, сонный и помятый. Расцеловал еще не ушедших в садик детей, позавтракал вместе с семьей, а когда Стэлла детей увела, подошел к Баки, ласково провел ладонью по щеке и спросил:

— Что за беда стряслась, котик?

— С чего ты взял, что прям беда? — спросил Барнс, прижимая ладонь Себастьяна к своей щеке. Он не очень хотел тревожить уставшего мужа подобными бредовыми новостями. Хотя такое в любом состоянии не сладко узнать.

— Я же вижу, что ты сам не свой, котик, — объяснил Себастьян. — Что стряслось?

— Какая-то психопатка добралась до телевидения и утверждает, что я отец ее ребенка. Нового мессии, — рассказал Барнс, что пока знал. — ДНК-тест на отцовство делать отказывается. Чуть ли не на алименты хочет подавать. Выступает на ток-шоу скоро.

— Господи, бред-то какой, — покачал головой Себастьян и обнял Баки. — Алье звонил?

— Кэм должна была ей позвонить, — Барнс прижался к Себастьяну. Это была проблема, не решаемая для него, это злило и угнетало, а чувство беспомощности просто сводило с ума. — Эта психованная может тебе повредить?

— Нет, — покачал головой Себастьян. — Просто немного черного пиара, больше для тебя, чем для меня. Ничего существенного, котик. Успокойся. Алья поможет нам решить эту проблему. А тест на отцовство ты можешь спокойно сдать, там не такая подробная расшифровка, как в генетическом анализе. И тест на жизнеспособность спермы сдай. Ты же стерилен, котик.

— Я уже сдавал на жизнеспособность, что, ещё раз? — удивился Барнс. — Почему ей вообще верят? Хорошо, в принципе рассматривают этот бред, как возможный?

Барнс откровенно не понимал, почему люди могут верить в подобную чушь. Ну как он вообще мог переспать со вчерашним ребенком, девке было не больше восемнадцати? Тем более, он гей, вообще не смотрящий никуда и ни на кого, кроме своего мужа.

— Ну с чего ты взял, что ей верят? — спросил Себастьян. — Это просто инфоповод. Ты известен — модель, писатель, видеоблогер. У тебя есть деньги. Вот и все.

— Почему мне кажется, что, как только мы начнем таскать ее по судам, будет ещё больше шумихи? — грустно спросил Барнс.

— Шумиха будет и так, и так, — ответил Себастьян. — Но если ты не подашь встречный иск о клевете, она может исхитриться слупить с тебя алименты на ребенка неизвестно от кого. Оно нам надо?

— Как она может слупить с меня алименты, если я стерилен? — удивился Барнс. — Подам я этот иск, не волнуйся. И ещё попрошу Алью, чтобы что-нибудь придумала. Как думаешь, а меня будут пытаться звать на ток-шоу?

— Обязательно будут, — заверил Себастьян. — Но тебе не обязательно соглашаться.

— И какая ещё хуйня меня ждёт? — обречённо спросил Барнс.

Он не представлял, как себя вести в подобной ситуации, и вся надежда была на Себастьяна, который в этом разбирался.

— Приглашения на ток-шоу, запросы на интервью из разных странных изданий, — начал перечислять Себастьян. — Какие-то репутационные потери, это неизбежно. Но в целом ты можешь держаться в стороне, пусть Алья с этим всем разбирается. Мы ей за это и платим.

— Я же могу от всего этого отказаться? — с надеждой спросил Барнс.

— Конечно, — кивнул Себастьян. — Тебе вовсе не обязательно светиться в связи с этим скандалом.

— Надо поговорить с Альей, — решил Барнс, — и тогда уже решать, что делать. Мне-то все равно, я боюсь, как это отразится на тебе и мелких. Как мне доказать всем, что я люблю только тебя и стоит у меня только на тебя?

— А зачем тебе доказывать это всем? — удивился Себастьян. — Достаточно того, что я это знаю. Для остальных у нас есть Алья.

— Я переживаю, — признался Барнс. Он не был отмороженным, не прятал все эмоции в себе, просто был в меру спокойным, и сейчас он был растерян и нуждался в поддержке, и не боялся это показать, потому что знал, что никто не посмотрит на него свысока, сказав, что он слабак. — Очень переживаю.

Барнс погладил Себастьяна по плечам и прижал к себе, утыкаясь носом ему в шею.

— Ну же, котик, — Себастьян ласково гладил его по голове. — Это просто обратная сторона известности, вот и все. Неприятно, да, налетели психи как мухи на мед. Но и это пройдет, и все у нас будет хорошо. Ты тут не причем, это не твой ребенок, просто какая-то психованная дура почему-то зацепилась за твое имя.

— Да где она вообще обо мне узнала-то? — глухо спросил Барнс. — Я и по телеку-то засветился один раз на две минуты, когда был приглашенным экспертом. Я уверен, что таких книжек, которые я написал, она не читает, — он оторвался от Себастьяна и пошел на свой подоконник, теребя в руках кончик косы. — Понимаешь, я уверен, что она не сама это придумала, она маленькая еще, ребенок совсем. И блаженная, я ее фотку видел, там в глазах пустота. Сектанты недобитые, блин. И вот тому, кто все это придумал, я бы ноги вырвал. И это не фигура речи, как ты понимаешь.

— Котик, мы со всем разберемся. Не сомневайся.

С Альей Барнс встретился на следующий день у нее в офисе. Он не спал всю ночь, перебирая в голове свои поездки полгода назад, хотя сам еще не знал, где находится та самая община “Ангелов Господних”, потому что в сети он ничего про нее не нашел. Камилла обещала найти, но пока еще ничего не рассказывала, наверное, искала.

— Здравствуй, Алья, — Барнс присел в кресло напротив нее, секретарь принесла ему чашку кофе, но он просто отставил ее на стол, было совершенно не до кофе. Было вообще не до чего, пока он не выяснит, что можно сделать и как.

— Доброе утро, — улыбнулась Алья. — Что у тебя стряслось на этот раз? Ты всегда приносишь очень интересные дела.

— Некая особа, которая уже засветилась в телевизоре, утверждает, что я отец ее ребенка, нового мессии, — начал Барнс, давая все, что до этого предоставила ему Камилла. — Но отказывается делать тест на отцовство. Но я-то точно знаю, что это не мой ребенок. Осталось это как-то доказать.

— Ты не с той стороны подходишь к ситуации, — уверенно сказала Алья. — Такое утверждение без фактов — это клевета. Значит, мы подаем иск о клевете и ущемлении достоинства. С документами в руках. Тест на отцовство и — у тебя ведь были проблемы с репродуктивным здоровьем? — заключением врача о том, что ты бесплоден. Это же точно не твой ребенок?

— Да, лежит у меня заключение врача, что я стерилен, — кивнул Барнс. — И это точно не мой ребенок. Я не уверен, что ей и восемнадцать-то было, когда ей его заделали. Но она же отказывается от теста на отцовство? И, кстати, что посоветуешь, не принимать участия во всей этой вакханалии, даже если будут приглашать?

— Не принимай. На все вопросы отвечай: это клевета, женщина хочет от тебя денег. Кстати, скорее всего, так оно и есть. Алименты, все такое. Не беспокойся, Джеймс, твое честное имя — моя забота. Ты же понимаешь. Конечно, это будет стоить денег, но я не сомневаюсь, что мы выиграем дело.