Барнс предполагал, что Себастьян, хоть ничего и не помнил, не должен был вести себя вызывающе, а, значит, шел он вполне сам. Барнс не знал, что это за наркотик, он давно не обновлял свои познания в отравляющих веществах, и сейчас серьезно пожалел об этом, потому что это явно было что-то новое.

— Пойдем со мной, красавчик, — пошло улыбнулась брюнетка, погладив Барнса по руке, отчего его аж передернуло, и только тренированное тело не позволило отдернуть руку, а попытаться мило улыбнуться. Глупо и пьяно.

— Пойдем, — осоловело глядя на брюнетку, согласился Барнс. Он не собирался ломать комедию, ему нужны были все действующие лица этой аферы.

— У тебя тут снят номер? — все так же томно спрашивала брюнетка.

— Да, — соврал Барнс, — триста сорок второй, — постарался невнятно выговорить он.

— Пойдем-пойдем, дорогой, тебе будет хорошо, — врала брюнетка. А на фото с Себастьяном была блондинка. Барнс ждал и ее тоже, надеясь переломать пальцы за то, что трогала его мужа, такого беззащитного и доверчивого иногда.

Брюнетка старалась удерживать Барнса, который честно изображал из себя пьяного, а на подходе к “его” номеру присоединилась и та блондинка, именно от нее одуряюще пахло цветами.

Как только девушки взяли его под руки, Барнс тут же ожил, перехватывая их руки так, что следующее движение ломало бы их в суставах и выпрямился.

— Сейчас вы, милочки, идете со мной, — тихо сказал он, поворачивая к лестнице. — И если только квакните, одной я сверну шею, а второй сломаю ноги и увезу с собой. Все ясно?

Девушки перепугались еще на моменте, когда Барнс заломил им руки за спину, поэтому на его очень спокойную, какую-то будничную угрозу они только кивнули, сглатывая.

— Сколько вы хотите? — жалобно проблеяла брюнетка, первой придя в себя и поняв, что шутить с ними никто не собирается.

— Все, что у вас есть, плюс информацию о вашей сети, а там посмотрим, — все так же спокойно ответил Барнс, таща девушек в свою машину.

— Хорошо, мы отдадим все, сколько есть, — пообещала блондинка, — только оставьте нас, пожалуйста.

Барнс больше не слушал, в нем кипела ярость, и он все больнее выворачивал руки девушек. Ему было плевать на их мотивы, плевать, даже если у них был больные маленькие дети, ради которых они все это затеяли. Они покусились на Себастьяна, они заставили его переживать, и это было практически подписанным смертным приговором.

Но, в тоже время, Барнс понимал, что он уже не хладнокровный убийца, и просто так не станет убивать этих девиц, какую бы страшную травму они не нанесли Себастьяну, потому что тот был жив, практически здоров после “фирменного коктейля”, вот только глубоко несчастен. За это дамочки поплатятся хуже, чем они могут себе представить.

Запихивая дам в машину, а Барнс изучил местность и припарковался там, где нет камер, он вырубил обеих, чтобы не отвлекали от дороги, и распотрошил сумочки. Телефоны, довольно дешевые, немного налички, косметика. Ни документов, ничего.

Телефоны Барнс забрал себе, решив разобраться с ними позже, и поехал в мотель, номер в котором арендовал днем. Посвящать в свои дела Себастьяна он не собирался, но уже знал, что сделает с барменом, как только тот попадется ему в руки.

Девушки были крепко привязаны к креслам, у них были кляпы, чтобы не кричали, и завязаны глаза, чтобы было еще страшнее. Барнс сидел и ждал, когда они придут в себя, практически наслаждаясь их никому не слышными глухими криками и истерическими подергивании в путах. Он смаковал каждое мгновение этой маленькой мести, помня, каким растерянным и подавленным они сделали его мужа.

— Заткнулись обе, — рявкнул он, и попытки кричать прекратились как по команде. — Не думаю, что вы такие уж друг за дружку подруги, поэтому бить буду ту, у которой спрашиваю.

Ему совершенно не претило, что он собирался бить беззащитную женщину, хотя и радости тоже не доставляло. Сейчас Барнс снова становился машиной, послушным хозяину оружием, только хозяином теперь был он сам.

— Значит так, спрашиваю один раз. Получаю ответ — вы остаетесь целы и невредимы. Нет — пеняйте на себя, — холодно сказал Барнс и убрал кляп изо рта блондинки. Та тут же попыталась завопить, но Барнс профессионально двинул ей под ребра так, чтобы не осталось следов. Блондинка согнулась пополам, насколько это позволяли путы, закашлялась, пытаясь вдохнуть, а он быстро вернул кляп.

— По-хорошему ты не хочешь, ладно, может твоя подруга… — Барнс вынул кляп у брюнетки.

— Ты, да ты знаешь, что тебе будет! — попыталась завопить брюнетка, но Барнс отоварил и ее, так же, как и блондинку, и получил двух полузадыхающихся дамочек.

— Хорошо, — подытожил он, — по-хорошему вы не хотите.

Взяв кусачки, припасенные специально для этого, Барнс взял тонкие холеные пальчики блондинки, зажал мизинец острыми лезвиями и немного надавил. Блондинка забилась, заверещала, насколько могла и начала кивать, что-то бормоча.

— Будешь говорить? — блондинка отчаянно закивала, пытаясь что-то сказать, и Барнс вынул кляп.

— Да, все что угодно, только не трогай меня! — сквозь рыдания пробормотала она.

— Кто навел на вчерашнего клиента? — спросил Барнс, продолжая сжимать фалангу в стальных тисках.

— Брайан! — почти выплюнула блондинка. — Это все Брайан. Он и наркоту подмешивал. Мы только фоткали и отсылали.

Клацнули лезвия кусачек, но вместо куска пальца отлетел на пол длинный нарощенный ноготь. Барнс успел зажать рот рукой, прежде чем блондинка истошно заорала.

Брюнетка билась в путах, не понимая, что происходит. Что-то пыталась сказать, но Барнсу пока она была не интересна, он хотел выдоить до конца блондинку, ту, что трогала руками его Себастьяна.

Его почти била нервная злая дрожь от желания причинить ей как можно больше боли и ужаса, чтобы навсегда запомнила, что есть люди, которых нельзя трогать.

— Пожалуйста… — проблеяла блондинка, капая слюной на дорогое, но с поношенное черное платье в обтяжку. Яркая помада размазалась, а кривящийся в рыданиях рот полностью портил картину ухоженной женщины. По щекам бежали грязные дорожки слез. — У меня малыш, не убивайте меня.

Пальцы ее дрожали, как и вся она.

Брюнетка держалась лучше, она почти не всхлипывала, но ее всю колотило, вот только Барнсу было плевать. Эти две бляди посчитали, что имеют право шантажировать его мужа. На других Барнсу было совершенно плевать, но за Себастьяна он готов был мстить страшно. И уже претворял свои желания в действия. Правда, ему хотелось причинить им не только моральный вред, напугав до полусмерти, ему хотелось действительно причинить им боль, но Барнс понимал, что этого делать нельзя, тем более, что он не палач.

— У кого исходники? — спросил Барнс, похоже, вчера у них был только один клиент, и все понимали, о ком идет речь.

— У нее, — сразу выдала свою товарку блондинка. — В телефоне, она снимала и отправляла.

Барнс снова щелкнул кусачками, отстригая ноготь, и успел зажать рот до того, как блондинка закричала. Отчаянно и страшно. Она боялась, очень боялась, Барнс ощущал это кожей, вдыхал запах ее страха, но ему было мало.

Похабно чмокнув ее в темя, Барнс вставил блондинке обратно кляп и перешел к брюнетке, нежно погладив ее по волосам.

— Я дам тебе твой телефон, — спокойно, почти ласково заговорил он, — и ты его разблокируешь. Мы договорились?

Брюнетка активно закивала, тоже пуская слюни, и Барнс вложил ей в руку телефон. У нее был не только датчик отпечатка пальца, но и код, который она успешно ввела вслепую. Все это время Барнс за ней зорко наблюдал и успел в тот момент, когда она почти нажала быстрый набор.

Ударив брюнетку под дых, он машинально “откусил” ей наманикюренный ноготь, чуть не задев палец. Она не орала, но внизу на бирюзовом платье разлилось темное, характерно пахнущее пятно.

— Сука, — Барнс вырвал активированный телефон из рук, — хочешь еще?

Брюнетка тихо всхлипывала, давясь слюнями и инстинктивно пытаясь прикрыться.