— Куплю, куплю.

Себастьян купил и пирожных, и горячего шоколада, и заказал готовой еды. Со сладостями и шоколадом на небольшом подносе он вошел в гостиную, опустил поднос с Баки рядом и велел:

— Ешь. Потом принесу обед.

— Ты со мной носишься, как будто это я болезный, — проворчал Барнс, кое-как дотягиваясь до пирожного и склоняясь, чтобы откусить кусок. Есть с двумя малышами на руках ему было явно неудобно.

— Если ты замучаешь себя, я останусь с тобой и двумя простуженными детьми на руках, — Себастьян принялся кормить Баки из рук. — Не кусайся только.

— Как … ты… это… себе представляешь, — пытаясь не говорить с набитым ртом, спросил Барнс. — Я суперсолдат, меня и похлеще мучили всякими марш-бросками и прочей дребеденью. Одна морошка чего стоила. Спасибо, лапушка, — Барнс поцеловал пальцы Себастьяна, слизывая с них шоколадную начинку. — Я сейчас поем и давай попробуем их переложить, потому что скоро их надо кормить и очень неплохо было бы переодеть. И позвони Доре или Стэлле, чья там смена.

— Нашим детям нужен папа Баки, а не Зимний Солдат, — напомнил Себастьян.

Он помог Баки утолить первый голод, унес поднос и посуду и очень осторожно взял на руки Лекса. Тот завозился, но не проснулся.

— Давай, котик, — сказал Себастьян. — Перенесем их в детскую, они еще поспят. Ты поешь и вымоешься, а я за ними пригляжу и позвоню няне.

— Мне надо будет извиняться за свое поведение? — спросил Барнс.

Он поднялся с Микой на руках, позволив Стиву забраться на плечи — тот по каким-то причинам тоже не желал расставаться с хозяином — и понес дочку в спальню, где аккуратно положил ее в кроватку. Мика попыталась захныкать во сне, но Барнс тут же поняв, что ей просто стало холодно без теплого тела рядом, подоткнул под нее одеяльце.

— Как хочешь, — ответил Себастьян. — Идем есть. Я поставил видеоняню на кухню.

— Просто не будем вычитать это из их зарплаты, — предложил Барнс вариант “извинения” за свое странное поведение и желание остаться с болеющими детьми один на один. — Я больше так не буду, честно. Просто я испугался.

— Я понимаю, котик, — Себастьян обнял его. — Идем, что тебе те пирожные. Поешь нормально.

— Спать ты меня не загонишь, — сразу предупредил Барнс, садясь за стол, уверенный, что за ним поухаживают, хотя обычно все было наоборот. — Как прошли съемки?

— Обкурился по самое не могу, — сказал Себастьян, выставляя перед Баки тарелки. — Мой персонаж — гангстер из двадцатых прошлого века. Все время с сигарой.

— Бедненький, — издевательски протянул Барнс, принимаясь за еду. — Я тебе искренне сочувствую. Правда. Вот представляешь, это сейчас они еще спят на руках, а еще чуть-чуть, и они начнут расползаться в разные стороны. Уже пытаются.

— А Кайл будет пытаться согнать их в одно стадо, как овец, — рассмеялся Себастьян.

Барнс рассмеялся, представив себе эту картину, как уже старенький Кайл носится вокруг расползающихся близнецов.

— Ты звонил няням, кто завтра придет? И, я так понимаю, ты тоже дома? — спросил Барнс.

— Дора придет, — ответил Себастьян. — Предлагала прийти сегодня пораньше, но я думаю, до завтра мы справимся. Если ты хотя бы четыре часа поспишь. И да, я дома.

— Я ночью посплю, дети тоже спать будут, — уверенно сказал Барнс, хотя выглядел он откровенно даже не уставшим, а просто заебанным. — А завтра утром я встану, повожусь с мелкими, потом придет Дора и пойду поснимаю кое-чего. Хочешь поучаствовать?

Сейчас Барнс уже не боялся за детей и убивать кого-нибудь у него желания тоже не было. Он вообще не совсем понимал, что с ним такое случилось, и это надо было обдумать. Хорошо обдумать, потому что, если такое повторится не с няней, которая просто приняла как данность странность своего работодателя, а с кем-нибудь совершенно посторонним, это будет вообще невозможно объяснить.

— Хочу, — кивнул Себастьян. — Так прикольно потом читать комментарии. Добавку будешь?

— Буду, — кивнул Барнс и принялся рассказывать про несколько автоматических пистолетов Кольта, которые он собрался обозревать в следующий раз. Рассказывал обстоятельно, словно по писаному говорил.

Все же Барнс не удержался, и с появлением в доме оружейного сейфа появилось и оружие. Не так много, как можно было себе представить, но достаточно. Правда, он его постоянно менял, Гарри привозил ему что-то, другое увозил, но оружие дома все равно было. Хотя Барнс и старался не накапливать его в большом количестве.

Они закончили обедать как раз когда дети проснулись и захныкали. Себастьян тут же принялся готовить смесь для кормления. Он делал это не то чтобы часто, но регулярно и уже совершенно автоматически. Руки сами знали, что делать.

Теперь кормить стало гораздо проще. Барнс дал Мике бутылочку, и малышка с удовольствием ее схватила, присосавшись к соске. Лекс от нее не отставал.

Барнс склонился над кроваткой дочки, помогая удерживать еще пока тяжелую для нее бутылочку.

— Я не хочу давать мелким промышленное детское питание, — сказал Барнс, они это еще не обсуждали, хотя первый прикорм в виде чайной ложки яблочного пюре, сделанного собственноручно, уже давали. — Я могу сам готовить, но я же не всегда бываю дома. Как думаешь, Дора со Стэллой согласяться готовить детям, когда нас нет?

— Обсудим это с ними. Тут в другом проблема, котик: в качестве исходных продуктов. При промышленном производстве детского питания проверка жестче, чем при продаже продуктов для взрослых в магазинах.

Барнс задумался, потому что это он мог сожрать протухший кусок мяса и даже не заметить этого, а вот детям нужно было действительно все свежее и натуральное.

— Хорошо, возможно, мясо — спорный вопрос. Но овощи, фрукты, ягоды? Каши? — не отступился он. — Рыбу можно покупать на рынке, раз в неделю вполне. Я, конечно, может быть, псих, но почему бы не найти ферму, которая продает в розницу? Мне кажется, мы достаточно зарабатываем, чтобы не экономить на своих детях?

— Фермерских рынков полно, — согласился Себастьян, — но они все сезонные. Знаешь, ты почитай, что об этом пишут, и решишь.

— Хорошо, почитаю, — согласился Барнс. — Но овощи и фрукты можно покупать в обычном супермаркете. И каши тоже. Хорошо, каши, может быть, можно и разводные. Но промышленные пюрешки меня все равно смущают.

Барнс забрал бутылочку у уже играющейся с ней Мики. Та явно с узнаванием смотрела на него и тянула ручки.

— Ну нет, у меня на руках ты насиделась за эти дни, — возразил Барнс. — Минут через пятнадцать переоденем, и я им попоказываю эту жуткую книжку, — предложил он.

Жуткой книжкой была книга для совсем маленьких детей, которую можно было жевать и пытаться рвать. А еще она шуршала. Таких было две, у каждого из детей своя, но абсолютно одинаковые. Там были нарисованы звери, но Барнсу они не нравились, потому что были изображены слишком по-детски.

— Или положим их в манеж, пусть играют друг с другом, как могут.

— Книжки им явно нравятся, — улыбнулся Себастьян. — Лекс особенно любит мешочек с крупой. И пузырьки.

— Ты не поверишь, но Мика любит простой полиэтиленовый пакет, — Барнс умильно улыбнулся дочке. — Он шуршит.

Дети играли недолго — они пока ни на чем надолго не сосредотачивались. Себастьян переодел Лекса, а Баки — Мику, и детей отправили в большой манеж, полный игрушек. Лекс неуклюже перевернулся на живот и попробовал ползти, поднимая попу, но голова перевешивала. Мика увлеченно пыталась дербанить шуршащую книжку, активно пробуя ее погрызть.

Пока дети были заняты, Барнс успел привести себя в порядок и устроился на полу за ноутом работать, периодически поглядывая на детей. Он понимал, что ему надо учиться дозировать свое время, когда он оставался с детьми один, не посвящая им каждую минуту, не только, чтобы у него было время на себя, а чтобы дети не привыкали к постоянному присутствию родителей и отклику на каждый их писк.

Себастьян принял душ, взял телефон и тоже устроился в детской — просматривать новости и почту.