– Посланник небес… – прошептала мисс Мэри Дэлилай.

Алмазы убрали в ларец и заперли на замок.

– Кстати, передайте матросам, Уолтерс, – обратился к штурману Оскар Холлис, – что в качестве компенсации за утраченную прибыль, я имею в виду утопленных негров, вся добыча с галеона будет поделена между командой. Руководство, то есть мы с вами, на свою долю не претендуем, – и тихо добавил, кивнув на ларец: – Я полагаю, нам с лихвой хватит и этого.

– Вы не хотите делиться с командой алмазами? – удивился Гриффитс.

– Нет! Это исключительно наша добыча!

– В таком случае, – заметил Уолтерс, – хоть небольшую часть остального приза мы должны взять себе. Иначе могут возникнуть подозрения, что мы что-то скрываем.

Ларец с алмазами Холлис запер в огромный железный сундук, привинченный к полу в его каюте под койкой, а ключ повесил не цепочке себе на шею. Спрятав драгоценности, друзья перешли в кают-компанию.

В это время над палубой уже висел шумный гомон пьяных голосов, звуки рожков, волынок и лютней, песнопения и топот ног в матросских башмаках, отплясывающих зажигательные танцы.

В кают-компании тоже началось веселье.

– Это дело надо отметить! – Гриффитс разлил по бокалам бренди. – За удачу!

Осушив свой бокал, Мэтью вышел из-за стола и сел за клавесин. Он сыграл «Боже, храни короля», но отнюдь не патриотизм, а скорее сарказм слышался в издаваемых инструментом звуках. Тем не менее, все компаньоны стоя прослушали гимн. А после гимна Гарри заиграл зажигательную мелодию. Гриффитс подал руку мисс Мэри Дэлилай, приглашая ее на танец. Девушка сначала хотела отказать ему, но, помедлив, все-таки, вышла в круг, ухватив за руку Олуэн и выволакивая ее из-за стола. Вслед за ними и вся остальная компания пустилась в пляс. Гулянье продолжалось до самого утра.

Утром значительная часть команды валялась на палубе, не в силах не то чтобы встать на ноги, но даже пошевелиться. Уолтерс, повязав мокрым полотенцем больную голову, гонял тех матросов, которые оказались способными подняться, заставляя их ставить паруса и ремонтировать поврежденный во время вчерашнего боя такелаж. Гриффитс, похмелившись с утра стаканом бренди, определял координаты судна. Про найденные алмазы, как велел Холлис, команде корабля ничего сказано не было, он вообще категорически запретил своим компаньонам обсуждать вслух эту тему.

Добычу экипажа составили остальные трофеи с галеона. На испанском корабле имелся груз слоновой кости, леопардовых шкур и крокодиловой кожи, что уже само представляло неплохой приз. Продовольствие, вино и пресная вода также перекочевали в трюмы фрегата, как и оружие, порох и некоторые ценные вещи. Капитанская казна потопленного судна и золотишко, найденное в каютах испанцев, были поделены между матросами.

Моряки в целом остались довольны – поразмялись в драке, поразвлекались с негритянками, а помимо полагающейся доли приза получили по десятку-полтора золотых монет и кучу собственных вещей испанцев. Потери среди личного состава «Кассиопеи» оказались невелики. Трое убитых, пятеро скончались от ран, два потерянных глаза (к счастью, у разных людей) и неисчислимое количество выбитых зубов. Одному матросу судовой врач ампутировал ногу. Холлис обещал выплатить пострадавшим в бою компенсацию – сто фунтов стерлингов за утрату ноги, а тем, кто потерял в сражении глаз – по пятьдесят.

Восьмерка главарей, лишь к середине дня отойдя от последствий всенощного возлияния, за обедом провела короткое совещание. Лицо сэра Холлиса светилось довольной улыбкой.

– Ну что, миссис Джоус, кто из нас оказался прав?

– Я поздравляю вас, Оскар! Все получилось, как вы хотели. Но мне кажется, удача приходит один раз и не следовало бы дальше испытывать судьбу.

– Ты права, Эмили, – поддержал сестру Гриффитс. – То, что находится там, в сундуке, может удовлетворить самые нескромные запросы любого из нас.

– Правильно, – согласился Мэтью. – Не стоит больше подвергать себя риску.

– Как хотите, – с безразличным видом произнес Уолтерс. – По мне, так можно и повторить, но раз вы считаете…

– Да, Джеймс, – взяла его за руку Джулия. – Надо на этом остановиться.

Мэри и Олуэн индифферентно пожали плечами.

– Тогда, – подвел итог Холлис, – надо двигаться на Американский континент, продавать корабль и возвращаться на родину.

– Почему мы не можем вернуться в Англию на «Кассиопее»? – удивилась Мэри.

– Потому, доро… потому, мисс Дэлилай, что мы «засветили» этот корабль.

– То есть как? Ведь никто с испанского галеона не остался в живых.

– А наши матросы? Едва мы бросим якорь в Плимуте, они побегут в ближайшую таверну и начнут хвастаться своими победами. И разнесут молву о том, что «Кассиопея» – это бывшая «Андромеда», что владелец ее лорд Холлис перепродал корабль миссис Джоус, а потом капитан Гриффитс напал на испанское судно и не заплатил с приза ни пенни в королевскую казну. Эта молва дойдет куда следует так скоро, что все мы отправимся в тюрьму прямо с корабля.

На этом совещание было закрыто.

Ближе к вечеру серые облака стали затягивать небо, ветер поднял небольшую качку. Судя по всему, надвигался циклон.

– Сзади в кильватере судно! – крикнул марсовой.

– Трехмачтовая шхуна с английским флагом, – разглядел в подзорную трубу капитан Гриффитс. – И, судя по всему, хорошо вооруженная.

– Это что же получается, нас преследуют? – удивился лорд Холлис.

– Возможно… – задумчиво согласился Гриффитс.

– Разорви меня акула! Уж не собираются ли нас ограбить? – предположил Уолтерс.

– Или арестовать, – добавил Мэтью.

– Гриффитс, мы сможем от них оторваться? – спросил Холлис.

– Попробуем, милорд. Эй, на полубаке! Добавить кливера! Поднять грот-бом-брамсель и крюйс-бом-брамсель! Да поживее, черт вас возьми!

Облака становились плотнее, а ветер крепчал. Не оставалось сомнений, что к ночи разыграется шторм. Гриффитс отдал команду задраивать все люки на верхней и амбразуры на нижней пушечной палубе. Даже если погоня настигнет их, вряд ли кому-нибудь придет в голову палить из пушек во время шторма. Через пару часов преследующее их судно пропало из виду. К Гриффитсу подбежал боцман Джон МакКейн, невысокий коренастый ирландец лет тридцати, нанятый еще в Англии.

– Господин капитан, шторм надвигается, сэр! Надо бы убрать бом-брамселя, сэр!

– Погоди, рано еще. И нечего мне тут указывать, я прикажу, когда это потребуется, черт побери!

Тем не менее, качка становилась все сильнее. Быстро смеркалось, а налетевшие тучи стремительно приближали наступление темноты. Начался дождь.

– Зарифить паруса! Убрать кливера! – крикнул матросам Гриффитс.

Волны уже доставали до палубы. Порывистый ветер хлопал парусами и чуть ли не сдувал матросов с вант, да и на скользких реях было нелегко удержаться. Внезапно прозвучал хлопок, словно пушечный выстрел, и звук рвущейся ткани.

– Крюйс-марсель сорвало! – крикнул кто-то.

Полотнище паруса огромной белой птицей исчезло в сумерках. Вслед за этим раздался еще один резкий хлопок, грохот и треск.

– Упала топ грот-брам-стеньга! – закричали матросы.

– Скотный двор! – выругался Гриффитс. – Только этого не хватало!

Обломок верхней части грот-мачты повис на канатах.

Пассажиры укрылись в своих каютах – лежа ничком проще переносится морская болезнь. «Кассиопея», переваливаясь с вала на вал, раскачивалась из стороны в сторону, чуть не касаясь реями волн. А волны катались по палубе, грозя смыть за борт каждого, кто на ней окажется. Молнии причудливыми зигзагами вспыхивали на черном небе, высвечивая на мгновения огромные валы с грохочущими пенными гребнями, которые словно горы обступили корабль со всех сторон. Ветер свистел в снастях, рвал такелаж и хлопал зарифленными парусами. Эта ночь для команды «Кассиопеи» выдалась не из скучных.

Буря не унималась еще трое суток. Все это время корабль швыряло как сорванный с дерева листок. Гриффитс, Уолтерс и Мэтью по очереди лично стояли у штурвала, стараясь удерживать фрегат носом к волне. Морякам к такому разгулу стихии было не привыкать, а вот для пассажиров, особенно для женщин, это была настоящая пытка. Впрочем, на третий день практически всем удалось справиться со своим вестибулярным аппаратом, Холлис даже несколько раз выходил на палубу.