– А ты и вправду пособница?

Шер задумалась.

– Вряд ли меня можно назвать пособницей. Но кое с кем из их числа я хорошо знакома.

Затем хлопнула меня по плечу и указала за спину:

– Смотри, кого занесло. Вот и упырь пришел поживиться. Сейчас повеселимся!

Я обернулась. Беззаботно посвистывая, за нами шел бледный худой человек в начищенных штиблетах, длиннополом черном пальто, котелке и дымчатых очках. Каждый расхлябанный шаг очкастого отдавался позвякиванием магических амулетов, которые гроздьями висели на его руках, выглядывали из под богатого шейного платка, и даже прятались за атласную ленту шляпы. К черному пальто льнула едва заметная тень бес-лакея.

Я сразу поняла, кем был любитель амулетов: один из мрачного братства чернокнижников-отщепенцев, что десятками крутились в преступном квартале Мерривайз.

– Проучим упыря, – жизнерадостно заявила Шер, схватила меня за руку и потащила за собой.

Завидев нас, чернокнижник замер, приспустил очечки на кончик носа, с интересом всмотрелся в Шер из под тяжелых век.

– Добрый господин, – протянула Шер убитым тоном, – вижу, вы ищете товар. Сама Тьма послала вас. Мой друг, – Шер неопределенно кивнула в мою сторону, – в безвыходном положении. Очень нужны деньги.

Очкастый оживился. Остро глянул на меня и прогнусавил:

– Пять лет за пятьдесят декатов.

Я похолодела. Что Шер задумала?!

– Мало, – поморщилась Шер, – но что поделать! Согласны. А вот и мой друг. Эй, Лерой!

Шер оглушительно свистнула.

Давешний знакомец Шер в переднике грузчика выступил из тени дома, на ходу разминая кулаки – каждый с арбуз. Следом за ним подтянулся второй здоровяк – по виду ночной громила. Приблизившись к чернокнижнику, он неторопливо достал из-за пояса короткую, увесистую дубинку с резиновым наконечником.

– Лерой, мальчик мой, тут мясник забрел не туда, куда надо. Он хочет подарить тебе пятьдесят декатов. Отказываться нехорошо. Заодно накажи ему забыть в Котлы дорогу раз и навсегда.

Чернокнижник понял, что его одурачили; заозирался беспомощно, поднял было руку, чтобы призвать бес-лакея, но тут же охнул от боли, когда Лерой нежно перехватил его за запястье и вывернул.

Шер оглушительно расхохоталась и повела меня дальше; за спиной раздалась возня. Я обернулась: Лерой с другом тащили чернокнижника в подворотню, тот безвольно сучил ногами и хрипел; очочки свалились на землю, из курносого носа капала кровь.

– Поделом мерзавцу! – Шер сплюнула на землю. – От остроголовых толку нет, приходится самим иногда пачкать руки.

Раздалась оглушительная трель полицейского свистка; Шер дернула меня за руку. Мы свернули в узкий каменный проход, понеслись по тропинке между заборами, нырнули в пролом, очутились на неширокой улице, и только тогда остановились перевести дух.

Шер опять засмеялась, хлопнула рукой по бедру:

– Отлично повеселились!

Я уставилась на нее, не в силах произнести ни слова. Ох, господин Дрейкорн, как же вы ошибались! Сердце подсказывало – узнай он, какое веселье уготовила для меня великолепная, достойная всяческого доверия Шер, не поздоровилось бы нам обоим.

Приключения наши на этом не закончились. Шер указала рукой в конец улицы:

– Смотри, что творится.

В глухом тупике в конце улицы стояла толпа оборванцев: безработные в потрепанных фабричных робах, матросы, попрошайки с бездонными холщовыми сумками, бойкие девицы с декольте, неподходящими для зимнего времени. Толпа уставилась куда-то под ноги, шумела, сквернословила и одобрительно посвистывала. Снег вокруг порыжел от табачной жижи, которую энергично перемалывали заросшие челюсти и тут же сплевывали.

– Крысиные бои, – пояснила Шер, – излюбленное развлечение в Котлах. Хочешь глянуть? Давай подойдем. Мне нужно переговорить с одним парнем.

Не дожидаясь ответа, Шер ввинтилась в толпу. Энергично толкалась, работала корзиной, плечами.

Оборванцы почтительно расступались; я робко последовала за своей спутницей.

В центре толпы обнаружился пятачок с оградой из кое-как составленных магазинных ящиков. В центре стояли двое дюжих парней, похожих как братья – оба с рыжими бакенбардами, красными оттопыренными ушами и маленькими свиными глазками. В руках они держали объемные мешки, в которых что-то шевелилось: из одного мешка раздавался писк, из другого – пощелкивание.

– Давай, Берн! – азартно произнес первый рыжий парень; оба одновременно опростали мешки.

Из одного на грязный пятачок вывалились две гигантских серых крысы – холеных, специально выведенных; из другого – диплура размером с кошку.

Толпа радостно заулюлюкала. Хромой мальчишка в картузе набекрень принялся собирать ставки и черкать мелом на разбитой двери, прислоненной к одному из ящиков. Ставки делали не на исход битвы – он был предрешен – а на время.

Начался бой.

Крысы завертелись, подпрыгивали, топорщили шерсть и пищали так противно, что пришлось зажать уши. Диплура замерла, перебирая тонкими ногами. Внезапно сделала резкий выпад, и все было кончено: одна крыса оказалась в смертельном захвате раздвоенного хвоста, другую безжалостно сокрушили жвалы.

Я не любила крыс, еще меньше любила диплур, но смотреть на омерзительную сцену не смогла. Когда открыла глаза, второй рыжий парень уже накидывал на диплуру мешок. Белый панцирь твари отсвечивал красным от выпитой крови.

Оглянулась и замерла: Шер стояла поодаль и беседовала с невысоким сутулым человеком, в котором я узнала Ирвина, конюха господина Дрейкорна. Как он здесь оказался?! Наверное, тоже получил выходной и отправился развлечься.

Шер оживленно жестикулировала, что-то объясняла. Ирвин равнодушно слушал. Поднял глаза и увидел меня. Кивнул, приветствуя, затем залихватски подмигнул.

За все время, что я работала в «Доме-у-Древа» я едва обменялась с конюхом сотней слов. Обычно он бывал угрюм и неразговорчив. Пока в виварии держали жертвенных животных, он ухаживал за ними, а теперь по просьбе хозяина присматривал за моим альфином. Неудивительно, что он оказался знаком с Шер – она больше года работала в «Доме-у-Древа», но все же эта встреча насторожила. В тот день, когда я оказалась заперта в подвале и видела ящики с оружием, конюх отсутствовал; теперь у меня появились новые подозрения.

Тем временем на пятачок выступил коренастый мужчина с обрюзгшими малиновыми щеками.

– Посмотрим, как ты выстоишь против моей крошки, Берн, – хвастливо заявил он. – Приобрел ее у чернокнижника из Мерривайза. Обошлась в пару сотенных, не вру, тьма забери!

Краснощекий ногой подвинул деревянный ящик, наклонился, пыхтя, откинул крышку на шарнирах. Толпа замолчала; стоявшие в задних рядах вытянули шеи.

Из ящика показалась… крыса?

От крысы у существа осталась лишь половина – остромордая голова, передние лапы и грудь, покрытая рыжей свалявшейся шерстью с проплешинами. Вместо глаз – стекляшки, рот полон острых как бритвы железных клыков.

Из передней части тела существа выходили каучуковые трубки, оплетающие медный позвоночник – необычайно длинный, отчего существо походило на змею. Заканчивался позвоночник шарнирным механизмом с медными же задними лапами; на каждой лапе – по три серповидных когтя.

Толпа заволновалась и зашептала.

– Да это же некрострукт, Вейлан! Зачем ты притащил некрострукта?

Краснощекий утер пот на толстой шее грязной тряпкой, когда-то бывшей клетчатым носовым платком, и повысил голос:

– Все нормально, ребята! Пора нам посмотреть на настоящий бой. Берн согласился выставить трех диплур и костепалу. Посмотрим, кто кого!

Тем временем Шер закончила разговор, пробилась ко мне и потянула за рукав; Ирвин растворился в толпе. Увидев некрострукта, она нахмурилась и выступила вперед.

– Вейлан, тут не жалуют демоновых тварей. Убери ее подобру-поздорову.

Некрострукт дерганым движением повернулся всем телом. Медный позвоночник согнулся под острым углом, клацнули стальные клыки. Краснощекий непроизвольно отскочил, затем досадливо махнул рукой, оскалил зубы, хохотнул, и произнес с видом добродушного палача, любящего перед началом экзекуции пошутить со своим клиентом: