– Но… – Хозяйка немного помолчала, а потом задумчиво спросила: – Тебе такое объяснение кажется вполне удовлетворительным? Ты считаешь нормальным, когда, слегка повздорив и полаявшись из-за девушки, парень выскакивает из пивной и совершает убийство в лесу?

– Если вы так ставите вопрос, – сказала я, – то мне это представляется маловероятным. Хотя сам мотив вполне очевидный. Разве не так?

– Безусловно, людей убивают и из-за менее весомых причин. Но… не знаю… Хотя этот инспектор… как его там…

– Сандерленд, госпожа.

– Да, так вот, хотя инспектор Сандерленд арестовал первого попавшегося человека, у которого имелся мотив для убийства. И все для того, чтобы иметь возможность вернуться к каким-то там более важным делам, ожидающим его в городе… Как-то это все не вяжется…

– В конце концов, это ведь не наша забота, не так ли? Мы изложили наши соображения, пусть теперь жернова правосудия вращаются так, как они умеют.

– Они медленно вращаются, но перемалывают все очень тщательно, так-то, – проговорила леди Хардкасл. – Но вот что еще. Качество муки все же полностью зависит от качества зерна, и неважно, на какой мельнице его мололи. Если суд не получит всех фактов, он никогда не установит истину.

– Но сейчас это дело не в наших руках, госпожа.

– Да? А хоть бы и так! Я тут подумала, а почему бы нам слегка не поразвлечься – к тому же мы, возможно, спасем молодого бедолагу от виселицы. Если, конечно, возьмем это дело в свои руки и сунем в него свой нос.

– Несмотря на всю неприглядность этого образного выражения, – сказала я, – мне хочется с вами согласиться. И я тоже полагаю, что будет забавно. Я лишь опасаюсь, что, если мы начнем собственное расследование, это сделает нас крайне непопулярными среди местных полисменов.

– Они будут счастливы, если мы поможем им раскрыть это дело.

– Но, по их мнению, они его уже раскрыли.

– Да, – вздохнула леди Хардкасл, – только чем больше я о нем думаю, тем больше сомневаюсь. Мы ведь вполне можем стать заправскими детективами! Ты можешь быть Ватсоном мне, Холмсе.

– Только, пожалуйста, госпожа, обойдемся без скрипки и склонности к наркотикам, – попросила я.

– Когда из Лондона привезут фортепьяно, это послужит замечательной заменой скрипке. К тому же я уверена, что время от времени мы обе можем сделать по глотку бренди, чтобы привести расследование в движение.

– И дать отличного зерна медленным жерновам!

– Ну нет! Наши будут вращаться стремительно.

– Благодаря силе пара?

– Силе бренди уж точно. Но не можем же мы бросить на произвол судьбы этого беднягу… Забыла его имя…

– Ловелл, мадам.

– Да, Ловелл. Если он невиновен, мы должны найти того, кто совершил убийство. Это наш долг.

– Что ж, очень хорошо, госпожа. – Я встала из-за стола. – В таком случае нам потребуется заварить еще один чайник.

Я возвратилась на кухню, чтобы заварить свежего чаю. Эдна закончила свою дневную работу, а мисс Джонс приготовила к обеду тушеное мясо с овощами. И я сказала, что на сегодня они обе свободны и могут отправляться домой. Женщины страшно обрадовались, и у меня зародилась надежда, что этот маленький жест доброй воли заставит их относиться ко мне немного лучше.

Пока Блодвен Джонс ходила за пальто, миссис Гибсон задержалась на кухне.

– Скажите, это ведь молодой Сэм Хэнкок приходил, да? – спросила она.

– Да, это был констебль Хэнкок. Вы его знаете?

– Я знаю его мать. Хороший парень, он всегда такой. Он приходил к вам по поводу убийства в Коум-Вудсе? Мы слышали, это ведь вы нашли убитого, да? Молодого Фрэнка Пикеринга?

Я улыбнулась.

– Вы и его знали?

– Его мать. Она из окрестностей Вудворси. Бывало, гуляла с нашим братом Дэном, пока не встретила своего Натана.

– Понимаю, – кивнула я, изо всех сил стараясь скрыть улыбку.

– Какая ужасная история приключилась с Фрэнком! В тот вечер мы, я и Дэн, были в «Собаке и утке». Понимаете, зашли просто посидеть, немного выпить. Там кутили все эти парни, что играют в крикет. Я еще сказала нашему Дэну, что молодому Фрэнку следует за собой следить. Со стороны казалось, будто он специально нарывается. Сперва он повздорил с Биллом Ловеллом. Тот ушел, а Фрэнк поссорился с Артуром Тресслом…

– С кем?

– Ну, Артур Трессл! – На лице Гибсон промелькнула тень раздражения, словно я должна была знать этого человека. – Это же капитан крикетной команды!

– Вот как? – многозначительно кивнула я и задала новый вопрос: – А он что же, любитель подраться?

– Кто, Фрэнк? Да нет, он хороший парень. Разве Сэм не сказал, что они уже нашли убийцу?

– Он сообщил, что арестовали Билла Ловелла, – сказала я.

– Как, Билла? Да чтоб мне провалиться!

– А вы были с ним знакомы?

– Я знаю его мать.

В этот момент пришла мисс Джонс и принесла пальто, свое и Эдны.

– Ладно, мы, пожалуй, пойдем, – сказала миссис Гибсон. – Уверена, нашему Дэну будет интересно узнать новости. Хорошего вам дня, мисс Армстронг, и спасибо, что сегодня отпустили нас пораньше.

– Да, – сказала Блодвен, – спасибо вам.

– А вы уверены в этом, мадам? – спросила я, поставив поднос с чайником и чашками на маленький столик в гостиной. Леди Хардкасл перебралась туда и теперь сидела на одном из стульев у камина. Я присела на другой стул рядом.

– Насчет чая? – спросила она.

– Уверены, что нам следует сунуть свой нос в это дело?

Моя госпожа засмеялась.

– Ну, если ты так ставишь этот вопрос… Да, я думаю, должно быть интересно. Ты станешь моими глазами и ушами среди простолюдинов, как это было в прежние дни. Можешь начать с осторожных расспросов в деревне. Будет так здорово снова поработать вместе, разве нет? Скажи, Фло, это ведь здорово?

Как правило, на людях леди старалась обращаться ко мне «Армстронг», однако дома, когда мы оставались одни, она всегда называла меня по имени. Тем не менее, несмотря на мою нелюбовь к «правилам», я никогда не позволяла себе обращаться к ней иначе, как «мадам» или «госпожа». Думаю, я лишь однажды назвала ее Эмили. Это случилось в Китае. И тогда мы обе были уверены, что скоро умрем.

– Я уже говорила это, мадам, причем не раз, но точно помню, что мне была обещана спокойная жизнь в деревне, – заметила я. – А теперь мне придется ради вас вооружиться дубинкой, тисками и другими орудиями пыток и опуститься на мрачное дно сельской жизни.

– Зачем же сразу «мрачное дно»! Ты склонна все драматизировать, дорогая. И потом, когда это тебе требовалась дубинка, чтобы защитить себя?

– Это так, для эффекта, госпожа, для эффекта. Но я действительно думала, что все обманы и интриги остались у нас в прошлом. Если честно, что мы знаем о работе детективов? Ничего, хотя у нас имеется некоторый опыт. Мы всегда участвовали в более… непосредственных действиях.

– Да, правда, правда, но я убеждена, что мы все же должны попытаться что-нибудь сделать, чтобы оказать помощь. Никто из нас обеих не обрадуется, если парня повесят за то, чего он не совершал.

– Нет, этого ни в коем случае не произойдет, – сказала я. – Я полагаю, правда будет установлена. По крайней мере, в суде. А если мы что-то напутаем, то сделаем ему только хуже.

– Мы будем крайне осмотрительны, милая, не беспокойся. Возможно, этот инспектор, как там его, в конце концов докопается до истины. Но пока давай-ка побродим вокруг и посмотрим, что к чему. Кому от этого будет хуже? А потом, этот бедный констебль Хэнкок – он ведь такой милый. Какую помощь мы окажем его карьере, если сможем подтолкнуть его в правильном направлении!

– Думаю, Эдна тоже обрадуется.

– Да?

– Она расспрашивала меня об этом деле перед уходом. Судя по ее словам, вечером во вторник она была в том трактире и видела, как Фрэнк Пикеринг ссорился то с одним, то с другим.

– Странно, констебль Хэнкок упомянул только об одной перепалке.

– Позже Пикеринг успел повздорить еще с одним парнем. Эдна утверждает, что с капитаном команды по крикету.