В то же время, в контексте современных реалий и настроений, волею объективных (человек вправе выбирать, насколько он согласен с этим) процессов омассовления общества произошло снижение требований в плане лучших человеческих качеств и были разбужены и актуализированы те, что казались изжитыми и даже до поры до времени никак не обнаруживали себя. Однако в обществе современных дезориентированных и потерянных (имеется в виду внутренний конфликт в результате несовпадения ожидаемого и имеющегося, не говоря уже о скучной пестроте культурного фона и безнормативности как внутреннего восприятия, так и внешнего бытия) людей они оказались стимулированы в направлении актуализации именно худшего в их душах. Востребованными оказались далеко не лучшие человеческие качества, и сам человек уже начинает привыкать к себе как к человеку-функции в достаточно узко определенном контексте функционирования. Он забывает о своем человеческом призвании в мире и своей божественной душе, духовной природе (какие, однако, инородные и неактуальные понятия…), он впадает в низшие состояния своего человеческого естества, притом что в пестроте бесконечно длящегося независимо от него «спектакля», которым живет общество «распыленного зрелища», анализ и критика которого даны Ги Дебором (Дебор, 1999, с. 20–60), перестает задумываться о «высших материях». Преуспевание, деньги, быть на виду, иметь успех, разнообразный фастсекс по типу фастфуда и т.п. – убогий список сомнительных «высших ценностей» современного типичного человека. При этом на нашем ТВ интересный брюнет хорошо поставленным голосом уверяет: «Ты свободен». Замечательно. Но свободен – для чего? Неужели для реализации всего этого убогого набора (выгодно продать – выгодно купить… и по новой до бесконечности…)? Современный человек, отдающий предпочтение видимости перед реальной действительностью, становится отнюдь не романтиком, а игроманом по сути и характеру, переставая уметь серьезно воспринимать даже собственную жизнь.

В контексте этого довольно унылого «пейзажа» попробуем обратиться к термину «сверхчеловек», хорошо и давно известному нам из истории развития человеческой культуры, из художественных образов героев и сверхгероев в искусстве, из представлений древних ученых и мистиков, из построений философов разных направлений и пониманий феномена человека. Что может в настоящее время означать подобный термин – особую реальность, особое понимание пути и назначения человека, особое видение содержания и цели самого человеческого развития – или, наконец, обозначать совокупность проблем, встающих перед современным человечеством, которое надеялось бы сохраниться и выжить в Космосе через осознание подобной проблемности и сознательного и целенаправленного построения идеального человеческого существа, которое сможет пожелать и посметь осуществить извечные человеческие мечты о достойной человека жизни, о победе духа и разума над смертью, об истинном бессмертии человека-творца, создающего новую реальность добра и справедливости для Космоса?

В то же время, конечно, выбор данной темы для современного дискурса может показаться непонятным, неуместно-несвоевременным и т.п., ибо не говоря уже о наличии некоторой неоднозначной репутации у самого́ этого понятия и наличии неких его тенденциозных толкований, оно еще представляется и сомнительным по содержанию, и даже вызывающим: о каком сверхчеловеке можно говорить в современном обществе, в контексте современной культуры, когда общество в большинстве своем не только представляет собой слабо структурированную толпу анонимно-безликих, одинаковых массовых людей, но и подчеркивает некую свою идейную «флэшмобность», т.е. способность к бесцельным и бездумным акциям в толпе.

Современная жизнь при всей ее внешней заполненности порождает ощущение пустоты, отсутствие перспективы реального движения и изменения, человек движется в замкнутом круге утомительных, но практически не значимых дел и обязанностей. И действительно, наше время, некоторыми уже не без основания называемое безвременьем, в самом деле может показаться не самым удачным моментом для постановки проблемы сверхчеловека (даже вне зависимости от способа трактовки); однако при этом становится уже очевидным, что это момент – уже более неотодвигаемый, когда становится просто необходимо говорить о человеке, о самом содержании, смысле и потенциале этого понятия, о смысле и перспективах самого человеческого бытия. Если, конечно, мы хотим сохраниться людьми в бытии мира…

Действительно, возможно, что ныне, как это уже бывало неоднократно в истории человечества, мы оказались перед важнейшей проблемой принципиального определения пути своего дальнейшего развития. Ведь ныне все чаще – и опять же не без основания – говорят уже о постчеловеке (Самохвалова, 1999, с. 20–27), о последнем человеке, о человеке трансгуманизма, даже об исчезновении человека (Hardison, 1990, с. 5). В полемическом контексте говорят о человеке – в его идентичности, в его традиционно понимаемой полноте – как об уходящей натуре. Во всяком случае, как о фигуре сомнительной (по ее бытию, возможности, даже самой надобности в ней), необязательной, даже в некотором смысле излишней, которая просто растекается в современном информационном контексте; будучи дисперсирована в окружающий «Интернет вещей», становится как бы ненужной (в своих прежних целезадающих функциях и познавательных возможностях) в современной умной бесчеловеческой среде со все более определенно оформляющимся всепронизывающим среду безличным «фоновым интеллектом». Коротко говоря, мы наблюдаем, что прежняя идея сверхчеловека – пусть неоднозначно понимаемая, толкуемая и порою воплощаемая – реально трансформируется в действительно некоего массового пост-человека. Постчеловека – потому что его покинули вера в добро, в принципы, в ценности, в должное, в устремленность к лучшему и высшему, в желание и возможность развития: все то, без чего нет собственно человека как такового. Который, если мы помним, некогда «звучал гордо», будучи указанием на должного человека, а девизом его были слова известного Сани Григорьева из «Двух капитанов», звучащие как пароль: бороться и искать, найти и не сдаваться.

Возвращаясь к современной реальности, к наличествующему в ней на настоящий момент человеку, нельзя не отметить в его настроениях и в самом духе современного искусства некое ощущение пустоты, отстраненности, даже обреченности, в контексте разговоров о самоэволюционирующей (как бы без участия человека) технике, о характере современного творчества, когда человеческое участие в нем начинает сводиться к построению общей схемы развития сюжета, все остальное же возлагается на так называемые машины-доводчики; Ж. Бодрийяр, в частности, говорит, что в эпоху Интернета творческий труд заменяется легким делом поиска готовых решений на «складе» Интернета (Бодрийяр, 2000, с. 45, 171). Сохранить нормальное самоощущение в полноте человеческих качеств может действительно только тот, кто уже истинно по-своему

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.