– Конечно! Ты можешь видеть, как жили раньше люди, каким был наш город, как менялась история. Я, конечно, не давлю на тебя. Поступай, как считаешь нужным. А теперь рассказывай!

Шарли убрала выбившуюся прядь золотистых волос и приготовилась слушать меня.

Я отдала ей свой дневник и рассказала обо всем, что случилось вчера.

– Да уж. Неудивительно, что ты вчера была такая потерянная. По твоим словам, Элизабет – жуткая идиотка, не думаю, что ей можно верить.

– Я уже ничего не понимаю. Единственный шанс все прояснить – это встретиться с папой. Только теперь неизвестно, когда это произойдет.

– Значит, нужно подождать. Рано или поздно ты туда вернешься.

Прозвенел звонок, и мы отправились на следующий урок.

Весь день прошел как в тумане. Мыслями я находилась в восемнадцатом столетии и пропускала мимо ушей все, что было на занятиях. Пару раз мне казалось, что легкие сдавливало, поэтому я отпрашивалась в туалет, но ничего не происходило.

После уроков мы с Шарлин отправились по домам. Она живет в противоположной от меня стороне, поэтому мы разошлись на первом перекрестке. Я побрела по улице мимо разных лавочек и магазинов, вдыхая приятный аромат цветов, выпечки и кофе.

– Анаис, подожди. – Я почувствовала, как чья-то рука коснулась моего запястья, а через секунду рядом со мной возник Артур.

– Все нормально? – поинтересовалась я.

– Да, я просто хотел поговорить. Ты всю эту неделю после каникул ведешь себя как-то странно. У тебя все хорошо?

– Да, просто устала за каникулы. Меня отправили к бабушке в Ниццу, и мы с ней вместе чинили лодку, – выдумала я на ходу.

Я действительно на этих каникулах ездила в Ниццу, но никакую лодку мы не чинили, потому что у нас ее вообще нет. Когда мы с бабушкой гуляли по набережной, она сказала, что всегда мечтала о яхте. По водной глади скользили яхты, лодки и катера, и, хоть я и не любитель ходить в море, тоже была бы не прочь иметь яхту.

– Понятно, – выдохнул Артур.

По его лицу я прочитала, что он мне не поверил. Конечно, Артур хорошо знает меня и в курсе, что нет у меня никакой лодки. Я не хочу ему врать, но и правду говорить не хочу. На самом деле я боюсь, что он от меня отвернется.

– Не хочешь перекусить? – предложила я, чтобы взбодрить его. – Мы в последнее время действительно мало общаемся, зайдем в кафе?

– Пошли, – воодушевился он.

Зайдя в первую попавшуюся кофейню, мы заказали капучино с круассанами и сели за столик у окна. Мы болтали о всяком разном, шутили, и впервые за последние три дня я снова почувствовала себя обычной Анаис, которая ходит каждый день в лицей и весело проводит время с друзьями.

Мы просидели в кафе около получаса, а потом отправились по домам. Мое настроение приподнялось, но тут же испортилось оттого, что в груди появилась знакомая тяжесть.

Я поспешила домой, но поняла, что не успеваю. Мир начал меняться прямо на глазах, вместо современных магазинов появлялись старинные булочные. Все произошло так быстро, что я не успела остановиться и бежала уже по совсем другой улице. Остановилась я только после того, как на полном ходу влетела в другого человека. Мы оба упали на асфальт, а на наши головы посыпались свежесрезанные розы и герани.

Придя в себя после столкновения, я огляделась. Человек, которого я сбила, начал подниматься на ноги. Это был тот самый мужчина из двадцать третьего года. Все произошло так, как он и говорил. Я сбила его с ног, когда он нес ящик с цветами. Я подумала о неотвратимости судьбы: даже зная, что произойдет, я никак не могла этого избежать.

Для него это наша первая встреча, а для меня вторая. Все-таки время – странная вещь…

Улица была практически безлюдна. Несколько прохожих покосились в нашу сторону, но продолжили идти по своим делам.

Я поднялась с земли. Цветы, высыпавшиеся из ящика, лежали на дороге пестрым ковром. Сам ящик валялся неподалеку.

– Извините, я не хотела, – пробормотала я.

– Откуда вы взялись?! – выпалил мужчина, уставившись на меня так, словно увидел привидение.

Неудивительно, что он так набросился на меня в кафе. Я не знала, как объяснить ему свое внезапное появление, поэтому сделала единственное возможно в этой ситуации: развернулась и побежала прочь.

Я неслась не разбирая дороги. Мимо меня мелькали старинные лавки и кафе с потертыми вывесками, огромные странные фонари, машины, похожие на колесницы и люди в непривычной одежде. Все сбивало с толку, было непривычным и чужим.

День выдался довольно теплым, деревья стояли еще зеленые, значит, на дворе позднее лето или ранняя осень. Завернув за угол, я очутилась прямо перед своим домом. Мне очень хотелось попасть внутрь и отсидеться там, пока меня не затянет обратно, но я боялась. Неизвестно, кто сейчас живет там.

Вокруг особняка высился каменный забор, сохранившийся и в двадцать первом столетии. В небольшом саду росли деревья, а по стенам дома вился виноград. Серый фасад особняка выглядел довольно мрачно. Я остановилась около ворот, прислонившись спиной к забору, в надежде дождаться своего возвращения здесь, а не шататься по городу, словно потерянный щенок. Мимо меня по мощеной дороге медленно проехал черный автомобиль на высоких колесах. За рулем сидел мужчина в клетчатом сером пиджаке и странной шляпе. Машина, особняк, да и весь город казались декорацией к какому-то историческому фильму. Я чувствовала себя чужой. Мне хотелось поскорее попасть домой, и я решила считать минуты, чтобы отвлечься. Посмотрев на наручные часы, я увидела, что они остановились. Это заставило меня задуматься о течении времени.

На уроках философии говорили, что время – это необратимое течение, протекающее из прошлого в настоящее и будущее. И что оно может идти только в этом направлении. Но как я могу нарушать эти законы? Как все это происходит? Почему я могу исчезнуть из своего времени и материализоваться в прошлом? А могу ли я попасть в будущее?

Мои размышления прервал приступ удушья, чему я была несказанно рада. Через несколько секунд я уже была в своем времени и стояла у ворот своего дома.

Очевидно, что в первую четверть двадцатого века меня притягивает тот человек, с которым мы столкнулись сначала в кафе, а потом на улице. Может, он мой дальний родственник, раз Вселенная позволяет мне появляться в его времени? Мне обязательно нужно выяснить, кто он, и лучше начать поиск с фотографий, хранящихся в нашем семейном архиве.

Я отправилась в библиотеку, где у нас есть целая полка со старинными фотоальбомами. Вытащив самые старые, я села в кресло и принялась их просматривать. К моему великому сожалению, самые старые фотографии были сделаны уже в послевоенное время. Значит, узнать имя мужчины мне не удастся.

Все, что мы придумали с Шарлин, рушилось на глазах. Даже наша идея с платьем, которое мне принесла подруга. Можно, конечно, завтра надеть его в колледж, только где гарантия, что меня забросит в двадцатые годы? Да и погода неподходящая, на улице сейчас жутко холодно.

Выйдя из библиотеки, я направилась в свою комнату и завалилась на кровать с дневником. С каждым разом исписанных страниц становилось все больше. Мне было все труднее записывать свои путешествия, хотелось бросить это дело, но я сдержалась. Так я сделаю только хуже.

Закончив писанину, я решила отвлечься и сесть за уроки, а потом посмотреть сериал. Это немного притупило всепоглощающее чувство потерянности и апатии.

Вечер прошел довольно обыденно. Когда мама и тетя вернулись домой, они попросили меня всегда рассказывать о путешествиях, потому что жутко волновались за меня. Я их, конечно, понимала, но мне не хотелось лишний раз переживать те моменты снова и снова.

Утром я проснулась от тусклого света, пробивающегося сквозь прозрачный тюль. Умывшись и почистив зубы, я накормила кролика, а потом пошла одеваться. Открыв шкаф, я наткнулась на кофр с платьем мамы Шарлин. Я вытащила его и встала перед зеркалом, примеривая. В принципе похоже на сарафан, только немного наряднее. С черным пиджаком и телесными колготками вполне сойдет за официальный стиль. Решено, надену его!