"1-я эскадра крейсеров в составе «Уичиты», "Тускалузы", «Норфолка» и «Лондона» под командованием адмирала Гамильтона получила приказ патрулировать рядом с конвоем PQ-17 и действовать в качестве соединения прикрытия на случай внезапной атаки вражеских надводных сил. Наши инструкции были предельно четкими. Мы не должны были заходить далее острова Медвежий, если только атака противника не казалась неизбежной, и ни при каких обстоятельствах не должны были пересекать 25-й меридиан. Конвой почти сразу был обнаружен фашистским разведывательным самолетом. По сведениям, которые командование получало из разведывательных источников, можно было предположить, что противник действительно перебрасывал на север корабли и самолеты. Так как последние конвои были проведены относительно успешно, противник вряд ли намеревался позволить нам проделать это еще раз. Авиаразведка в течение нескольких дней не смогла наблюдать за немецкими базами из-за плохой погоды, но примерно 3 дня назад КВВС сообщили, что все главные корабли фашистов покинули порты и предположительно направляются на север вдоль побережья Норвегии под сильным прикрытием с воздуха.

Адмирал Гамильтон надеялся, что нам представится шанс поймать какой-нибудь из карманных линкоров, и продолжал прикрывать PQ-17, зайдя на несколько градусов восточнее предела, разрешенного приказом. Конвой имел инструкцию использовать в качестве прикрытия густые туманы, и потому курс был проложен заметно дальше к северу, чем ожидалось. К всеобщему удивлению, мы прикрывали конвой до долготы 30* О.

Когда начались атаки вражеских самолетов, все моряки крейсерской эскадры хотели вступить в бой и помочь транспортам. Но наша задача была определена совершенно ясно. Если бы мы помчались назад, чтобы превратиться в корабли ПВО, мы подвергли бы себя риску получить случайное попадание торпеды или бомбы. Полученные повреждения могли помешать в предстоящем бою с кораблями противника.

Это был бы смелый, но со стратегической точки зрения совершенно глупый поступок. В конце концов, конвой имел вполне достаточное непосредственное сопровождение, которое вполне могло отбить атаку вражеских самолетов и подводных лодок. Было еще одно практическое соображение. Тяжелые повреждения одного крейсера имели бы более серьезные последствия, чем гибель десятка груженых под завязку транспортов. Потерю транспортов и их груза можно восполнить за пару месяцев. Но чтобы построить новый современный крейсер, потребуется не менее 2 лет. Недавняя потери прикрывавших русские конвои крейсеров «Эдинбург» и «Тринидад» произошла именно из-за неуместного желания появиться в гуще боя. В результате Верховное Командование решило далее не подвергать силы прикрытия аналогичной опасности, если только не обеспечено надежное истребительное прикрытие".

Кратко описав события 4 июля, в том числе атаку торпедоносцев, газета «Уичиты» продолжает:

"А потом были получены потрясающие новости. Донесения разведки союзников подтвердили наши подозрения. В действительности ситуация сложилась еще хуже, чем предполагалось. Под прикрытием тумана все тяжелые корабли германского флота перешли в Северную Норвегию. К ним следовало добавить сотни базовых самолетов, специально переброшенных туда для этой операции. В район боя направлялась свежая эскадра подводных лодок. Мы уже зашли много дальше границы, где нам разрешалось встретиться с противником, и дальше предельной восточной точки маршрута. Противник мог получить неограниченную помощь бомбардировщиков и торпедоносцев, действующих с соседних аэродромов. Мы, со своей стороны, не имели никаких сил, чтобы отразить такую атаку, а русские были еще слишком далеко, чтобы помочь. Можно было ожидать новой крупномасштабной воздушной атаки, поэтому конвой получил приказ рассеяться. Транспорты должны были следовать в Россию различными маршрутами. Им должны были помочь русские корабли и самолеты.

Главные силы нашего флота находились на некотором расстоянии от места событий. Хотя в составе эскадры имелся авианосец, даже вместе с ним наши общие силы были недостаточны, чтобы справиться с самолетами, кораблями и подводными лодками, брошенными против конвоя. Немецкие корабли могли действовать на значительном расстоянии от берега, но в то же время они были достаточно близко к своим аэродромам и могли постоянно находиться под прикрытием истребителей. Один из главных принципов военной стратегии гласит: "Если возможно, встречайся с противником в том месте, которое выбрал ты сам, и сосредоточь превосходящие силы против его слабого пункта. Если это невозможно, следует отступить, чтобы не попасться в ловушку. Нам повезло, и мы сумели избежать катастрофических последствий".

Наконец, процитировав радиограмму адмирала Гамильтона, в которой говорилось: "Я уверен, что в самом ближайшем будущем мы получим шанс сполна рассчитаться с противником", газета «Уичиты» делала вывод:

"Мы тоже уверены. Никому из нас не нравится отступать, однако следует помнить, что у нас нет всей информации. Никто не смеет обвинять нас в том, что мы струсили. «Уэйнрайт» и «Роуэн» это доказали. Но при этом их испытания были лишь слабым намеком на то, что могло случиться. Никто не смеет сказать, что англичанам не хватает смелости. В конце концов, они воюют уже почти 3 года. Целый год они сражались в одиночку, без всяких союзников, без обученной армии, не имея достаточно техники. Их флот был рассеян по всему мировому океану. Каждый, кто видел, что испытали жители Лондона, Ливерпуля, Бристоля, Портсмута, Ковентри и Саутгемптона, может подтвердить их смелость. Каждый, кто видел коммандос в бою, кто побывал в Дюнкерке и на Мальте, может ее засвидетельствовать. И теперь мы братья и союзники в большей степени, чем когда-либо ранее. Наш дух и наши цели несомненно восторжествуют. Наши корабли зашли гораздо дальше, чем им было позволено, пытаясь заманить противника к нашему флоту, который нанес бы решающий удар. Мы хотели бы сделать еще больше. Но война требует терпения и холодного разума ничуть не меньше, чем смелости. Мы играем в эту игру всего 7 месяцев. Мы еще полны сил, и все, что нам требуется, — наш шанс. И может быть, он выпадет в самом ближайшем будущем. По словам одного нашего сигнальщика: "Мы еще прихлопнем этих сукиных детей!" Мы их наверняка прихлопнем!

И теперь крейсер следует на юго-запад в Хваль-фиорд, Исландия".

Далеко позади крейсеров остался 31 транспорт. Все они пытались самостоятельно пробраться в русские порты, как и корабли непосредственного охранения. Каждый сам за себя!

Но после того, как минуло первое удивление и раздражение, у нас зародились нехорошие подозрения, которые сохранились и несколько лет спустя. Нас могли использовать в качестве кусочка сыра в мышеловке для немцев. Но пока что в День независимости мы испытывали только ужас. Мы боялись, что те, кому повезет остаться в живых, не сумеют оправдаться.

В этот момент всем казалось, что германские корабли скрываются прямо за горизонтом и могут появиться в любую секунду. Поэтому безопасность любого судна впрямую зависела от того, какую скорость оно сумеет развить.

Часть кораблей эскорта решила дальше двигаться совместно. Среди них был корвет «Поппи», который держался на правом фланге конвоя. Он продрался между расходящимися транспортами и нашел себе нового приятеля — корвет «Лотус», который шел на левом фланге конвоя. Но еще до того, как командиры успели договориться о совместных действиях, корабль ПВО «Позарика» попросил прикрывать его. На «Позарике» имелся примитивный асдик, и, судя по всему, командир опасался находящихся рядом подводных лодок. В результате к «Позарике» присоединились корветы «Поппи», "Лотус" и "Ла Малуин". На последнем, кроме флага св. Георгия, был поднят французский флаг, но экипаж при этом оставался английским. Все эти корабли направились на северо-восток, к ледовому барьеру. Моряки при этом с нескрываемой тревогой посматривали на юго-западный горизонт. «Селедка» следовала за этой группой и видела, как она встретилась со спасательным судном «Рэтлин», на котором находилось более 60 спасенных. Маленькое судно имело максимальную скорость всего 12 узлов, поэтому ему стоило большого труда удержаться в группе. Из его трубы валил густой черный дым, а кочегарам приходилось непрерывно работать лопатами.