Диалектический род рассуждения позволяет сделать вывод, что в постижении сущности бытия ни слуху, ни зрению философ доверять не может; только в размышлении открывается ему подлинность бытия. Душа философа бежит от тела, стараясь остаться наедине с собою15.
Размышление души наедине с собою открывает константы, которые сохраняют свою истинность на протяжении веков. Эти константы являются средством излечения духовных заболеваний общества. Так было во времена античности, так обстоят дела и сегодня.
Гераклит в своем письме Гермодору указывал на наличие общей болезни души у эфесцев. Эта болезнь (считал он) рождает массовые пороки в поведении и образе жизни и ненависть к философу, который говорил правду о душевных свойствах эфесцев. Но как лечить их пороки?
Платон определил философские средства излечения болезни души путем приобщения человека к конечным истинам, позволяющим приобщиться к позитивному смыслу жизни.
Этот рецепт считался идеалистическим. Торжество материализма породило свои методы излечения человека от духовной болезни. Это – «технологии», направленные на исправление «плохих» рефлексов и формирование «хороших». Этот подход считался научным, признающим приоритетное значение эмпирических факторов жизни. Человек с помощью эмпирических факторов поддается внешнему изменению своего поведения. Но как обстоит дело с его внутренним миром? Рефлексы не могут решать духовные проблемы. Игнорирование этих проблем как идеалистических, а стало быть «эфемерных», порождает парадоксальные следствия рефлекторного перевоспитания. Сущность этой проблемы удачно раскрывается в упомянутом выше романе Энтони Бёрджесса «Заводной апельсин».
Главный герой романа Алекс, пройдя все перипетии рефлекторного перевоспитания и превращения в «хорошего человека» решает кончить жизнь самоубийством. Он выбрасывается из окна, но сохраняет жизнь. «Видимо, чтобы убиться насмерть, – вспоминает Алекс, – всё-таки высоты не хватило. Но я сломал себе спину, переломал руки и ноги… Я вдруг осознал, что все до единого в этом страшном мире против меня, что музыку за стеной мне подстроили специально, причем как раз те, кто вроде бы стал как бы моими новыми друзьями, а то, чем всё это кончилось, как раз и требовалось для их эгоистической и отвратной политики»16.
Средства массовой информации, следившие за судьбой Алекса, превращают его в святую невинность, в юную жертву реформаторов пенитенциарной системы. Раздувая информационный шум об «убийцах в правительстве», юный преступник Алекс превращается в «друга народа», зажегшего в нем огонь возмущения. Алекс тем самым лишил ужасных злодеев последнего шанса на переизбрание и сослужил хорошую службу свободе17.
Такова функция Алекса, основанная на тотальной информационной лжи. В условиях тотальной информационной лжи перевоспитание в «хорошего человека» бессмысленно. В итоге перевоспитания юный преступник Алекс приобщается к общей болезни души «человеков», которых он презрительно именовал «vek’ами».
Болезнь души развивается сама по себе, она не зависит от условий физического существования. Ею страдает и нищий бродяга, и благополучный чиновник, образованный белый воротничок и политик. Так что же, правы были античные мудрецы, считавшие, что тело и телесные интересы сбивают с толку, приводят в замешательство, в смятение, так что человек оказывается не в силах разглядеть истину. Рабское служение телу порождает стяжание, а ради стяжания богатств происходят войны.
Если не освободившись от влияния тела невозможно соединиться с чистой истиной, то тогда подлинное знание либо недостижимо, либо достижимо только после смерти. Однако, как оказывается, соединение чистой истиной возможно, если человек овладевает способностью мыслительной работы души.
Мыслительная работа души открывает справедливое само по себе, прекрасное и доброе. Средствами автономной работы мысли, отрешившись от собственных глаз и ушей, от своего тела, философ овладевает предметом собственных желаний. Предмет этот истина18. Но кто может пойти по пути истины, если это путь тех, кто умеет не увлекаться страстями, кто больше всех пренебрегает телом и живет философией. Те же, кто воздерживается от одних удовольствий просто потому, что боится потерять другие, горячо их желая и целиком находясь в их власти, следуют, по выражению Платона, «туповатой рассудительности», стремясь разменять большее на меньшее.
Подлинная добродетель сопряжена с разумом, независимо от того, сопутствует ли ей удовольствие или страх.
Путь к истине определяется исчезновением страха смерти, ибо иначе невозможно приобщиться к разуму во всей его чистоте. Это – путь к подлинной рассудительности. Идеальная жизнь души среди идеальных сущностей это и есть соприкосновение с истиной, совокупностью чистых эйдосов, которые являются исходными прообразами эмпирических реалий действительного мира. Как оказывается, этот мир не является действительным и поэтому сам по себе не может быть истоком истины. Необходимы очищение от безрассудства тела и объединение с чистыми сущностями, познание всего чистого. «А нечистому касаться чистого не дозволено»19.
Настоящий философ видит в отделении души от тела освобождение. Эту аргументацию Платон вкладывает в уста Сократа перед его казнью. Сократ в своей беседе с Кебетом и Симмием приводит доказательства бессмертия души: диалектическое – возникновение смерти из жизни и жизни из смерти; когнитологические – возникновение истинного знания из припоминания прошлого бытия души как форм ассоциативного восприятия реальности и как его соответствия идеальному образу, возникающего из взаимодействия реалий эмпирического мира, открывающего наличие универсалий идеального мира; онтологические – безвидность, а значит, неизменность, неразложимость души, ее связь с божественным началом. Стало быть, философская проблема истины состоит в выявлении реальности и сущности души как обладающей бытием, определяющим ее связь с бытием универсальным, всепроникающим, постижение которого совпадает со становлением адекватного самосознания. Речь, стало быть, идет об эйдосе души. Признание реальности эйдоса души есть вместе с тем открытие реальности истины. Если эйдос души это всего лишь фантазия, то тогда отсутствует подлинная, константная реальность, допускающая возможность истины. Не владея верным путем к истине, человек попадает в большую беду, и это явление становится массовым. Утрата правильного пути к истине обретает свои негативные практические последствия в неспособности определять отношение к другим людям. Как можно определять свое отношение к другим людям, не владея искусством их распознания? Безумное, без всякого разбора доверие к людям, считая их совершенно честными, здравыми и надежными, влечет за собой неизбежное глубокое разочарование. Возникающая обида приводит к возникновению ненависти и распространению ее на всех подряд.
Обида, выраженная через слово, рождает ненависть к слову. Признание реальности эйдоса души означает определение объекта подражания. Подражание эйдосу души – это движение к нравственной истине, а значит, к излечению болезней цивилизации. Очевидно, однако, что эйдос души сам по себе не охватывает всей реальности и как бы «провисает» в вакууме, если не имеет опоры в космосе, образующем сущность мироздания. Если гармония души соответствует гармонии космоса, то философская истина находит свою опору, универсальное основание. Таким образом решается проблема конечной истины, того исходного знания, которое объясняет порядок, действующий в мироздании и от которого зависит и порядок души.
Сократ ссылался на Анаксагора, который считал, что всему в мире сообщает порядок и всему служит причиной Ум. Ум как исходное основание получения истины проникает в различные сферы видимой реальности, наполняя их истинным содержанием. Всё многообразие понятий оказывается объединенным реальностью Ума.
