Д’Агоста сцепил руки в замок.

– Вы регулярный посетитель музея, а это как раз то, что мне нужно.

– В каком смысле?

Он чуть подался к ней:

– Вы ведь слышали о том, что здесь недавно произошло убийство?

– Вы про Вика Марсалу? Я работала с ним, когда училась в магистратуре в антропологическом отделе. Была в числе немногих, с кем он ладил. – Марго покачала головой. – Не могу поверить, что кто-то его убил.

– Я возглавляю следствие. И мне нужна ваша помощь.

Марго не ответила.

– Похоже, Марсала незадолго до смерти работал с одним командированным и помог ему найти и обследовать один экспонат в антропологической коллекции – скелет мужчины-готтентота. Агент Пендергаст помогал мне в этом деле, и его чем-то заинтересовал этот скелет.

– Продолжайте, – сказала Марго.

Д’Агоста немного помедлил:

– Понимаете… гм… Пендергаст исчез. Уехал из города позавчера вечером и не сообщил, как его найти. Вы ведь его знаете. Кроме того, вчера мы обнаружили, что документы о полномочиях этого командированного ученого, который работал с Марсалой, поддельные.

– Поддельные?

– Да. Фальшивая аккредитация. Он назвался доктором Джонатаном Уолдроном, специалистом по физической антропологии из какого-то филадельфийского университета. Но настоящий Уолдрон ничего об этом не знает. Я сам с ним разговаривал. Он никогда не был в музее.

– А что, если он и есть убийца, который заявляет, что ему ничего об этом не известно?

– Я показал его фотографию сотрудникам отдела антропологии. Ничего похожего. На фут ниже и на двадцать лет старше.

– Странно.

– Да уж. Зачем выдавать себя за кого-то другого для того лишь, чтобы посмотреть на скелет?

– Вы думаете, что этот липовый ученый и убил Марсалу?

– Я пока ничего не думаю. Но это довольно серьезная ниточка, к тому же единственная. Поэтому… – Он помолчал. – Я подумал, не согласитесь ли вы взглянуть на этот скелет.

– Я? – удивилась Марго. – Зачем?

– Вы же антрополог.

– Да, но моя специальность – этнофармакология. После магистратуры я не занималась физической антропологией.

– Уверен, что вы на голову выше большинства здешних антропологов. И потом, я вам доверяю. Вы здесь, вы знаете музей, и вы не состоите в штате.

– У меня работы выше головы.

– Да вы только взгляните. Так, краем глаза. Мне важно знать ваше мнение.

– Я действительно не понимаю, какое отношение к убийству может иметь старый скелет готтентота.

– И я тоже. Но у меня пока нет других ниточек. Марго, сделайте это для меня. Вы знали Марсалу. Пожалуйста, помогите мне раскрыть это убийство.

Марго вздохнула:

– Ну, если вы так ставите вопрос, разве я смогу вам отказать?

– Спасибо. – Д’Агоста улыбнулся. – Да, и за ланч плачу я.

Облаченный в выцветшие джинсы, рубашку с заклепками и старые ковбойские сапоги, агент А. К. Л. Пендергаст озирал Солтон-Си с толстого ковра травки-костреца близ заповедника Сонни Боно[18]. Над темной водой парили коричневые пеликаны, описывая круги и издавая крики. Было пол-одиннадцатого утра, и температура стояла на комфортных сорока трех градусах[19].

Вопреки названию, Солтон-Си было никаким не морем, а обычным внутренним озером. Оно возникло случайно в начале ХХ века, когда проливные дожди разрушили плохо спланированную сеть ирригационных каналов и вода реки Колорадо хлынула в Солтонскую впадину, затопила город Солтон и в конечном счете образовала озеро площадью около четырехсот квадратных миль. Некоторое время почва здесь была плодородная, и на берегах выросло несколько гостиничных комплексов и городков, куда наведывались отпускники. Но потом вода отступила, стала соленой, городки были оставлены и заброшены, отпускники перестали приезжать, гостиницы разорились. И теперь этот район, с его голыми пустынными холмами и покрытыми коркой соли берегами, опоясанный разрушенными трейлерными парками и заброшенными гостиницами, выглядел как мир после ядерной катастрофы. Эта земля обезлюдела, истощилась, выгорела добела, превратилась в суровый ландшафт, гиблый для всего живого, кроме тысяч и тысяч птиц.

Пендергасту это зрелище ласкало глаз.

Он убрал мощный бинокль и вернулся к своей машине – жемчужного цвета «кадиллаку де вилль» 1998 года. Выехав на 86-ю дорогу, Пендергаст направился к Империал-Вэлли, следуя вдоль западного берега озера. По пути он останавливался у придорожных киосков и унылых «антикварных» магазинов, рассматривал товары, спрашивал о коллекционных вещах, оставленных в залог и невыкупленных индейских драгоценностях, оставлял свои визитки и иногда покупал что-нибудь.

Около полудня он повернул «кадиллак» на не обозначенную на карте проселочную дорогу, проехал по ней мили две и припарковался у подножия Скаррит-Хиллс – ряда голых кряжей и пиков, изъеденных эрозией и лишенных всякой жизни. Пендергаст взял с пассажирского сиденья бинокль, вышел из машины и направился к ближайшему холму. Чем ближе к вершине, тем медленнее становился его шаг. Укрывшись за большим камнем, он поднес бинокль к глазам и оглядел гребень.

На востоке предгорье опускалось до уровня пустыни, а за нею на расстоянии около мили были видны мрачные берега самого Солтон-Си. По соляным пластам гуляли вихри, поднимая столбы пыли.

Внизу, на полпути между холмами и берегом, стояло странное сооружение, потрепанное ветрами и полуразрушенное. Это громадное, беспорядочно построенное здание из дерева и бетона когда-то было выкрашено в яркие цвета, но теперь солнце выжгло его почти добела. Здесь просматривались шпили, минареты и пагоды, словно кто-то задался целью создать нечто среднее между китайским храмом и площадкой аттракционов в Эсбери-парке. Это был бывший «Солтон-Фонтенбло». Шестьдесят лет назад здесь находился самый шикарный гостиничный комплекс на Солтон-Си, известный как «Лас-Вегас-Юг», куда наезжали кинозвезды и гангстеры. Здесь, на берегу и просторных верандах, снимался фильм об Элвисе. В здешних фойе пели актеры «Крысиной стаи»[20], а люди типа Фрэнка Костелло и Мо Далитца[21] заключали сделки за закрытыми дверями. Но потом воды озера отступили от изящных пристаней комплекса, возросшая соленость уничтожила рыбу, которая выбрасывалась на берег и разлагалась в смрадных кучах. Наконец комплекс был оставлен на милость солнца, ветров и перелетных птиц.

Из своего укрытия Пендергаст детально изучил бывший гостиничный комплекс. Солнце выжгло краску с досок, большинство окон смотрели пустыми глазницами. В нескольких местах громадная крыша обрушилась, образовались провалы. Там и тут изящные балконы накренились, ослабленные годами небрежения. И никаких следов недавнего пребывания человека. «Фонтенбло» стоял неприкасаемый, погруженный в сон, изолированный, даже молодежные банды и художники граффити не удостаивали его своим вниманием.

Пендергаст переместил бинокль и стал разглядывать места в полумиле к северу от здания. Старая петляющая дорога вела к черному отверстию в склоне холма, эта неровная дыра была заделана старой деревянной дверью, за которой начиналась шахта «Золотой паук», где и была найдена бирюза, обнаруженная в желудке Альбана. Пендергаст внимательнейшим образом осмотрел вход в шахту и близлежащую территорию. В отличие от «Фонтенбло», старая шахта явно была местом, куда недавно наведывались люди. На старой дороге обнаружились следы, оставленные покрышками, а перед входом была нарушена, разломана поверхностная солевая корка, обнажив солевые отложения более светлых оттенков. Предпринималась попытка уничтожить и следы покрышек, и разломы на корке, но с того места на вершине холма, где находился Пендергаст, следы пребывания человека возле шахты все равно были видны.

Это была не случайность, не совпадение. Альбан был убит, а камешек внедрен в его тело по одной-единственной причине: чтобы заманить Пендергаста в это забытое богом место. Для чего это было нужно, оставалось тайной.