– Че орешь? – спросил он бушующую родственницу, почесав грудь под синей линялой майкой. – Слышь, докторша, она таблетки от давления потеряла. Выпиши рецептик. И мне чего-нибудь.

– Ей – вот. – Дарья протянул заполненный бланк. – А вам в любом магазине без рецепта дадут.

– А-ха! – оценил шутку внучок.

Пока Валентина Макаровна рассматривала рецепт, Даша быстро оделась и пошла к выходу. На улице оказалось хорошо и звонко. После вонючей влажной духоты захотелось вдохнуть поглубже, чтобы выплюнуть потом грязный воздух.

– Ну, – спросил Ванек, – куда дальше?

– Улица Коммунальная. Залезем?

– Начало или конец?

– Дом номер три.

– В легкую.

По указанному адресу проживала вполне себе дама. Но врач понадобился не ей, а мужчине.

– Это мой брат. В гости приехал, а полис дома забыл, – пояснила Раиса Карповна, потряхивая пережженной рыжей химией, – Вот мой полис. Лечите по нему.

– Так нельзя, – отказалась Даша. – Если нет медицинского полиса, давайте номер паспорта. Я потом по базе данных пробью.

– Нет, вы только на них посмотрите! – начала ни с того ни с сего возмущаться хозяйка, – моего полиса им мало. Так и скажите, что денег надо. Только и умеете, что бабки тянуть из людей.

– Рая, – позвал мужчина, присаживаясь в кровати, – она права.

Квадратные плечи, темная майка, коротко стриженая голова, крутой лоб и черные буравчатые глаза. Чисто выбритые щеки больного полыхали. На висках блестели капельки пота. Даша разглядела темные разводы на майке.

– Кашляете? – спросила она, проходя к пациенту, этому по крайней мере действительно нужна была помощь. – Снимите майку, я вас послушаю.

Все время пока Даша производила необходимые медицинские действия, Карповна буквально дышала ей в затылок.

– Доктор, – предупредил пациент, – я не переношу… – и назвал весьма экзотический препарат.

– Хорошо, я не стану вам его назначать. Тем более, в наших аптеках его скорее всего нет. Вот. Будете принимать по две таблетки четыре раза в день. А с завтрашнего дня еще и это. Теплое питье, малина, мед. Дня три, думаю, и вы поправитесь.

– Спасибо.

– Пожалуйста.

Больной тяжело завозился, устраиваясь в постели, а Даша под гробовое молчание хозяйки дома оделась и вышла вон.

Ей стало противно. Весьма состоятельной Карповне, оказалось невмоготу заплатить врачу. Выпроводив доктора, дамочка, поди, в пляс пошла от радости, что так ловко вывернулась: и брата полечила, и деньги целы.

Плюнь, приказала себе Дарья, ты обязана помогать. Это – главное. Самое смешное, что такая мысль не была рисовкой. Доктор Горчевская действительно так считала. Когда прессовало начальство, когда хамили пациенты, когда ежемесячно снимала в банкомате зарплату, которая больше походила на оскорбление.

Она сегодня помогла по-настоящему больному человеку – уже хорошо.

– Закругляемся, – сообщил Ванек, как только Даша распахнула дверь кабины. – Палыч вызывает. В ауле кому-то рожать приспичило. Скорая не пройдет. А-то поехали с нами?

– Ню, ню, ню! У меня еще два вызова. Но рядом с домом. Обратно, откуда взял, увезешь?

– Забирайся быстрее, кабину выстудишь.

Неповоротливый газон задом выпятился из улицы Коммунальной, гулко развернулся и покатил в сторону дашиной горки.

– Шо, Райка заболела? – поинтересовался Ванек.

– Брат. У такой… дамы и такой приличный родственник оказался.

– Да какой родственник! Бич! Она его осенью наняла на работу, и, гляди, прижился!

– А ты откуда знаешь?

– У меня сеструха рядом живет. Она все про всех знает. Никакой это не брат. Она его кормит, а он ей отрабатывает. Ха-ха! Смотри, врача вызвала. Об саму-то только поросят колотить.

Ванек был веселый, светловолосый, простецкий, хитроватый и, в общем-то, добрый. Он не пил, за что высоко ценился начальством, хозяйственно прибирал к рукам все, что плохо и даже не особенно плохо лежало, имел мастеровые ухватки… то есть являлся мечтой любой местной девицы от пятнадцати до пятидесяти. Гулял, конечно. Но, как говорят: не мыло – не сотрется.

– А может, я к тебе вечерком заскочу? – поймал он Дашу за руку на прощание.

– Я тебя умоляю! Сказано же, отвянь! Давай любить друг друга на расстоянии? Все. Пока. Мне работать надо.

– Подумай! – не обидевшись, прокричал ей в след водитель, сорвался с места и газанул на выезд.

Последние два вызова прошли под слаженное бухтение стариков на погоду, цены, и плохих врачей. Ничего нового. Даша привычно выписывала рецепты и давала советы, которым никто не собирался следовать. Ну, в самом-то деле! Разве заставишь соседа Ивана Христофоровича, принимать два раза в день контрастный душ, или заниматься дыхательной гимнастикой? У дедка по имени Дядь Вань вообще было особое хобби: в летную погоду он с утра выкатывал со двора тачку и шел по местным помойкам. В, поселке не то что в больших городах, они не были распределены между бомжами. Дядь Вань в трех ближних кварталах был их единственным распорядителем и владетелем. Добычу он вываливал возле дома, а когда куча вырастала вровень с забором, несколько недель заботливо сортировал и раскладывал все, что накопилось по отдельным кучкам. От Даши он неизменно требовал таблетку от артрита. Нет таблетки? Да пошла ваша медицина! Только деньги брать умеете. При всем при том, что Даша ни гроша с него не брала и даже намеков никогда не делала. Что значит агитация и пропаганда! Насмотревшись телевизора, дед готов был обвинить ее во всех грехах вплоть до изъятия органов.

Даша быстро разобралась с обоими и побежала в магазин. Там она полюбовалась на пышные седые кудри дяди Пети, который, по-прежнему в одиночестве скучал за прилавком, подобрала остатки съестного с полок и уже за дверью поймала себя на мысли, что торопится домой. Перед глазами тут же встало красноватое широкое лицо Раисы Карповны – хваткой бабы, собственницы и скупердяйки – и крутолобая голова ее примака с внимательными воспаленными черными, похожими на провалы в другую вселенную, глазами.

Подобрала, пригрела. Она его кормит, а он ее… ха-ха!

Даша постояла, сообразила, что готова разреветься, одернула себя и тяжело потащилась в горку, стараясь попадать ногами на чистые плешки асфальта, с которых выдуло снег. На самом верху уже начало подтаивать.

В прежней жизни бывали длительные морозные периоды. Однажды дней десять стояло ниже сорока. Но там мороз воспринимался как нечто естественное, неотъемлемое и обязательное. Здесь плевая по сути температура вгоняла в стресс, оказывается, не только разнеженных местных, но и ее. Вон и таять уже начало…

Нога подвернулась на ледяной корке, и Даша, махнув сумками как крыльями, рухнула носом вниз.

За калиткой ближнего забора раздалось скрипучее карканье с присвистом. Соседка высунула нос в щель и продолжала хихикать, пока Даша поднималась с четверенек и собирала, разлетевшиеся продукты.

– Морду разбила? – тявкнула бабка напоследок и хлопнула дверью.

Всю оставшуюся до дома дорогу, все тридцать шагов, Даша, стискивала зубы до ломоты в скулах.

Ну, упала. Подумаешь. Подумаешь!!!

– У тебя кровь!

Сергей стоял за дверью. Наверное, спустился, как только увидел ее в окно.

– Уйди! – сквозь зубы выдавила Даша. Звуки получились до странности похожими на скрежет железа по железу. Или они так отдавались в голове? – Уйди куда-нибудь с глаз. А лучше вообще!

– Хорошо, – холодно согласился Сергей. – Как только растает, я исчезну.

И, не оборачиваясь, удалился по лестнице. Дарья сначала прислонилась, а потом и вовсе сползла по стене. Ее колотило.

За что ее обижают? За что на нее сегодня наорали, оболгали и обвинили? Почему с таким удовольствием смеялась гадкая бабка?

Как хорошо было, пока в доме не появился посторонний человек. Можно было забиться в угол и плакать, да хоть выть в голос, пока не пройдет, и постепенно все забыть. Одной легче. Перед посторонними следует выглядеть. А ей не хочется! У нее просто нет на это сил.