Литмир - Электронная Библиотека

В оформлении обложки использована фотография с https://img4.goodfon.ru/original/2990x1800/8/54/hunza-pakistan-les-gory-skaly-derevia-kanon-rechka-doroga-av.jpg

Вираж

роман

Глава 1

Остаток какой-то мысли еще успел чиркнуть по сознанию белым трассером…

…когда окно со стороны водителя треснуло мутной паутиной…

       …и пейзаж за ним раздробился в мелких квадратиках триплекса…

…с дырой от пули в центре.

Сознание зафиксировало эту дыру в полной тишине. Без выстрела. Исчез даже шум мотора.

Немой видеоклип продолжался. Череп Махмуда медленно открылся, будто крышка шкатулки, и в Артема полетели брызги, куски и осколки.

А дальше включились визг, скрежет, стук, звон, рев. Боль.

Теплое месиво на шее и лице…

Артем рванул ручку двери и вывалился из машины. Мерседес ушел с асфальта вправо на засыпанную крупным галечником дорожку. Артем прыгнул или ему показалось, что прыгнул, а на самом деле только шатнулся к кустам, и тут увидел двоих.

Они выбежали из-за поворота. Оба вооружены. Один остановился и начал водить стволом, нашаривая жертву. Дожидаться выстрела Артем не стал, вломился в кусты и кинулся вверх по склону, прыгая с камня на камень.

Ему казалось, что бежит он очень быстро. Но двое догоняли. Артем слышал их дыхание и даже чувствовал запах. Он не оборачивался. По щеке текло. Эта дорожка чужого жидкого мозга вдруг страшно разозлила. Артем запустил руку в волосы и нащупал острый осколок чужого черепа. Красная размазня залепила половину головы.

Выстрелы щелкали с равномерностью метронома. Киллер палил как в тире. Обожгло щеку, потом бок. Артем вдохнул очень глубоко, но воздуха все равно не хватило. В ушах зазвенело. Перед глазами поплыли круги, как на прогорающей кинопленке.

В детстве двоюродный брат Славка, трудившийся киномехаником, иногда забирал его к себе в будку. Темка смотрел все фильмы подряд. Однажды к Славке пришла девушка и пока они шушукались, что-то в аппарате застопорилось, он затрещал, а по экрану пошли замысловатые пятна, похожие на клубы коричневого с желтыми подпалинами дыма.

Нога подвернулась, Артем, уже ничего перед собой не видя кроме сепийных разводов, выставил вперед руки. Падение растянулось на длинные предлинные фрагменты. До этого мгновения жизни были короткими. От выстрела до выстрела их набирались сотни. Артем вторым планом сознания отметил это и даже подивился: как разнообразна, оказывается протяженность времени…

Он долго падал, пришел грудью на камни и потерял сознание. Точно потерял, а очнувшись услышал над головой шорох, стук и голоса.

– Он там?

– Ага.

– Живой?

– Неа.

– Давай, контрольный в голову.

– Неа. У него головы нет. Мозги разбрызгал.

– Спустись, посмотри.

– Я и отсюда вижу. А спускаться – веревку надо.

– Пошли, водилу принесем. Обоих присыпим.

– А тачку?

– Тачку к осетинам на СТО загоним. За два часа разберут…

– Потом по новой соберут и толкнут за пять тонн зелени.

– Не твое дело.

Скрип, стук камней и голоса пропали. Артем приготовился бежать дальше. Под кожей свербело. Бежать было необходимо. Необъяснимо и обязательно. Сорваться и прыгать по камням вверх, вниз, вбок… не важно. Важно, оторваться, уйти, ускользнуть, затаиться, сбросить хвост, спрятаться, оставить их позади.

Он понял, что сейчас закричит. И замер, пережидая миг слабости, как умел это делать всю сознательную жизнь.

Очень ясно, почти графически, почти как независимый и равнодушный голос со стороны выплыло или и в самом деле прозвучало: тебя приняли за мертвеца. Лежи!

Тело Махмуда скатилось сверху и придавило. Нечем стало дышать. Артем тянул воздух сквозь зубы, каждый миг ожидая, что преследователи все же спустятся и начнут проверять, но вместо людей на дно расщелины, в которую он упал, посыпались камни. Их с Махмудом хоронили.

Некрупный булыжник приложил-таки еще живого недопогребенца по голове.

Последнее, что услышал Артем, было возмущение одного из убийц. Старший заставлял молодого заполнит яму до верху. Младший отнекивался, что и так никто не найдет.

Темнота затопила как прилив. Неотвратимо.

От тебя ничего не зависит – ты не властен даже над единым мигом бытия в приближении смерти…

Тоска с утра означала не перемену погоды и даже не гипертонию, у Дарьи ее не было, тоска являлась предчувствием. Феномен обнаружился не так давно. Вернее существовал-то он всегда, но что следует связать утреннюю хандру с предстоящими неприятностями, Даша поняла только годам к тридцати. Однако, даже связав теоретически не очень связуемое, каждый раз спохватывалась не заранее, а в момент начала неприятностей.

Утром, глядя в мутный потолок, она поняла, что вставать не хочет. Холодно, темно, тоскливо. Придется делать зарядку, есть, пить, выходить в моросящую насквозь продуваемую действительность, – что б ее! Но встала и далее по списку.

Потому что комп накрылся медным тазиком. Не друг и не враг, а так – Митяня спалил блок питания ее ноутбука, пока Даша путешествовала по отпускам. По ее возвращении не друг и не враг развел руками: прости старуха. Замену он не нашел. Даша, впрочем, подозревала, что не больно-то искал. Митяй для порядка погрозился еще поискать. Но погрозился необязательно. Он прекрасно знал, что она с ножом к горлу не полезет, и занудствовать не станет.

Два дня Даша металась по магазинчикам, которые напоминали лавки компьютерных древностей, и мастерским, которые являли собой свалку всяческого проводного и беспроводного хлама. На третий отчаялась, плюнула и решила съездить в соседний городок. Всего-то пятьдесят километров, а – цивилизация, в отличие от ее деревни.

Место, где с недавних пор обитала Дарья Сергеевна Горчевская – от роду всего– ничего, разведенная, решительная, чуть выше среднего, высшее, курит, пьет в меру, фигура женская – носило пышное известное каждому жителю страны название, ассоциирующееся с пальмами, морем, белым пароходом и черным «Мерседесом», или наоборот, черным пароходом и белым «Мерседесом». Что не мешало пребывать месту в состоянии почти первобытной дикости, как в смысле последних достижений цивилизации, так и в плане менталитета.

Электричество в поселке, притулившемся на окраине большого курорта, гасло с регулярностью напророченной еще профессором Преображенским. Зато перед внезапным выключением оно ярко вспыхивало, радуясь последним мгновениям жизни. Перегорало все! Народ непрерывно возил в центральный округ микроволновки, кондиционеры, музыкальные центры и т.д. Окомпьютеренный люд страдал молча. Вози, не вози, толку не будет. Не родила еще причерноморская земля достойную мастерскую по ремонту оргтехники.

Зато практически рядом, в пятидесяти километрах к северу процветал городишко в шесть раз меньший, но оседлавший нефтяную трубу. Труба отравила море и отогнала курортников, зато дала городу возможность динамично развиваться, а не спать от одного курортного сезона до другого.

Дашу передернуло. Два года она пыталась привыкнуть, притерпеться как-то. Бесполезно! Не раз и не два приходила мысль, свалить обратно в родной город и жить себе нормально, как жила раньше. Это когда есть друзья, когда соседи не делают пакостей просто из любви к искусству, когда зимним вечером есть куда выбраться, вместо того чтобы сидеть взаперти, поскольку идти просто некуда, и вообще – там люди, а здесь одни похмельные аборигены.

Обстоятельства, занесшие нормальную деятельную, вполне себе образованную женщину в эту тмутаракань возникли в связи со смертью двоюродной бабушки.

Почила старушка по естественным причинам. Под девяносто обычно так и случается. Единственной, с кем она имела настроение общаться в последние годы, была Дарья. Сносились они по телефону, но часто и обстоятельно.

1
{"b":"628222","o":1}