Завершив разговор с дисплеем, она опустилась в кресло – стандартное – для ожидающих, и попыталась занять себя размышлениями об имени: «Шестеро отпадают. Джон – из числа оставшихся. Тралаве́рстрелара́н? Навряд ли. Хотя имя в целом чудесное. Просто язык сломаешь. Рум-пель-штильц-хен бы умер от зависти…» Попытка была напрасной. Образы Эркадора не давали ей сосредоточиться. Не просто портретные образы, а новые – продуцируемые, где он – во плоти и крови – затмевал собой Джона полностью. Тело её – повторно – сковала сладкая изморозь.

«Это тебе не Девидсон! Это мужик со способностями!»

«Наш Эхнатон Великий поразил твоё воображение…»

«Великий Экдор, вы не смеете…»

Через какое-то время раздались голоса на лестнице. Определив безошибочно приближение Джоша Маклохлана, «Крюгера» -Брареана и мистера Грегори Акройда, Верона, поднявшись с кресла, попыталась унять волнение, порождённое теми картинами – более чем откровенными, что возникли в её сознании, но картины не исчезали, соответственно – и волнение. Боль в губе внезапно усилилась. Маклохлан, узрев Верону, задался сперва вопросом: «Чего ей нужно у Лээста?!» – но, увидев её травмированной, растерялся до крайней степени.

«Чёрт! – озаботился Акройд. – Как её угораздило?! Ох как это не вовремя!»

«Взвинчена до предела… – было отмечено „Крюгером“. – И губа до сих пор не залечена. Что это? Ультиматум? Кому? Эртебрану? Вряд ли. Через час у них Посвящение. Эртаонам, по всей вероятности…»

– Рэа Блэкуотер, скажите, – резко спросил астролог, – почему вы не в общежитии?! Ведь вам сейчас полагается готовиться к Посвящению!

«Бедняга… – подумал Акройд. – Так ревнует её к Эртебрану, что не может себя контролировать».

Верона смиренно ответила:

– Простите меня, дорверы, но просто меня сюда вызвали, через профессора Джонсона. Я пришла. Проректор отсутствует.

– Проректор сейчас находится в малом конференц-зале, – поспешил известить её Грегори, опережая Маклохлана, явно намеревавшегося продолжить свои выяснения. – Нас всех туда только что вызвали. Это что-то в связи с Посвящением, так что ваша встреча откладывается.

– Спасибо, – сказала Верона, поднимая глаза на кураторов.

Акройд стоял с улыбкой. Ирландец, напротив, хмурился, а «Крюгер» в эту секунду приглаживал волосы пальцами. Сюртук он сменил на новый – более-менее вычищенный, и даже сменил рубашку на тщательно отутюженную и принял душ, по всей видимости, так как запах теперь отсутствовал, но брюки остались прежними – собравшиеся гармошками. Впрочем, при взгляде студентки он прекратил свои действия. Выразив извинения, она поклонилась низко и, после кивка саматурга, направилась в сторону лестницы.

– Рана весьма характерная… – констатировал Акройд задумчиво.

– На завтраке этого не было! – агрессивно заметил Джошуа.

– Нас это всё не касается, – произнёс Брареан с выражением, отбившим у Джоша желание обсуждать эту тему далее. – И уже три минуты двенадцатого. Пойдёмте, дорверы. Опаздываем.

* * *

На последнем витке перед холлом Верона, замедлив движение, прошептала: «Силы небесные, как мне теперь смотреть на него?» – и, спустившись на пару ступеней, увидела Джонсона с Хогоартом, куратора четверокурсников и порядком уже запыхавшегося наставника шестикурсников. Лицо его было красным, а лысина ярко посверкивала. «Надо же, как торопятся! Вероятно, плохие новости…» – сделав подобный вывод, она опустилась в книксене, а Джонсон, быстро приблизившись, спросил: «Вы в порядке, простите?! По-моему, вы травмированы!» Не успела Верона ответить, как Хогарт сказал: «Разумеется! Стоит на ногах – это главное! – после чего скомандовал: – Ефрейтор, бегом в общежитие! Всё остальное успеется!»

Джимми, буквально сгоравший от детского нетерпения узнать результат своей кляузы, расхаживал по гостиной и размышлял напряжённо, как ему справиться с Томасом, если экдор проректор не произведёт отчисления. Именно в это время Верона возникла в арке – в испачканной кровью майке и с распухшей губой – ужасающей.

– Хе! – поразился Брайтон. – Это кто постарался?! Девидсон?!

– Ага! – подтвердила Верона. – На пару с Виргартом Марвенсеном!

Джимми застыл в изумлении, а Верона прошла в свою комнату, пытаясь занять себя мыслями о предстоящих событиях. «Арвфеер и теарады… Надо переодеться. И надо выучить Клятву. Надеюсь, она короткая…»

Арвфеер оказался платьем – перламутровым, шелковистым, расшитым шитьём из бусин, непостижимым по сложности. Верона разделась в спешке и сменила белье – простое – на красивый набор из кружев, приобретённый в Дублине. Затем она надушилась, надела арвфеер, сандалии – с ленточными завязочками, просмотрела пергамент с «Клятвой» и, не выдержав одиночества, постучалась в соседнюю комнату. Герета была на месте и – при виде своей подруги – побледнела смертельным образом. Через минуту выяснилось, что прекрасный арвфеер Вероны – это арвфеер невесты, надеваемый в день обручения. Арвфеер самой Гереты оказался обычным платьем, простого прямого кроя, из плотной хлопчатой ткани, без каких либо бусинок с вышивками.

– Так-так, – усмехнулась Верона, выслушав пояснения, – Интересно у нас получается. Я пойду к себе и подумаю.

Покинув «четвёртую» комнату, она отправилась в «первую». Томас сидел с приятелями – Гредаром и Арриго, что деликатно откланялись и переместились в «пятую».

– Что с губой? – спросил Томас. – Прокушена?

– Было дело, – кивнула Верона, – но это сейчас не главное. Ты мог бы со мной поделиться хоть какой-нибудь информацией о том, кто у нас тринадцатый…

– Ты имеешь в виду Эркадора?

– Да. Расскажи мне хоть что-нибудь. Самое общеизвестное.

Томас – в красивом фреззде – тёмно-синем, с широким поясом, сперва предложил: «Присаживайся!» – проследил за её движениями, невольно любуясь арфвеером, что облегал её тело полупрозрачными волнами – серебристыми и сверкающими, сел на стул, что стоял напротив, пощёлкал на пальцах суставами и наконец ответил:

– Эркадор по своим способностям превосходит всех, вместе взятых, эртаонов второго уровня.

– Получается, это правда, что он может усилием мысли уничтожить нашу галактику?

– Он может, теоретически, уничтожить нашу вселенную со всеми её измерениями.

– Кроме того измерения, что было когда-то их собственным? Того, что никак не просчитывается?

– Да нет, – сказал Томас, – просчитывается. Но проблема в другом, если честно. Это их измерение является антиматерией. Вернуться они не могут. Их сразу аннигилирует.

– Ты серьёзно?! Но Джош сказал мне…

Томас вздохнул:

– Серьёзно. Маклохлан не в курсе, наверное. А я услышал от Неара. У него старший брат – астрофизик, занимается нуклеосинтезом. И он это знал с института… Академия космологии. Он там специализировался в изучении тёмной энергии. Уравнение состояния. И там это всё обсуждалось – ситуация с эртаонами. Одним словом, известно следующее. Первый шлюз, что они открыли, был экспериментальным. Эртаоны тогда разбирались с квантовой гравитацией и пытались найти решение для проблемы перемещения не по ходу течения времени, а во всех его направлениях. В результате они из прошлого переместились в будущее, снова вернулись в прошлое, опять отправились в будущее, но уже в иной вариантности, с учётом суперпозиции, и в какой-то момент случилось нарушение когерентности. Поэтому невозможно восстановить параметры. Так что всё, что им остаётся, это смириться с действительностью.

– В таком случае, он – не всесилен?!

– Всесилен в известной степени. Но это, конечно, трагедия… вся эта их ситуация. Ты ведь слышала от Маклохлана, что создание Арвеарта считается их попыткой воссоздания цивилизации?

– Да, – кивнула Верона. – От него и от Джины, на Паруснике.

– Ну вот, – сказал Томас, – ты в курсе. Теория общепринятая, но дело в другом, я думаю. На самом деле, мне кажется, ими как раз была создана земная цивилизация, а Арвеарт с Иртаром – просто уже ответвление… дополнительная селекция, но чисто из интереса, без особых планов на будущее.