– В курсе чего конкретно?

– Эртебрановской монографии. Вышла в начале месяца.

– Говорят, у вас есть одна копия?

– Распечатка, – сказал директор. – Но сейчас ты её не получишь. Я должен с ней ознакомиться. И, кстати, хочу информировать. Я ухожу в Академию. У них там открылась вакансия. Предлагают возглавить кафедру, так что в августе мы с тобой встретимся…

После короткой паузы разговор, не успев начаться, подошёл к своему завершению. Верона слегка прищурилась:

– Экдор, на что вы рассчитываете?! Возглавьте хоть десять кафедр, но я буду учиться в Коаскиерсе!

Ардевир произнёс невнятно: «На то, что твоё обучение обошлось Реевардскому центру в четыреста тысяч с копейками».

– Буду знать, – усмехнулась Верона. – Средств вы не экономите! Спасибо за информацию!

Решив не спускаться на лифте, она сбежала лестнице – в большой вестибюль с картинами – семью морскими пейзажами, и подошла к одному из них – озвучить происходящее и обсудить ситуацию. Картина была прекрасной – шторм у высоких клифов и белая башня со шпилем, изливающим в небо сияние.

– Гренар назвал мне стоимость! Это слишком большая сумма! Никто никогда не станет!.. Поэтому всё напрасно! У меня ничего не получится!

Ответ был весьма обнадёживающим:

– Нет, не надо расстраиваться. Не думай больше о Гренаре. Ты знаешь его отношение и оно уже не изменится. Постарайся найти возможность как-то связаться с Лээстом. Объясни ему всю ситуацию, включая проблему с финансами. Поверь мне, он будет счастлив получить от тебя сообщение. После этого все вопросы уже будут в его компетенции…

Простившись с Картиной книксеном, Верона покинула здание и минут через пять оказалась за пределами ограждения – со стороны океана, у дока со старыми лодками. Дойдя до конца причала, она села на край – взбудораженная, и сидела так очень долго, пока не продрогла полностью и не пришла к решению: «Я знаю, чем я воспользуюсь. Симпатическими чернилами по составу Элона Бессмертного. Напишу, передам через Таерда, оформлю, как поздравление… сошлюсь на Элона как-нибудь… через стихи Дривара… экдор Эртебран догадается…»

* * *

Гренар всё это время пытался сосредоточиться, работая с документами – отчётами по экзаменам, проходившим у старшеклассников, но мысль о том, что Верона где-то сидит в одиночестве и думает о единственном – как оказаться в Коаскиерсе, была в нём как гвоздь – торчащий и цепляющий за сознание. Ненависть к Эртебрану, так долго в нём вызревавшая, достигла момента кипения и бурлила, ища себе выхода. Накрутив себя окончательно, Ардевир обратился к изданию «Тысяча Лет Коаскиерсу», что Гивард успел передать ему в начале апреля месяца, пролистал до той фотографии, что являла лицо проректора, выдрал страницу из книги и изорвал от отчаяния.

Появившись в учебном секторе за десять минут до ужина, Верона, хоть и голодная, отправилась в лабораторию – ту, что была при классе по растительной фармакологии, нашла себе всё, что нужно, села за стол с пробирками и приступила к синтезу. Состав был готов к одиннадцати. Через четверть часа по времени она уже открывала папку Volume Двенадцатый. Ручка с пером – чернильным, погрузилась в жидкость – оранжевую.

Письмо получилось долгим – почти до рассвета по времени. После бессонной ночи Верона, вместе с приятельницами, появилась в столовой на завтраке, быстро перекусила – крепким чаем и свежим рогаликом и – с рюкзаком за плечами – покинула школьное здание. Добравшись до Рееварда на большом маршрутном автобусе, и дальше – уже от станции – на подвесном трамвайчике, она появилась у Таерда, в Центре медитерации, в самом начале одиннадцатого, когда Гивард как раз закончил утреннее заседание. Секретарь доложил директору, что «рэана Верона Блэкуотер просит аудиенции», на что Гивард отреагировал согласно обыкновению:

– Будь добр, нам кофе и сладкое. И пока она здесь находится, для всех остальных я отсутствую.

Встретив её в кабинете, Таерд – очень обрадованный – сразу начал расспрашивать о школьных делах, о Гамлете, о планах и настроениях. В результате возникла тема, что касалась его сообщения и вопроса о монографии: «Квантовое излучение как физическая основа суггестии и телепатии». Узнав о реакции Гренара, физик вручил ей книгу – настоящую, а не копию, и сказал: «Читай в удовольствие! Эртебран переслал нам несколько, так что можешь держать в своём пользовании!» После слов глубокой признательности, Верона, недолго думая, достала конверт с посланием:

– Экдор, взгляните, пожалуйста. Я знаю, что вы с ним обмениваетесь письменной информацией. И я бы просто хотела… Просто его поздравить с этим последним изданием, от лица своих одноклассников…

Гивард кивнул с улыбкой, взял в руки письмо – коротенькое – несколько строчек текста, написанных с явной старательностью, изучил его содержание и с согласием резюмировал: «Да! Идея прекрасная! Я перешлю, разумеется!» – а затем спросил неожиданно:

– Гренар успел показать тебе? «Тысяча Лет Коаскиерсу» – большой альбом с фотографиями. У нас он в одном экземпляре. У Ардевира он временно, где-то с апреля месяца.

– Нет, – сказала Верона, – мне его не показывали.

– Тогда попроси сегодня же! Ардевир, вероятно, запамятовал. Экдор Эртебран, скажу я тебе… – физик хотел продолжить: «красавец, каких я не видывал», – но поскольку Верона нахмурилась, воздержался от комментария.

Вернувшись в школу к двенадцати – на служебной машине Гиварда, что отправил её с водителем, она взбежала по лестнице, ворвалась в кабинет директора и заявила сходу:

– Я была у экдора Таерда! Где «Тысяча Лет Коаскиерсу»?!

Гренар поднялся с кресла, процедил: «Боюсь огорчить тебя, но портрет твоего проректора был изъят из неё за ненадобностью…» – взял в руки корзинку с мусором, где обрывки портрета Лээста мешались теперь с окурками, и швырнул – над столом – через комнату:

– Вот! Если нечем занять себя, поройся в своё удовольствие!

* * *

Через несколько дней после этого – утром, тридцатого мая, среди прочей корреспонденции на имя администрации, экдор Эртебра́н – проректор – человек очень жёсткий, властный, обладавший железной волей и неколебимым правом брать на себя решения по всем проблемам в Коа́скиерсе, обнаружил в одном из конвертов два очень разных послания: одно от экдора Таерда – научного содержания, а второе – совсем иное:

«Экдор Эртебран,

Позвольте нам – почитателям Вашего Гения – выпускному классу учащихся гоэр-дверской Центральной школы при Реевардском центре практической медитерации, – выразить Вам поздравления в связи с выходом в свет Вашей новой, актуальнейшей монографии…»

Эртебран, не сдержав улыбки, подумал: «Ну школьники – ладно уж, им это всё простительно. Но как, интересно, Гивард согласился им посодействовать?»

«…Мы хотели бы Вам признаться, что мы с чрезвычайным вниманием наблюдаем из Рееварда за Вашими достижениями в далёком от нас Арвеарте и разделяем мнение всех Ваших здешних коллег – профессоров нашей школы и сотрудников нашего Центра, что Вы, как сказал в своё время магистр Элон Бессмертный в своём последнем Трактате, – „Та таинственная звезда, что вспыхивает на небе прекрасным и ясным светом единственный раз в столетие, возвращая надежду томящимся…“»

– Ясно! – сказал проректор. – Послание засекречено! Симпатические чернила по составу Элона Бессмертного. Только одно непонятно – взяли Дривара, «Лурнию». Но где они его выискали? Его же не издают у них.

Размышляя на эту тему, он вышел из кабинета, быстро спустился по лестнице до нужного ему уровня, заглянул в кабинет токсиколога – профессора Саймона Хогарта, попросил раствор аммиака, вернулся обратно в «проректорский» и, смочив аммиаком вату, приступил к обработке бумаги – глянцевой, тонкой работы, обрамлённой серебряным кантиком. Буквы – ярко-оранжевые – проступили мелкими крапинками: