Что касается предупреждения относительно ваших девушек и ваших норм поведения, продиктованных этим девушкам пуританской моралью общества, то я, как Вы пожелали, согласна принять это к сведению. И спасибо, что Вы находите мои детские стихотворения более менее сносными. А сейчас мне как-то не пишется. Уже примерно три месяца. А мама взялась за книгу. Она вдруг теперь изменила максималистским принципам. Согласна на дом с удобствами, с горячей водой, с бассейном и с прочими атрибутами. Полагаю, это суггестия. Она мне сказала за ужином: «Когда переедем в Ирландию, работу искать не буду. Хочу заниматься творчеством. Писать, рисовать и так далее…» Остаётся только порадоваться.

Когда это письмо дойдёт до Вас, мы уже будем в Ирландии. А Ирландия рядом с Англией… Вы помните эту присказку: «А где находится Англия?! Англия за океанами…»

Берегите себя, пожалуйста.

До встречи,

Ваша Верона.

Я напишу из гостиницы, как только мы там поселимся. (Ваш Джошуа Брен Маклохлан давно уже интригует меня, ещё по рассказам Марвенсена. А Акройд женат, наверное? Просто судя по характеристике, выданной вашему Джошуа, он – словно жених на выданье, а в характеристике Грегори такого и близко не было. Что касается Хогарта с Джонсоном, то вопросов здесь не имеется. А пятый? Он – самый сложный? И с ним у меня, возможно, возникнут какие-то трения? Но к этому я готова, как ко всему оставшемуся…»

* * *

Пятнадцать часов полёта, контроль с простыми вопросами: «Цель приезда?» – ответ: «Туризм»; «На сколько?» – «Не меньше месяца»; после чего Режина поспешила выйти на улицу со своим небольшим саквояжем, поставленным на колёсики – на пятачок для курильщиков – Designated Smoking Area, а Верона прошла к карусели, что вращалась медленным образом, доставляя багаж ожидающим. Вдруг кто-то, приблизившись сзади, закрыл ей глаза ладонью и произнёс негромко: «Вот мы с тобой и встретились…» Вздрогнув от неожиданности, она резко дёрнулась в сторону и сразу услышала ласковое:

– Малышка моя, не бойся! Прости, что я напугал тебя!

На этом Джон развернул её – успевшую крепко зажмуриться, и стиснул жарким объятием. Открыв глаза на секунду, она увидела звезды на старом норвежском свитере, знакомом ей с детства по Гамлету, и снова крепко зажмурилась. Джон рассмеялся мягко:

– Боюсь, ты разочарована?! Ни трюфелей, ни шампанского?! Совсем ничего романтического?!

– Что? – прошептала Верона.

– Ничего, – сказал Джон. – Не расстраивайся. Следующая встреча превзойдёт твои ожидания. Без моста Мирабо, к сожалению, но с парусами и с музыкой, какой ты ещё на слышала…

Глаза её распахнулись, так как он вдруг разжал объятия, но его уже рядом не было:

– Джон? – позвала Верона, озираясь с понятным ужасом. – Джон, вернитесь, пожалуйста!

– Простите, Дэара Верона, – обратился к ней кто-то по имени в сочетании с новым термином.

Она обернулась на голос и увидела парня – высокого, в джинсах и сером свитере, с её стареньким чемоданчиком; высокого и красивого, и тоже, как Джон, синеглазого, с собранным в узел волосом цвета пшеничного колоса. На вид ему было за двадцать – лет двадцать пять приблизительно. Он поклонился низко, после чего представился: «Эрвеа́ртвеаро́н Терстда́ран. Старший Куратор Коаскиерса», – и закончил с крайней почтительностью:

– Я буду сопровождать вас во время знакомства с Ирландией.

– Где он?! – спросила Верона, отделавшись нервным книксеном.

Терстдаран выдержал паузу:

– Дэара Верона, простите, но знать о его нахождении – вне пределов моей компетенции. Возможно, он где-то поблизости, но нет никакой гарантии.

– Но вы ведь его увидели?! Ведь он со мной разговаривал!

Старший Куратор Коаскиерса покачал головой с отрицанием, а в глазах его отразилось невольное огорчение:

– Нет, я никого не заметил.

– Но вы ведь меня услышали?! Вы не могли не услышать! «Джон, вернитесь пожалуйста!» Экдор, вы как раз подошли ко мне!

– Нет, Дэара Верона. Вы смотрели в другую сторону и при этом вы просто расчёсывались.

– Что?! – поразилась Верона.

– Ваш гребень, – сказал Терстдаран. – Вы до сих пор его держите.

Гребень – изящный, тонкий, с серебряной инкрустацией, находился в её ладони, крепко зажатый пальцами. Верона обиженно всхлипнула.

– Дэара Верона, простите, но рэана Режина волнуется…

– А что означает «дэара»?

– Скоро вы всё узнаете.

– От кого?

– Из разных источников, включая меня, по всей видимости.

На этом экдор Терстдаран кивнул в направлении выхода и, подняв чемодан, добавил: «Ступайте за мной, пожалуйста». Верона, шмыгая носом, начала размышлять хаотически: «Гребень… когда я достала его? Почему я не помню этого? Он был в рюкзаке, под косметикой, а косметику я не вытаскивала… Тогда что у нас получается? Эрвеа… Эрверо… Терстдаран… он ведь меня не обманывает? А Джон? Он сказал: „Малышка…“ Получается, этого не было? Всё это – только иллюзия?..»

Эрвеартвеарон обернулся:

– Не думаю, что иллюзия. Произошло наложение. Совмещение двух реальностей. Вы действительно его видели. Его свитер, во всяком случае.

Верона едва не ахнула:

– «Совмещение двух реальностей»?!

– Это – наша обычная практика. И я повторю своё имя. Эрвеа́ртвеаро́н. Запомнили?

– Запомню, экдор. Простите. Раз вы читаете мысли, вы – эртаон, наверное?

– Да, – подтвердил Куратор.

– Вы – инопланетянин?!

– Гуманоид, Дэара Верона.

– А вы из нашей галактики?!

– Нет, мы из другой галактики. В каталоге Мессье она значится, как М98.

– А какой у вас балл по Эйверу?!

Эрвеартвеарон рассмеялся, ответил: «Семь тысяч, я думаю!» – и тут же сменил арвеартский, поскольку увидел Режину, вошедшую с улицы в здание, на родной для неё португальский:

– Сеньора, как поживаете?! Я – ваш сопровождающий! Ваш саквояж, пожалуйста…

Через пару минут примерно он подвёл их седану – внушительному, и предложил галантно: «Садитесь в салон, прошу вас…»

– Он – кто?! – прошептала Режина, пользуясь тем обстоятельством, что внимание «сопровождающего» перешло на багаж с багажником.

– Куратор, – сказала Верона. – Старший Куратор Коаскиерса. Эрвеартвеарон Терстдаран. Приставлен к нам с целью помощи.

– Кем приставлен?

– Пока умалчивает. Вероятно, администрацией.

В салоне – уютном, тёплом, с белого цвета сиденьями, как только машина тронулась и влилась в ближайшую линию, Режина опять спросила: «Он может быть Наблюдателем?»

– Судя по сходству с Джоном…

– Да, сходство у них значительное…

Разговор на этом закончился. Машина, въехав на трассу, разогналась за мгновение. По сторонам дороги замелькали серые здания, чередуясь с туманными пустошами. Верона, откинувшись к спинке, вернулась мыслями к Джону – к той недавней чудесной реальности, в которой он – осязаемый – мог так крепко обнять её, мог прошептать ей в ухо: «Малышка моя, не бойся. Прости, что я напугал тебя…»

Лээст в эти минуты находился в доме родителей. Элиза делала ужин, а сам он пил виски с Невардом, обсуждая то обстоятельство, что Верона, как и Режина, вероятно, уже в Ирландии. Отец проректора нервничал:

– Ты мог бы взять разрешение! Обратиться к вашим Кураторам и встретить их как полагается!

– Я пытался, – ответил Лээст, – но Старший Куратор сказал мне, что я не должен форсировать текущую ситуацию.

– А какая тут ситуация?! Что это за нелепости?! Почему мы должны откладывать?!

– Видимо, есть причины.

– Причины всегда имеются, если их создавать искусственно! Ты принёс с собой фотографии?!

– Принёс, – подтвердил проректор.

– Так чего же ты ждёшь?! Показывай!

– Покажу, – сказал Лээст, – чуть позже. Не хочу, чтобы мама их видела. Боюсь, что она расстроится.

Невард кивнул: «Ну ладно, – и добавил: – Она расстраивается по любому возможному поводу…»