На детской площадке было, как всегда, многолюдно. Да и денек выдался как на заказ – безветренный, ясный, с легким морозцем. Деревья и кусты стояли в белых пушистых нарядах. Среди них выделялись припорошенные свежевыпавшим снегом елки, их было много. После новогоднего праздника прошло уже десять дней, елочные иголки в теплых квартирах стали опадать, выбрасывать зеленые еще деревца было жалко, их выносили во двор и втыкали в сугробы. Теперь на радость детворе и взрослым лесные красавицы украшали двор.

Посередине площадки стояла невысокая ледяная горка, ребятня бесчисленное количество раз скатывалась по ледяному настилу и вновь карабкалась по лестнице вверх.

Лишь один мальчик не участвовал в этой круговерти. Павлик стоял в сторонке. Слегка вытянув шею и приоткрыв рот, он неотрывно следовал взглядом за девочкой.

Подойти к ней поближе даже не пытался, не смел. Во-первых, он ее впервые видел, во-вторых, девочка была явно старше его, и в-третьих, она была очень серьезна и необыкновенно, сказочно хороша: большеглазая, темнобровая, с нежным румянцем на щеках. Светлая шубка, пушистая белая шапочка и белые же варежки делали ее совсем похожей на Снегурочку.

Наконец Павлик решился. Когда девочка в очередной раз собиралась забраться на горку, он встал на ее пути и широко улыбнулся.

– Ты мне мешаешь пройти, – сердито сказала девочка. – Отойди!

Улыбка сбежала с губ Павлика. Все так же завороженно глядя на незнакомку, он покачал головой: не могу.

Девочка сдвинула брови и серьезно посмотрела на него. От прямого синего взгляда у мальчика зашлось сердце.

– Ты еще совсем маленький, у тебя под носом мокро – и вообще ты мне не нравишься. Отойди! – Она усмехнулась и обошла его стороной.

Солнце померкло в глазах мальчика. Скованный непонятной силой, он стоял на том же месте. Его толкали, он этого не замечал. В висках стучали маленькие молоточки, а в груди ныла холодная глыба сердца.

Мама Павлика, Кира Андреевна, наблюдая эту сцену со стороны, на полуслове оборвала разговор с соседкой и поспешила к сыну.

– Что, что случилось? Почему ты молчишь? Ты не упал? Скажи, где у тебя болит?

– Вот тут. – Мальчик снял варежку и показал на середину груди. Взглянув на маму полными слез глазами, Павлик прошептал: – Мне кажется, я влюбился.

– Ну и выдумщик ты у меня! – Кира Андреевна взглянула на часы, озабоченно произнесла: – Ну все, пора домой.

Войдя в дом, Кира Андреевна помогла Павлику раздеться, сама раздеваться не стала. Поправляя перед зеркалом волосы, крикнула вглубь комнат:

– Папа, вы пообедайте, а мне надо забежать в магазин.

Кира Андреевна была очень занятым человеком. Свободные от работы дни выпадали нечасто, потому свои выходные она старалась использовать с максимальной пользой.

– Ну что ж, дана команда обедать, давай мой руки. – Дед Павлика, Андрей Николаевич, неторопливо сложил газету и оглянулся на внука. Тот стоял у окна молча и неподвижно. Прижавшись лбом к оконному стеклу, неотрывно смотрел на красноватое морозное солнце.

– Павлик, ты меня слышишь?

– Мне не хочется есть, – еле слышно ответил Павлик и снова отвернулся к окну.

– Да что с тобой? Ты не заболел? Может, померим температуру?

Павлик незаметно вытер с щек предательские слезинки.

– Я не заболел. Можно я лягу в кровать?

Андрей Николаевич озабоченно посмотрел на внука. Глаза мальчика были влажны, острый подбородок дрожал.

– Да, конечно, приляг. Хочешь, я посижу с тобой, что-нибудь почитаю?

Павлик молча покачал головой, лег на постель, отвернувшись лицом к стене. Андрей Николаевич подсел к внуку, потрогал лоб.

– Ну, рассказывай, что случилось.

– Мне понравилась одна девочка, а я ей нет, – не поворачивая головы, произнес Павлик. – Разве так бывает?

– Вот оно что… Послушай, с тобой произошло чудесное событие: ты впервые влюбился.

– А мама говорит, что маленькие дети не могут влюбляться.

– Видно, твоя мама забыла, что влюбилась в первый раз во втором классе. Как горько она плакала, что ее избранник не обращает на нее внимание…

– А потом?

– А потом мама выросла и занялась карьерой.

– Она забыла того мальчика?

– Да, и довольно скоро.

– Так же, как нашего папу?

– Ну как она может его забыть?.. Просто у мамы очень ответственная работа, она требует много сил, времени. Олегу, видать, не хватало ее внимания. Главное, что вы с папой постоянно встречаетесь, общаетесь по телефону…

Павлик безмолвствовал, лишь по его напряженной спине можно было понять, насколько внимательно он слушает. Деду не хотелось говорить о семейных делах: молодые недавно, как-то вдруг, оформили развод и все еще очень остро переживали разрыв.

К счастью, Андрей Николаевич относился к редкой категории людей, которых непросто было вывести из равновесия. Всего, что не соответствовало собственным представлениям о жизни, Андрей Николаевич старался не замечать. В созданной им картине мира не было места черным краскам и негативным мыслям, в результате, он заслуженно снискал славу умнейшего человека у всех, кто его знал. Сейчас ему без труда удалось свернуть разговор в более безопасное русло. Громко откашлявшись, Андрей Николаевич продолжил.

– А я в первый раз влюбился примерно в твоем возрасте. Девочка была старше меня на год, звали ее Катей, лица вспомнить уже не могу, а вот свое состояние… – Андрей Николаевич, машинально перелистывая книгу, задержался взглядом на картинке: прекрасная дама протягивает рыцарю венок. – Да, помню, хотелось мне одного: смотреть на нее, прикасаться к ее вещам, игрушкам, к стульчику, на котором она сидела…

– Это называется любовь? – Павлик приподнялся, серьезно и требовательно взглянул на деда.

– Не знаю… Скорее это лишь ее предчувствие. Предчувствие того необыкновенного и великого, что делает человека Человеком. И неважно, в каком возрасте это произойдет, главное, чтобы это случилось. Тебе повезло, сегодня произошло твое посвящение.

– Посвящение? Это что, как посвящение в рыцари? – переспросил Павлик в крайнем волнении.

Стук входной двери заставил деда прервать разговор. Заговорщицки подмигнув внуку, Андрей Николаевич прошептал:

– Мы читаем книгу. На чем мы остановились?

– Как герольды созывали рыцарей на поединок.

– Да-да, вот эта страничка. Так-с… «Выступайте, храбрые рыцари! Прекрасные очи взирают на ваши подвиги!», – громко и с выражением начал Андрей Николаевич.

Войдя в детскую, Кира Андреевна собрала разбросанные вещи сына и неодобрительно заметила:

– Папа, опять читаете «Айвенго»? Мне кажется, для пятилетнего ребенка это не слишком подходящее чтиво. Чтобы быть умным и успешным в современном мире, нужно читать специальные развивающие книжки. Я же давала вам список рекомендуемой литературы для детей этого возраста. Его составляли профессиональные педагоги и психологи.

– Книжки из этого списка мы уже читали, для Павлика они уж слишком просты.

– Ну а Вальтер Скотт еще слишком сложен.

– Мам, ничего тут сложного нет, – возразил Павлик.

– Между прочим, на этой книжке воспитано не одно поколение детей, – в тон ему заявил Андрей Николаевич. – Это же классика!

– Ну разве что классика… – согласилась Кира. – Но все равно, мнением специалиста не стоит пренебрегать. Вот свекровь в этом смысле просто молодец, надо отдать должное: всегда делает то, о чем ее просят.

– Да Света Владимировна обладает массой достоинств с частичкой «не»: не пьет, не курит, не ест мяса…

– Всегда и со всеми ровна, спокойна, по утрам делает зарядку…

– А также регулярно ходит в филармонию и на всевозможные выставки, – не скрывая сарказма, перечислял Андрей Николаевич. – Вот тебе, Павлик, образец для подражания.

Павлик, понимая скрытый смысл слов, заступился за женщину: