Не хочется ни пива, ни вина, а хочется общения простого,

Дающего затяжки на узлах каната временного,

Держащего союз былых времён и настоящего, живого,

Стремящихся оспорить существо баланса рокового.

Нехватка диалога простоты в объятиях звонкой тишины

Является примером растущей горькой чуждой пустоты,

Объемлющей все с ног до головы

И требующей заполнения пространства темной глухоты.

Понятия предстанут здесь простыми чудесами,

Нет недоверия и подозрений, пуст громадный саквояж,

Соткется ткани жизненный узор обычными руками,

Рисуя прелести лица, беря лишь яркий макияж.

Создастся образ, как душа желала, внимая впечатлениям твоим,

Взяла и слепила из того, что было, так лишь хотелось нам двоим,

Собрав все воедино и настроив желанную рассудком лишь одним

Картину мира, сцепляющую суть, в густом лесу, где путь непроходим.

В той сути главное мгновение – чувств обоюдность, где вдвоём,

Как будто строя башню в небеса, мы четкий ритм складно задаем,

Соприкосновениям душевным, возникшим под влиянием момента,

Чтоб не упали в бездну перемен, где смерти движущая быстро тень.

Результат забега по годам придаст уверенности шагу,

Ступающему по черте лихой, где пропасть слева-справа,

Доверить можем мы с тобой прощения жизненному магу,

Все знающему, что будет здесь потом, где огненная лава.

Так сфера кружится, вбирая, что есть внутри, а что снаружи, лишь сверкая,

Пройдёт, как света блики отражая, и, даже капли влаги не впитав,

Останется не тронутой совсем, свой смысл глубокий защищая,

Внутри содружество и стройность мыслей – центры – сохраняя.

Забить и плыть, лишь волны раздвигая сталью носа,

Свой двигатель напрячь, давая обороты лопастям,

Пройти чрез океаны всех проблем без временного скоса,

Доставить до мечты свой паритет и передать его на рассмотрение властям.

Ещё не знаю ни о чем, и потому так мысли быстро

То вдруг начнут бежать, то остановятся на нем, который

Разумом зовём, застрянут там и попытаются собраться,

Чтоб размышлениям вконец отдаться.

Но Разум тот хотя и крепок, с Рассудком спорит жарко ни о чем.

Рассудок полон чувств горячих очень, но тонких, нежных и простых.

Он тратит силы, как и прежде, на то, что слышал, воспринял.

И вдруг живет в соблазне очень все применить и передать.

Его нельзя остановить так просто, как на счётах,

Он хочет жить в пространстве-времени любви,

Все новое так страстно впечатляет, что не готов он бросить все свои страданья,

Принять урок и двинуться обратно, закрывшись в замке изнутри.

Те чувства, как бы формируясь, ему урок преподнесли,

Что можно и нельзя брать в душу и сознание.

Что можно думать или бросить, не приближаяся туда,

Где все так зыбко, как будто пропасть в никуда.

Рассудок вдруг тут понял, что если бросить все как есть,

То завтра все возьмет страданье, и не останется мечтаний,

Которые ещё живы, теснясь в дали воспоминаний,

Живя в душе, давая хлеб иллюзии любви.

Объединившись с Разумом однако, Рассудок как бы пожелал,

Что если Разуму так надо, то он готов ему внимать.

Но принципы свои тот Разум не должен скучно выставлять.

А чувства, собранные разом, они вдвоём начнут страдать.

И вот синтетика какая вдруг появилась в той душе,

Которая пустила в дом свой сразу и Разум, и Рассудок на челе.

Не могут жить они тут рядом, стеснившись в маленькой избе.

Рассудок за своё, а Разум: «Нет логики тут чистому мышлению», да и все.

Не принимая категорий от Рассудка, тот Разум сразу не понял:

Нельзя так сразу, по порядку эмоции под принципы подмять.

Категориальный аппарат хоть и не сложен, но индивидууму под стать.

Пытаться разделить их невозможно, не эгоизм это, а желанье знать.

Знать иногда про чувства и природу, которая их родила,

Где те причины, заставившие Разум прислушаться к себе хоть иногда,

И почему Рассудок так вдруг понял, что здесь она,

Мечта иллюзий, как наяву или во сне.

Мы можем подождать, но это будет не сейчас,

Монады с ноуменами не договорятся,

А чистый Разум – это не для нас.

Не надо формулу менять в сей час.

Конкубинат нам не помеха,

Мы призовём амфибиолии свои, оставить амфибиолии

Необходимость становится свободой

Ее познать нам только изнутри.

Нам апперцепции помогут

Рассудок помирить с раздачей Разума сейчас,

Придёт потом трансцендентально

Самосознанье сущности – и прямо в нас.

Мышление с бытием не согласуют, кто прав, кто виноват.

И чистой логики не будет: ступеньки слишком высоки на лестнице к большой любви.

Время – это куски твоих горячих состояний и чувств холодных образцы,

Созревших под влиянием обстоятельств и сжавшихся внутри.

Пружина распускается упруго, как только думаешь о ней,

Захватывает место, извиваясь, охватывает прошлое и здесь.

Натянуты мысли до предела – возврат не сложит кубики здесь,

Где все по новой разложилось, по правилам, которых и не счесть,

Просматривая и примеряя, ты чувствуешь большой накал времён,

Создавших и опаливших громаднейший набор знамён.

Оглядывая временные точки, ты выберешь нужный лишь тебе красивый стяг,

Но будет он составлен из полотен, расписанных в яркий боевой наряд,

Древко крепко сжимая, подымешь и пойдёшь в атаку, как варяг,

Присоединяя земли новые в копилку жизненных тревог подряд.

Просматривая флаги и кокарды, прошедших дней суровые мечты,

Начертишь круг воспоминаний, сформировавших карту красоты,

Где так наглядно прочитаешь линейку времени, простые чудеса,

Дающие опоры и мечтания вращению времени большего колеса.

Масштабы будут не большие, всем хватит точно просмотреть,

Что здесь случайно происходило, а что разумно есть,

Ведь можно и спланировать даже, меняя данные все исходящие,

Куда пройдёт стрела, летящая из прошлого к нам в настоящее.

Все станет, как и прежде, все сбудутся мечты,

Движением легким исправляя натяг упругой тетивы,

Запуститься стрела полёта в обход опасного пути,

Чтоб долететь до цели, не потеряв запала огненной дуги.