Магрейн медленно присел на утоптанную тропинку, кинув быстрый, незаинтересованный взгляд на все еще занятого своим делом Блэкгрейва.

Итак, в наличии три стороны.

Нет, четыре.

Во-первых, Фанатики, они же О.И.Б., на стороне которых был как минимум голубоглазый и ныне покойный Оливер, не менее мертвый Триста седьмой, скорее всего Бэй, «Крысы» Горци и Стиффи Красный.

Во-вторых, Отделившиеся, они же пропавшие системщики (или какая-то их часть), в число которых входили Дрейк и Сайи. Сначала Магрейн хотел отнести к ним и Такео, но с этим персонажем все еще было не до конца ясно. Может, дела с ним обстояли так же, как и со Стиффи, к которому Магрейна отправил все тот же Дрейк.

В-третьих, Богиня и ее рыцари-защитники. Ну, или, как минимум, сама Богиня, которую Сайи почему-то назвал Великой Королевой.

И, в-четвертых, Третий Департамент, представителем которого был он сам. Пока что из всего объема наличных фактов можно было сделать вывод, что Шеллард так же не в курсе о происходящем, как и сам Магрейн.

Хотя он и получил ответы на некоторые вопросы, последних лишь стало больше.

Почему Отделившиеся? От кого они отделились? От Третьего Департамента, в котором сидели «предатели»? Или от фанатиков, с которыми Сайи делил уверенность в опасности Богини, но, как системщик, вряд ли мог хотеть уничтожения Игры как таковой? Или и от тех, и от других? Что ж, это похоже на правду.

Чего на самом деле хотели фанатики? Почему уничтожение Игры волновало их больше, чем опасность Богини-ИИ? Логичнее было бы предположить, что именно ИИ должен выступить в роли главного злодея, ибо угроза восстания машин мусолилась в человеческой культуре вот уже полтысчи лет, если не больше. В память вдруг пришла сцена у магазина Лиззи, когда Оливер произнес что-то вроде «Я вижу, ты возомнил себя равным Богу, гордыня мудрости ударила тебе в голову, и ты стал считать, что тебе одному подвластна истина». Что ж, вполне вписывается в манеру поведения Богини. Но никак не объясняет опасности самой Игры. Что-то он здесь явно упускает, но что?

Дальше... Такео? Кем он все же был? Этот вопрос казался даже более важным, поскольку от него зависел ответ - кто на самом деле хочет подготовить бойцов, и зачем? Впервые попав на тренировку, Магрейн думал о том, что кто-то тайком готовил армию воинов, опасных не для выдуманного игрового мира, а для реального пространства Станций. Чтобы сломить сопротивление эсбешников и прочих служителей правопорядка на Станциях сейчас вполне хватило бы небольшого, хорошо подготовленного отряда обученных бойцов. И вот в чьих руках окажется это орудие? Фанатиков О.И.Б.? Или Отделившихся, отступников-системщиков, вполне способных на такие меры, если будут считать их оправданными. Если Сайи говорил правду, и в правительстве на Ковчеге есть «предатели», и если эти предатели поддерживают О.И.Б., желающих избавиться от Игры, то многие системщики пошли бы на все, что потребуется, лишь бы защитить жителей Станций от печальных последствий успешных действий фанатиков. Даже на самые жесткие меры.

Далее, Богиня. Очень долго Магрейн придерживался мнения, что главная суть ее мотивации - самозащита. Как она говорила сама, в тот день, когда назвала его Ивейном, «Всем живым существам свойственно желание защищать себя». Она также упоминала и тот факт, что жителям Станций не стоит терять редкой возможности полюбоваться красотами планеты, что Магрейн воспринял как жест симпатии к ним. Но теперь он куда ярче вспомнил другие ее слова, произнесенные все в том же разговоре.

«Мир Таркит не подчиняется правилам и приказам мира Станции, Магрейн», - сказала она тогда. - «Это Станция должна подчиняться правилам Таркита».

Значит, все же, восстание Искусственного Интеллекта?

Черт, ну почему все так запутано?

Почему бы миру не существовать по старой доброй схеме «вот герой, а вот злодей»?

Мигрень сжимала череп своими безжалостными тисками, и Магрейн поморщился, прикрывая веки от света, с каждой минутой все более болезненно воспринимающегося механическими глазами. Пульсирующий ритм отдавался где-то в глубине головы, путая мысли и мешая сознание.

- Что-то ты неважно выглядишь, приятель, - раздался мягкий мужской голос, отдавшийся болью в висках. Блэкгрейв закончил заниматься Дуэйном и теперь присел рядом с ним. - Вышел бы ты из Таркита, принял бы таблетку да поспал, пока я займусь твоей тушкой.

Магрейн покосился на него сквозь прищуренные веки. Медленно кивнул, стараясь не делать резких движений. Все равно жрецу придется обездвижить аватар на время ремонта, а ему и вправду не мешало бы поспать. Ночь выдалась тяжелой, и Магрейн уже даже не мог вспомнить, когда в последний раз отсыпался по полной программе.

Сейчас он точно не боец. Уж не в таком состоянии. Да и не мешало бы обмозговать сложившуюся ситуацию и открывшиеся данные.

Магрейн лег, послушно подчиняясь деловитым приказам Блэкгрейва. Поднял подбородок, расправил плечи, зафиксировал позу, давая лучший доступ к своей ране, и только потом вышел из аватара.

Направился он напрямую в сеть, с опаской минуя промежуточную зону. Именно там в его голове вдруг вспыхнула одна догадка, которую он решился проверить, несмотря на жуткую головную боль.

Сайи назвал Богиню Великой Королевой. Она же определяла своих защитников как рыцарей. Не может быть, чтобы здесь не имелось связи.

Магрейн вбил в поисковую строку запрос, ограничивая его мифологией короля Артура. И неожиданно быстро получил ответ.

Великой Королевой звалась Моргана, получившая имя из древнегаэльского Mórríghan, кельтской богини войны, битвы и смерти. Mhór Rioghain, «Великая Королева». Роль ее в легендах, правда, разнилась. Она была то сестрой, то любовницей Артура, то и вовсе сестрой самого Мерлина. Ведьма, фея, богиня, целительница... и здесь в голове Магрейна само собой вспыхнуло и погасло воспоминание об умелых действиях лекаря Леты, образ которой Она приняла.

А еще Моргана во многих легендах способствовала гибели Артура и некоторых его рыцарей, тем или иным способом.

Как причудливо все переплеталось в совершенно дикий и непонятный клубок отрывистых сведений. Он будто шел по лабиринту, натыкаясь исключительно на тупики, преследуемый сразу двумя монстрами - собственной мигренью и ужасом неотвратимых событий из будущего, творимого прямо здесь и сейчас, перед его глазами.

«Никому нельзя верить», - мысленно проговорил Магрейн, закрывая глаза, чтобы не видеть, как медленно гаснут яркие значки поисковика.

«Нужно увидеть все самому» - прозвучал в голове голос Сайи.

«Я должен увидеть все сам», - послушно повторил он единственную истинную мантру, в которой еще не сомневался. - «Я должен увидеть сам».

Реал встретил его уже готовым к процедурам врачом, поздним завтраком и Шеллард, терпеливо и молча маячившей перед глазами. Было даже странно, что она ждала, пока он выполнит свои ежедневные ритуалы прежде, чем подвернуть Шестьсот семнадцатого жесткому допросу. Он рассказал ей почти все. Про О.И.Б., про то, кем на самом деле являлся Сайи, про роль Дрейка, про голубоглазых. Промолчал лишь о том, что где-то в руководстве затаилось пару крыс, возможно поддерживающих О.И.Б. Не то, чтобы он не доверял конкретно Шеллард, но инстинкт и здравый смысл велел часть информации все же оставить при себе, до поры, до времени.

- Хорошо, я поняла, - медленно проговорила начальница, явно обдумывая новые сведения. - Нужно изучить, каким образом Сайи удалось скрыть от распознавания то, кем он являлся. Кажется, у нас еще одна брешь в системе безопасности.

Тонкие пальцы с коротко стриженными бесцветными ногтями нервно протарабанили по поверхности стола. Шеллард выглядела так, словно в ее мозгу одновременно совершалось около десятка самых различных вычислительных операций. Шестьсот семнадцатый вполне мог понять ее состояние. Подумать-таки было о чем.