– Сержант, – крикнул барон, – отпусти людей. А этого, – он указал на Ёгана, – пусть покормят на кухне. И лошадей их тоже.

– Да, господин, – мрачно ответил сержант, которого, судя по всему, никак не устраивал подобный вариант событий.

– Как вас зовут? – Спросил барон.

– Яро Фольков.

– Фольков? – Переспросил барон.

– На самом деле Волков, но никто не может правильно произнести это имя. Поэтому говорю Фольков.

– Так вы из Челезии?

– Нет, мой отец был с дальнего востока, а матушка с севера. Она из деревни, что на левом берегу Хельбы. Отец был купцом. Он сгинул в море.

Солдат замолчал, барон молчал тоже, словно снова оглушительно громко хлопнуло бревно в камине. И барон начал:

– Знаете, у меня сын не вернулся с войны. С рыцарями такое случатся. Я считаю, что нет смерти приятнее, чем смерть в бою, ведь старость и раны намного страшнее.

– Я слышал о вашем сыне, я соболезную.

– Да-да, беда в том, что он не погиб в бою, – сурово произнес барон. – Он получил рану, ехал домой лечиться и исчез. Мне кажется, кто-то его убил. Я не знаю кто, я не знаю где, но если это так, то я хотел бы восстановить справедливость. Это меня удручает, понимаете? Мне нужно знать, что мой сын погиб или жив. Понимаете? Очень нужно!

Волков кивнул.

Барон выпил вина, солдат выпил тоже. Барон продолжил:

– А еще совсем недавно умер мой друг, мой сеньор. Двадцать лет мы провели вместе. Мы с ним жили в одной палатке, брали девок по очереди, пили из одного кубка, – барон помолчал. – Десять компаний вместе! Мы всегда приходили, когда герцог звал нас. Ни разу не притворялись больными. Собирались и ехали. Он был моим графом и моим другом. Нет, не так. Он мыл моим другом и моим графом. Он никогда без нужды не козырял своей короной на гербе. Он был истинный рыцарь, и вот он умер. Он просил присмотреть за его детьми. Не теми детьми, что записаны в церковных книгах, а теми… – барон замолчал.

– За детьми фрау Анны? – Догадался солдат.

– Вы знаете и про нее? – Удивлённо спросил барон.

– Я кланялся ей на похоронах. Она пригласила меня в гости.

– Да? Вот как? Ну да, за ее детьми, а я за ними не углядел, понимаете? – Он своим корявым пальцем, почти без ногтя, начал стучать в кусочек бумаги с ламбрийскими словами. – Кто-то решил убить мальчишку, о котором я обещал заботиться. И убил его в моем феоде.

Он замолчал. Они молча сидели, слушали сквозняки и шум горящих бревен в камине.

– В моем феоде! – Вдруг заорал барон, вскакивая. – В моем феоде убивают сына моего друга, пусть даже и незаконно рожденного! Не в поединке, не при ограблении, а просто так, – орал он на солдата, как будто этот тот был виноват. – Потому что кому-то он, видите ли, мешал. Кому? Кому он мешал?

Барон упал в кресло, схватил кубок, часть вина расплескал, а остальное выпил и ударил об стол кубком так, что он погнулся.

– Ёган! – Заорал барон. – Ёган!

Старый слуга прибежал, схватил кувшин, налил вина господину в его кубок. Тот стоял кривой, но не падал.

– Принеси мне ларец, – велел барон.

Слуга молча ушел.

Они снова сидели в тишине, как вдруг до Волкова донесся детский голос. Солдат обернулся и увидел мальчика, лет семи-восьми на лестнице, ведущей из верхних покоев. За ним шла не худая, богато одетая дама. Волков встал, стоял, ждал их приближения, и когда они приблизились, он низко поклонился. Дама ответила кивком головы и едва заметной улыбкой. Мальчишка пробежал мимо солдата и прыгнул на барона. Тот радостно схватил ребенка.

– А-а-а, мой молодой рыцарь! Моя надежда. Посмотрите на него, – обратился барон к солдату. – Я выращу из него настоящего рыцаря. Будешь рыцарем, дорогой мой?

– Да, папа, – кивал мальчик и, уже хвастаясь, добавил. – А через два года папа повезет меня в Вильбург, к оружейнику, и он сделает мне доспех и меч.

– Броня – лучшая одежда для мужчины, – кивнул Волков. – Не сомневаюсь, что молодому барону латы будут к лицу. Но еще рыцарю нужен конь.

– Конь у меня уже есть, – крикнул мальчишка, – папа, пойдем, покажем твоему гостю моего коня?

– Не сейчас, дорогой. Обязательно покажем, но не сейчас. А сейчас идите с матушкой погуляйте до ужина.

– Ну, пап, я хочу с вами. Этот же господин тоже рыцарь?

– Этот господни добрый воин, и я воевал вместе с ним.

– О, вы тоже убивали еретиков? – Обрадовался мальчишка.

Волков улыбнулся и кивнул.

– Расскажите, сколько вы убили еретиков?

– Я потом все тебе расскажу. А сейчас идите, погуляйте. Иди, покорми своего коня. – Вместо солдата сказал барон.

Женщина взяла мальчишку за руку и повела, хотя тот упирался.

– До свидания, – произнесла она.

– Баронесса, – солдат снова поклонился.

– Моя последняя радость, – произнес барон не глядя им в след.

Тут появился старый слуга. Он принес тяжелый ларец, поставил его перед бароном. Барон снял с шеи веревку с ключом, открыл ларец и запустил туда руку. Судя по всему, ларец был почти пуст, потому что барон долго собирал что-то со дна, и, наконец собрав, он хлопнул ладонью об стол. Под ладонью что-то звякнуло. Барон убрал руку. На столе лежало семь монет. Желтые, толстые, даже на вид тяжелые. Волков сразу узнал эти монеты. Это были цехины. Три цехина были равны годовой зарплате гвардейца.

– Сколько здесь талеров? – Спросил барон. – Знаете?

– Ну, – начал солдат прикидывая, – один цехин равен почти двум гульденам еретиков. То есть шести имперским маркам. Значит около двадцати шести талеров.

– Ха-ха, – засмеялся барон. С такими знаниями вы могли бы стать менялой. Не зря вас, солдат, называют любителями сольдо.

Солдат не обиделся, он всегда хорошо считал и хорошо все запоминал.

– У лейтенанта Брюнхвальда я считал зарплату всей роте. Пока не зажило плечо, я помимо прочего был заместителем казначея роты.

– Да как вы все успевали?

Солдат пожал плечами.

– Впрочем, я не о том. Вы знаете, что это за деньги?

– Нет.

– Сколько вам платили в гвардии?

– Здесь денег, – солдат указал на кучку золота, – на два с лишним года службы в гвардии какого-нибудь герцога.

– Я не герцог, но готов отдать вам эти деньги за то, что бы вы поработали на меня. – Он смотрел на Волкова, ожидая его реакции.

– И что же вы хотите? – Солдат удивленно поднял брови.

– Мой коннетабль убит. Найдите тех, кто заказал убийство сына моего друга. Выясните, куда деваются мои люди на моей земле. Узнайте, кто бродит по болотам. Поймайте его или убейте. Разберитесь с моими старостами, если считаете, что они воруют. Наведите порядок в моем феоде, и эти деньги будут ваши.

Солдат был немного ошарашен. Он не ожидал такого, он понимал, что барон пьян и, возможно, завтра не вспомнит о своем предложении, поэтому не знал, что ответить.

– Ну, что вы молчите?

– Я думаю, господин барон.

– А что тут думать? Перед вами деньги лежат. Или думаете, что я вру? Нет, я не вру. Хотите, я напишу вам бумагу и дам вам два цехина вперед? Прямо сейчас. Но вы мне должны обещать… Ведь я хочу, что бы вы выяснили, кто виноват вот в этом, – его палец без ногтя снова стучал по бумаге, лежащей на столе. – Я хочу знать, кто убил моего коннетабля.

– Наверное, вы были хорошим воином, но торговец вы никудышный.

– Что? Это почему еще? – Удивился фон Рютте.

– Вы предлагаете огромные деньги первому встречному. Предлагаете важную должность человеку, которого не знаете.

– Как же не знаю? Мы же были с вами в одном строю, в одном сражении. Вы же служили в гвардии, а туда, кого попало, не берут. Да и взялись же вы помочь моему коннетаблю.

– Во-первых, барон, в гвардии хватало и мерзавцев, и проходимцев, и трусов. Да и в одном строю вместе с вами мог стоять вор.

– Так вы вор или лжец?

– Не то, и ни другое. Но я мог бы быть и тем, и другим.

– К черту болтовню, – барон одним глотком допил вино из кубка. – Вы согласны или нет?

– Нет, господин барон, извините, но нет, – твёрдо сказал солдат.