Но рассказчика распирало желание поделиться своей интересной, на его взгляд, историей, и он продолжал, несмотря на недовольство некоторых членов общества.

– Заткнись ты! – Аскинадзи кинул в угол, где лежал рассказчик-собаковод, валенок. Промахнуться было сложно, нужно было просто бросить валенок в стенку палатки, и он обязательно падал на «собаковода». Но желательно валенок кидать прицельно, так как можно было промахнуться и попасть в рядом лежащего полковника Ортюкова.

Валенок в этот раз упал рядом с полковником, и, проснувшись, только что вздремнувший товарищ Ортюков тоже решил рассказать свою интересную историю.

– Ну вот, разбудили! – шепнул Аскинадзи на ухо Коле Кузнецову. – Сейчас начнёт рассказывать про своего «дорогого патрона» – маршала Жукова.

И Аскинадзи оказался прав. Часто Ортюков с упоением рассказывал о своей службе первым адъютантом маршала Жукова, как он с ним прошёл всю войну. Спал в соседней проходной комнате одетым и с пистолетом на груди. Был с ним в Одессе, добрался до Свердловска, но из Свердловска уезжать не захотел, когда Жуков предложил поехать с ним в Москву. Здесь у него была огромная квартира в центре города, а в Москве ему предлагали хрущёвку на обочине.

– Когда он рассказывает о Жукове, он мне напоминает токующего глухаря, – продолжали шептаться Аскинадзи и Кузнецов, прикрываясь ладонью, чтобы не услышал захваченный очередным рассказом полковник, – который настолько увлечён своим пением, что ничего вокруг не видит и не слышит.

– А вот помню тоже: в один весенний праздник, – сладостно зажмурив глаза, вспоминал былые времена Георгий Семёнович, – только не 1 мая, а это был Женский день – 8-е Марта. Так вот, маршал Жуков – вы же помните, что я у него был первым адъютантом, я рассказывал – послал меня на своём личном самолёте за подарками своим женщинам к 8-му Марта. Сказал мне: «Лети, куда хочешь! – Да, прям так и сказал. – Лети хоть в Среднюю Азию, хоть на Кавказ. Привези, – говорит, – моим дорогим женщинам особенные подарки!» Жуков дал мне личные деньги на эти самые подарки. А когда потом я прилетел, то потребовал с меня авансового отчета, письменного, – тут Ортюков приподнялся над своим лежаком и уткнул вверх, в потолок палатки, указательный палец, чтобы обратить на это особое внимание слушателей, – с точностью до копейки…

Так, разговаривая о том, о сём, ребята провели сегодня хороший праздничный день, переходящий плавно во вкусный ужин с жареными «куропатками по-отортенски», разговорами, а затем – в сладкий, сытый сон.

05 мая 1959 года. Перевал у горы Холатчахль. Свердловская обл. СССР

Праздники быстро закончились, и в понедельник, 4 мая 1959 года, рано утром спасатели вышли на работу. Вышел на поиски даже «специалист по анекдотам», чем невероятно удивил всех поисковиков. Аскинадзи снова прошёл с зондом по территории, прилегающей к кедру.

На утро следующего дня, 5 мая 1959, вновь выходя на поиски, Владимир Аскинадзи заметил странную картину и приостановился. Два брата-манси Куриковы о чём-то разговаривали между собой на своём, мансийском, языке, и показывали в сторону на какие-то еловые веточки, величиной с палец, выглядывавшие из-под снега. Аскинадзи быстро подошёл к ним поближе, чтобы рассмотреть эти веточки. На небольшой глубине, сантиметров 10, из-под снега выглядывали еловые веточки и иголки, образующие целую дорожку, уходящую куда-то на запад, где поисковики всё обследовали ранее, и где была большая глубина снега и проваливались насквозь щупы. Далее по дорожке можно было увидеть какие-то тряпки – детали одежды. Аскинадзи не посмел пойти в ту сторону, куда уходила «еловая» дорожка, чтобы не наследить. Тем более не было команды от полковника.

Пока Владимир разглядывал необычные следы, появившиеся из-под снега, как весенние цветы, братья Куриковы уже были в палатке и беседовали с полковником Ортюковым, наверное, рассказывая о новой находке. Через минут десять они, братья манси и Ортюков, вышли из палатки и направились в сторону найденных еловых веточек. Тут уже вовсю разглядывал их Владимир Аскинадзи. Он поднял голову и увидел быстро идущих в его сторону Куриковых и Ортюкова с обеспокоенными лицами. Аскинадзи вовремя успел отскочить, чтобы его походя не снесли.

– Вот они! – тыкали пальцами манси в «еловую» дорожку и тряпки, выглядывавшие из-под снега.

Ортюков присмотрелся. Было понятно, что эта дорожка образовалась от еловых ветвей, которые волочили по снегу. Она шла в сторону ручья, но не там, где сделали плотину, а немного выше.

– Надо копать здесь, – указывая рукой на находку, убеждал Григорий Куриков Ортюкова.

– Но мы же вчера вечером договорились, что будем копать ручей сегодня там, – почесав затылок, полковник показал в западную сторону ручья. – Да и ребята уже с лопатами начали свою работу.

Вдруг Ортюков повернулся правее и заметил оцепеневшего Аскинадзи, который попытался слиться с окружающим пейзажем, чтобы его не заметили и не спросили, почему он здесь, а не в районе ручья:

– Аскинадзи! – громко крикнул Ортюков. – Что ты тут делаешь? Почему ты здесь, а не со всеми вместе в районе ручья?

– А я… это… того… В телогрейке жарко работать, пришёл переменить на штормовку…

– Короче, Аскинадзи, хорошо, что ты тут, – добрым голосом произнёс полковник. – Давай зови сюда всех своих! – скомандовал он. – Похоже, что нам улыбнулась удача!

И полковник оказался прав. С этого дня поисковые работы ожидал успех.

05 мая 1959 года. Перевал у горы Холатчахль. Свердловская обл. СССР

Веточки повели спасателей вглубь снега, почти вертикально. Стали потихоньку разгребать сугроб, вынимая небольшими блоками, чтобы не зацепить случайно чьё-то тело. Все надеялись на то, что, наконец, под этой толщей снега обнаружат пропавших без вести дятловцев. Метр вглубь откопали, снег продолжался. Затем второй… Затем третий… Примерно на глубине 2,5—3 метров обнаружили настил из еловых верхушек, а также в настиле были вложены пару молодых берёзок. На настиле были разложены детали одежды, которые Ортюков подробно записал себе в блокнот для передачи в Штаб:

– правая штанина от лыжных брюк;

– тёплый шерстяной свитер коричневого цвета с сиреневой ниткой;

– безрукавый шерстяной свитер китайского производства серого цвета наизнанку;

– тёплые улучшенные трикотажные брюки коричневого цвета с начёсом наизнанку;

– обмотка одна солдатского образца шинельного сукна рядового состава с пришитой тесьмой коричневого цвета длиной около 1 метра.

Людей на настиле снова не оказалось. Единственное, что обнадёживало, – тела должны быть где-то рядом, оставалось совсем чуть-чуть.

После обеда, в 15 часов, снова вернулись к раскопанному настилу. В Уральских горах в мае месяце день достаточно длинный. Теперь только один Аскинадзи взял зонд и стал им прощупывать район вокруг настила.

А остальные наблюдали, но не потому что не хотели работать, а так договорились – сделать, как в геологии, пробный шурф. В 18 часов вечера Аскинадзи упёрся во что-то мягкое. Вот он опустил металлический щуп в снег, и… тот крюком застрял в чём-то мягком. Аскинадзи резко выдернул его на себя: