– Да, ребята, да… – увидев изумлённые взгляды молодых людей, которые, конечно, попытались скрыть жалость и неожиданное изумление со своих лиц, но у них это плохо получилось. – Это в 1941-м… – кряхтя, отстёгивал ремни скрипучего протеза полковник. Студенты ранее даже не догадывались, что ему ампутировали часть ноги, думали, что просто прихрамывает от ранения, полученного в военные годы, а тут… – Это произошло в бою под Ельней. Вы все знаете эту Ельнинскую операцию в начале в войны. Командовал нашей армией тогда маршал Жуков, вот так я попал под его командование. Началась эта операция 30 августа 1941 года, мы сражались не на жизнь, а насмерть. И уже к середине сентября выбили фашистов и ликвидировали так называемый «Ельнинский выступ». Таким образом была снята угроза вторжения немецких войск во фланг Западному и Резервному фронтам. Но, несмотря на успешную операцию, война продолжалась, и в октябре во время очередного боя возле меня разорвалась фашистская граната. Я упал, оглушённый, некоторое время был без сознания. Очухался я уже в укрытии, меня перетащили бойцы. Граната не причинила мне вреда, только оглушила, как потом уже я узнал от сослуживцев. Но, пока я лежал на поле боя, мне в пятку попала разрывная пуля. Я проснулся, совершенно не чувствовал правой ноги. Отвезли меня в госпиталь и сказали, что ногу нужно ампутировать. Но ни в какую не соглашался. Ну как же, я ещё молодой, у меня дочка растёт, а я… Начался остеомиелит, весь исхудал, стал носить специальный протез, который помогает меньше ощущать боль. На ночь вот снимаю. Мучился много лет, страдал от боли. Антибиотики не помогали. В общем, позже, благодаря конечно же товарищу Жукову, я попал к очень известному военному хирургу Богоразу Николаю Алексеевичу. Он сам, будучи без ног, оперировал людей прямо с инвалидной коляски. Так вот, этот хирург Богораз, пусть земля ему будет пухом, буквально косточку за косточкой восстановил мне эту ногу… кроме ступни, конечно…

Ортюков закончил свой длинный рассказ и поблагодарил ребят за то, что они так внимательно, не перебивая его, слушали. Он посмотрел вокруг. Ребята-поисковики мирно посапывали носами. Особенно трудным был первый день в поисках для только что прибывших студентов из группы Аскинадзи.

28 апреля 1959 года. Перевал у горы Холатчахль. Свердловская обл. СССР

Утром следующего дня всех построили для оглашения фронта работ. В стратегическом плане здесь командовал, конечно, полковник Ортюков, а вот в географическом – братья-манси Куриковы, ко мнению которых Ортюков очень прислушивался, и ни одна «оперативка» без них не обходилась.

Григорий Куриков раздал «новобранцам» из отряда Аскинадзи металлические щупы и показал, как их нужно использовать:

– Вот это щуп, – показал он всем 3-метровую палку с крючком на конце, – берёшь его в руки, – он крепко обхватил металлическую палку двумя руками, держа руки параллельно груди и перпендикулярно плоскости земли, – и толкаешь его в снег далеко-далеко, пока он не упрётся во что-то, крутишь его и вынимаешь. Ничего нет, – Куриков продемонстрировал это еще раз. – Итак, берёшь, толкаешь, крутишь, вынимаешь…

– Всем понятно? – вмешался в учебный процесс товарищ Ортюков. – Мохов выйди вперёд и повтори! – приказал он.

– Берёшь, толкаешь, крутишь, вынимаешь.

– Молодец, Мохов. Итак, товарищ Куриков сейчас покажет район действий. Всем слушаться его.

Студенты направились за братьями Куриковыми. Братья-манси показывали, где нужно обходить со щупами. Кругом было уже много мест исхоженных и утоптанных.

– Да-а, – подумал про себя Владимир Аскинадзи, – как же тут сможешь увидеть картину произошедшего, если всё уже настолько истоптано и переворочано…

За Аскинадзи увязалась лагерная собака Альма, любимица всех поисковиков. Её руководитель, кинолог или «собаковод», как его небрежно называли в лагере, целыми днями отдыхал, ведь его дело было только следить за собакой. А так как Альма – умная и тихая овчарка – сама находила себе занятие с ребятами-поисковиками, то наш «собаковод» целыми днями отсыпался в палатке, за что получал в свой адрес целую гору критики со стороны работающих ребят. Но это, судя по всему, не особо печалило «собаковода».

Аскинадзи, немного оторвавшись от общей группы спасателей и манси Куриковых, направился, как он и хотел, на место происшествия: сначала к месту, где стояла палатка группы Дятлова, а затем обследовал стоянку дятловцев у кедра. Альма, виляя хвостом, тихо бежала за Владимиром.

– Ну что, Альма, хочешь показать мне знакомые места? – потрепал он верного пса за ухом. Та преданно посмотрела в глаза Аскинадзи и завиляла хвостом, выражая своё дружелюбное расположение. – Ну показывай, где этот злосчастный кедр-убийца!

Через несколько сотен метров Аскинадзи с Альмой вышли на перевал к кедру.

– Ах, вот ты какой, Кедр! – Аскинадзи подошёл к дереву, упёрся в него рукой и посмотрел вверх. Сквозь ветви высокого таёжного дерева ласково сияло солнышко. И никогда бы не подумал, что этот кедр видел смерть людей. Со стороны могло показаться, что Аскинадзи борется с кедром, пытаясь одной левой свалить его… – Это ты, Кедр?! Здравствуй! Давно знакомы мы с тобой. Ты-то, может, и не знаешь меня, а я хорошо тебя знаю, по рассказам друзей!.. Стоишь, молчишь себе, как монах среди пустыни, – могуч и одинок! И хранишь свою страшную тайну…

Аскинадзи осмотрел ствол дерева до самого верха, обошёл вокруг, пощупал его руками, даже, наверное, обнюхал его… На кедре ничего не было: ни крови, ни каких-либо тряпок, как рассказывали ребята, побывавшие в поисках, якобы весь кедр был в крови и рваных тряпках… А тут ничего нет! Костёр… Такой костёр не мог гореть несколько часов – максимум несколько десятков минут…

– А эта гнилуха?! – Аскинадзи пнул ногой трухлявое бревно, лежавшее у кедра, между деревом и кострищем. – Даже при хороших, спокойных условиях из этой гнилухи тепла не будет.

Аскинадзи осмотрелся вокруг:

– А вот ёлочки со срезанными верхушками! Их много. Непонятно, для чего они их срезали, в костре их нет.

Владимир дальше не задавался вопросом, как и многие другие поисковики до него, куда делись эти срезанные пихточки и берёзки, если их не бросали в костёр. Очевидно, ответ на этот вопрос будет позже. А сейчас мысли всех ребят были заняты одним: поиском улик и следов, куда могли уйти оставшиеся в живых (возможно) четыре члена из группы Дятлова.

– Ты понимаешь, Альма, нам сказали, что эти четверо были хорошо одеты, ну, судя по тем вещам, которые остались в палатке. И они могли уйти, к примеру, вниз по Ауспии. Но ты понимаешь, что смущает меня? – Альма вильнула в ответ хвостом, якобы понимая вопрос Аскинадзи. – Меня смущает, как далеко они могли уйти без лыж по рыхлому снегу? И где они сейчас? Надо сегодня вечером на «оперативке» сказать полковнику Отортену, что далеко от лагеря нам не стоит уходить в поисках.

Альма взвизгнула в ответ.

– Что? Не стоит говорить? Но полковник сказал, что у нас демократия, поэтому…

В таких рассуждениях Аскинадзи с Альмой направились продолжать поиски туда, куда их определили сегодня братья Куриковы.

***

Вечером состоялась «оперативка». На ней присутствовали, не считая полковника Ортюкова, братья Куриковы, Аскинадзи, как руководитель студенческой группы, и Николай, начальник военных солдат. Владимиру Аскинадзи нравился метод управления полковника Ортюкова. Он действительно был специалистом в своём деле, не зря он в институте преподаёт тактику на военной кафедре. Владимир, улучив удобный момент, высказал своё предложение не расширять территории поисков, намного уходя от лагеря, так как считает, что ребята из группы Дятлова, пропавшие без вести, не могли уйти далеко без лыж по рыхлому, глубокому снегу. Да, Ортюков часто прислушивался ко мнению подчинённых, но, если решение было принято, то его, полковника Ортюкова, было бесполезно просить его изменить. На предложение Аскинадзи отреагировал манси Григорий Куриков: