— Что-о-о? — спросил я в совершенном недоумении, так как был далек тогда от каких бы то ни было мыслей или опасений такого рода.
— Да, он внушает Ленину и еще кое-кому, что вы группируете вокруг себя людей специально против Ленина…
— Да вы с ума сошли, Менжинский, проспитесь, пожалуйста, а я разговаривать об этом не желаю.
Менжинский ушел, перекосив плечи и покашливая. Думаю, что с этого самого дня он стал искать иных осей для своего круговращения».
Доверительность отношений Менжинского с Троцким не стоит переоценивать. Тут не было ничего личного. Начальник Особого отдела ответственно исполнял свои обязанности, не более того.
На посту начальника Особого отдела ГПУ — ОГПУ Менжинского сменил Генрих Григорьевич Ягода, который позже возглавил и все секретно-оперативное управление, то самое, которое занималось борьбой с антисоветскими элементами.
Едкий в оценках наркомвоенмор Троцкий так характеризовал приходившего к нему на доклад нового начальника Особого отдела: «Ягода очень точен, чрезмерно почтителен и совершенно безличен. Худой, с землистым цветом лица (он страдал туберкулезом), с коротко подстриженными усиками, в военном френче, он производил впечатление усердного ничтожества».
Троцкий, как это бывало с ним часто, недооценивал других. Генрих Ягода не был ничтожеством.
А традиция докладывать высшему руководству о политической ситуации и о поведении политиков, как мы видим, заложена была в органах госбезопасности еще в те годы.
2 марта 1920 года ЦК направил циркулярное письмо «Всем губернским комитетам Р.К.П. и Политотделам армий и флотов»:
«Особое внимание контрреволюционеры направляют на Красную Армию, стремясь внести как можно больше дезорганизации в дело транспорта, обслуживание больных, раненых красноармейцев, снабжение и формирование войсковых частей, чтобы вызвать тем самым в тылу и на фронте волнения, восстания и массовый переход на сторону противника…
Для более быстрого и рационального уничтожения контрреволюции и в этой области Ц.К., во-первых, вменяет в обязанность всем комиссарам и коммунистам, работающим в Армии, быть постоянными осведомителями Особоотделов. Во-вторых, предлагает всем Политотделам Армии и флота, а также Политуправлению Республики и крупным партийным организациям для работы в Особоотделах командировать наиболее ответственных, испытанных и старых партийных работников».
Война заканчивалась, но чекисты уверяли, что врагов становится больше. Все проявления недовольства среди населения сваливали на козни скрытых врагов и изменников, которых следовало вскрывать и разоблачать.
Чекисты были недовольны тем, что решение ЦК плохо исполняется. После совещания начальников особых отделов фронтов и армий летом 1920 года ВЧК направило циркулярное письмо всем особоотделам фронтов, армий и губчека:
«Все сведения с мест, полученные за истекший период, говорят о том, что письмо ЦК РКП в большинстве случаев в жизнь не проведено. Одни сообщения говорят, что оно не проведено в жизнь благодаря неправильному толкованию задач Особых Отделов партийными организациями на местах, другие — что сами руководители Особых Отделов не усвоили себе понятия, какими путями нужно это письмо использовать…
Так, например, в одном Особом Отделе, основываясь на письме ЦК, партийных товарищей, находящихся на службе в советских учреждениях, заставляли переодеваться, чуть ли не гримироваться и заниматься слежкой за контрреволюционными элементами…
Прежде всего нужно помнить, что альфой и омегой нашей работы является информация, к сожалению еще до сих пор слабо поставленная, но если принять во внимание, что кадр осведомителей будет при помощи письма ЦК усилен преданными делу Революции товарищами, то ясной станет вся существенность помощи партийных сил. Все учреждения, предприятия, части войск и населенные пункты будут освещены в желательном отношении партийными товарищами, находящимися в них, но для этого нужно, чтобы все партийные комитеты и все члены партии точно знали всю важность нашей работы…»
Это были первые шаги по созданию системы полного контроля над обществом, всеобщего доносительства, в том числе и в армии.
Военная оппозиция
Хотя в девяти случаях из десяти Ленин его поддерживал, Троцкий все равно оставался недоволен, когда политбюро в его отсутствие (он почти постоянно находился на фронте) принимало решение, которое ему не нравилось.
Он даже подавал в отставку с поста члена политбюро и председателя Реввоенсовета и наркома:
«Условия моей работы на фронтах лишают меня возможности постоянного участия в работе военного центра и Политбюро ЦК. Это, в свою очередь, лишает меня нередко возможности брать на себя ответственность перед партией и работниками военного ведомства за ряд шагов центра, которые я считаю рискованными и прямо опасными нарушениями военной системы, у нас установившейся и одобренной съездом партии».
Ленин тут же набросал проект совместного постановления оргбюро и политбюро:
«Орг. и Политбюро ЦеКа сделают все, от них зависящее, чтобы сделать наиболее удобной для т. Троцкого и наиболее плодотворной для Республики ту работу на Южном фронте, самом трудном, самом опасном и самом важном в настоящее время, которую избрал сам т. Троцкий…
Орг. и Политбюро ЦеКа предоставят т. Троцкому полную возможность всеми средствами добиваться того, что он считает исправлением линии в военном вопросе и, если он пожелает, постараться ускорить съезд партии.
Твердо убежденные, что отставка т. Троцкого в настоящий момент абсолютно невозможна и была бы величайшим вредом для Республики, Орг. и Политбюро ЦеКа настоятельно предлагают т. Троцкому не возбуждать более этого вопроса и исполнять свои функции…»
17 мая 1919 года Ленин отправил Троцкому телеграмму: «Политбюро ЦК всецело поддерживает решительность и одобряет Ваши планы…» Понятно, почему в советские времена такие документы хранились за семью печатями.
Когда вышел очередной спор в политбюро и Троцкий возмутился принятым решением, то Ленин поспешил все уладить.
17 июня 1919 года Ленин написал Каменеву:
«Мы категорически протестуем против всякой попытки найти или усмотреть в нашем заявлении что-либо обидное для Троцкого. Напротив, мы настойчиво подчеркиваем, что руководствовались всецело и исключительно соображениями о международном значении товарища Троцкого вообще и его роли в советской и партийной работе в РСФСР».
Ленин и ЦК в те годы неизменно поддерживали Троцкого. Но против него объединились весьма влиятельные в партии люди — образовалась так называемая военная оппозиция. На VII съезде в марте 1919 года она попыталась дать бой председателю Реввоенсовета.
Оппозиция хотела сохранить в армии выборность командиров, предоставить всю полноту власти комиссарам, чтобы они могли руководить и боевыми операциями, а военных специалистов превратить в консультантов.
Троцкий в работе съезда не участвовал — вынужден был срочно выехать на фронт. Активистам оппозиции, напротив, разрешили остаться в Москве, чтобы они могли изложить свое мнение. Тезисы Троцкого изложил Григорий Сокольников, член Реввоенсовета Южного фронта. Он выступал за безусловную дисциплину в армии и против выборности командиров:
— Мы были за выборность, когда мы агитировали солдат против верхов, которые служили царскому, помещичьему и буржуазному режиму…
Он имел в виду, что 16 декабря 1917 года большевики приняли два декрета — «О выборном начале и об организации власти армии» и «Об уравнении всех военнослужащих в правах». Потом ЦК отменил принцип добровольческого формирования Красной армии с выборным командным составом.
Сокольников отстаивал необходимость широкого использования кадровых офицеров:
— Выяснилось, что там, где военные специалисты были привлечены, — там был достигнут военный успех. И наоборот, там, где присланных из центра военных специалистов отсылали обратно или сажали на баржу, как это было в кавказской армии, там мы пришли к полному разложению и исчезновению самих армий…
