— Если ты сможешь его стабилизировать, — проворчал Рагнор. — А если нет? Если государство прижучит его? Объявит психом или вне закона? Он убьет нас за подобное решение! Нужно поступить иначе.

— И что ты предлагаешь? — уставшим голосом спросила Катарина, которой совсем не нравился азартный блеск в глазах мужа. Его решения, как правило, были не самыми разумными, а главное не законными.

========== Часть 19 ==========

Комментарий к

Вот и новая глава))

Как обычно, все писалось в кустарных условиях, без адекватного компа или ноута, так что звиняюсь за отсутствие привычного оформления. Буду признательна за тыки в ошибки ^^

И я таки запилила группу по своим фанфикам: https://vk.com/club171316003. Вступайте, буду рада всех видеть :3

***

Алек лежал на больничной кровати и безразлично смотрел в потолок. Прошло два месяца с момента его заточения. Два самых отвратительных месяца в его жизни. Парня бросало из крайности в крайность. Сначала все сводилось к желанию уйти из жизни. Он не нужен был Магнусу. Магнус его не простит. А существовать без него не хотелось.

Но Иззи с Рафаэлем и Саймоном подоспели вовремя. Скрутили этого идиота и доставили в клинику, где ему диагностировали гормональную нестабильность, назначив лечение.

Вот только оно мало помогало. Депрессия и ненависть к себе сменилась острым желанием увидеть Магнуса. Поговорить с ним. К тому моменту прошло уже две недели, а супруг так ни разу и не навестил Алека. Иззи юлила и находила идиотские оправдания. Но парень был неумолим. Он требовал и требовал встречи, пока ему не сообщили, что его супруг в отъезде и не выходит на связь. С того самого вечера, когда они в последний раз виделись с Алеком, Бейна никто не видел. Тогда Лайтвуд начал буянить. Настаивать на своем освобождении, на том, что он нужен супругу. Магнус нуждался в нем. Звал его. Алек это чувствовал. Был уверен в своей правоте.

В этот период его накрыло сильнее всего. Эмоции окончательно вышли из под контроля и перестали поддаваться лечению. Лайтвуд стал злее, агрессивнее, язвительнее. Бывали даже стычки с медперсоналом. В результате, его держали на сильных успокоительных, как овоща. До тех пор, пока он сам собой не впал в апатию. Ему просто стало все безразлично. Его жизнь превратилась в какое-то безрадостное месиво. Нечто унылое, беспросветное.

Врачи полагали, что причина в относительно успешном лечении, которое на деле вообще не помогало. Алек просто перестал чувствовать Магнуса. Его зов исчез. Все стихло. И это убивало. Рвало на части хуже, чем ощущение безысходности. Потому что теперь Алек не чувствовал мужа. Или самого Магнуса больше нет… О последнем он старался не думать. Он вообще ни о чем старался не думать. Лайтвуд разрушил свою жизнь. Превратил все в руины. Безвозвратно и окончательно. Полагал, что поступает верно. На деле же… Все покатилось под откос. Не известно, что стало с Магнусом. Да и у самого Алека дела не лучше.

Пожалуй, будь у него выбор, Лайтвуд предпочел бы остаться в клинике. В тишине и изоляции, где все решения принимали за него, где ему говорили когда и что делать, где у него был хоть какой-то смысл влачить свое жалкое существование. Вот только его мнения никто не спрашивал. Особенно в тех случаях, в которых за дело бралась Мариз.

В день выписки, она приехала за ним. Как всегда серьезная. Деловая, собранная. И властная. Его буквально сдали из рук в руки миссис Лайтвуд, после чего они направились домой.

- Ты жутко выглядишь, Алек, - сообщила мать, пока они ехали в тишине автомобиля.

- Для пары месяцев в психушке, я прекрасен, как Апполон, мамочка, - ответил ей парень, хмыкнув.

Мариз поморщилась.

- Ты стал похож на Изабель, - с толикой отвращения заметила женщина.

- У тебя еще есть Макс. Последняя надежда семьи Лайтвуд! Буду держать кулаки за его успех, - фыркнул Алек и демонстративным жестом скрестил пальцы за удачу своего младшего брата.

- Это ужасно, Алек! - воскликнула Мариз, не в силах терпеть его выходки. - Твое поведение разбивает мне сердце!

- Рад слышать, мама. Что у тебя есть сердце, имею ввиду. Кстати, почему ты не оставила меня в больнице? Сидел бы себе в мягкой комнате, не мозолил бы глаза. Всем от этого только легче и проще. Я же теперь обуза.

Мариз потерла переносицу.

- Никогда бы не подумала, что ты станешь таким грубым и едким, Алек! Я всегда на тебя рассчитывала, а теперь… Лишилась своей опоры. Но что случилось, то случилось. И тебе стоит учиться жить заново. Для начала тебе предстоит подыскать новую работу.

- Точно! Спасибо, что уволила, босс, - ровным тоном отозвался парень. Ему было плевать на свою работу и карьеру.

- Я была вынуждена так поступить. Ты и сам это понимаешь. Моя новая помощница подобрала для тебя несколько вариантов и разослала твое резюме. Если поступят отклики, я тебе сообщу.

- Ты планируешь контролировать все сферы моей жизни? - хмыкнул Алек.

Мариз промолчала. Но они оба понимали, каким будет ответ на этот вопрос.

***

Спустя три недели с момента выписки, Алек был готов выть на луну. Он ненавидел всех и вся. Его новый статус заиграл всеми красками и продемонстрировал парню жизнь с новой стороны. Теперь Лайтвуд не понаслышке знал, как живут отбросы общества. Люди, оказавшиеся на обочине жизни. И пусть его мать занимала влиятельную должность, пусть его семья была обеспечена, но все, что он мог - это чувствовать, как ему перекрывают кислород.

Предложения по работе не поступали. Ни блестящий диплом, ни трудовой опыт никому были не нужны. Все смотрели только на статусы и роли. Потому он мог выбирать между разнорабочим, доставщиком пиццы и официантом. Доступ к собственным счетам с его личными накоплениями, Мариз заблокировала. Он мог распоряжаться небольшой суммой. Как заверила его Иззи, даже когда Алек будет получать оплату за свою новую работу, мама продолжит лимитировать его бюджет, которым можно распоряжаться.

Парня бесили налагаемые на него ограничения. Постоянные отчеты о перемещениях, местонахождении, расходах. Мариз не спускала с него глаз. И приставила к нему няньку в виде Раджа, который был то ли медбратом, то ли телохранителем.

И все бы ничего, Алек бы справился с этим. Только его не пускали к Магнусу. Мать строго настрого запретила любые контакты с ним. И Радж, как мрачный коршун, следил за исполнением этого требования.

Впрочем, Иззи уверяла, что Бейн так и не вернулся. Потому любые контакты были бы безрезультатны. Алек волновался о муже. Переживал. Но вместе с тем смирился. Смирился с его потерей. С тем, что по возвращении Магнус не примет его обратно. С тем, что собственная жизнь превратилась в подобие тюремного заключения.

И винить в этом было некого. Только себя. Себя и собственные решения. Потому Алек все сносил молча. С той же апатией и безразличием. Разве что отпускал едкие замечания, от которых Иззи буквально визжала от восторга.

Мариз и Роберт неожиданную строптивость и сарказм старшего сына воспринимали с неодобрительным молчанием и нравоучениями. Правда грубые слова отца не шли ни в какое сравнение с действиями матери, которая накладывала на Алека очередные запреты и ограничения. Но сам парень этим будто наслаждался. Принимал, как должное наказание. В качестве расплаты за все свои ошибки.

Но безучастность к собственной судьбе сыграла с ним злую шутку. Шутку, о которой Алек узнал в последний момент. Радж привез его в суд на заседание. Лайтвуд полагал, что речь пойдет о последствиях его срыва. В общем-то он не ошибся. Только недооценил масштабы.

- Ваша честь, - начал адвокат Старквезер, - моя клиентка является матерью Александра Лайтвуда. Также она официальный опекун троих человек с отрицательными характеристиками, а именно: своего супруга Роберта, дочери Изабель и приемного сына Джейса. Она идеально исполняет свои обязанности. За все то время, которое миссис Лайтвуд заботится о своей семье, никаких серьезных проблем с законом у ее подопечных не было. Согласно официальным показателям, приобщенным к делу, у Роберта и Изабель Лайтвуд много криминальных наклонностей. И согласно полицейским отчетам, ни один, ни вторая не привлекались за серьезные правонарушения, что доказывает насколько Мариз Лайтвуд хороший опекун. Потому мы просим предоставить ей право законной опеки над ее сыном Александром.