Когда я поближе познакомился с этой семьей, то заметил, как много внимания уделяют родители внешним проблемам. В доме постоянно работал новостной телеканал, вне зависимости от того, смотрели его или нет. Захваченные политическими и культурными вопросами взрослые могли часами обсуждать их. С самого раннего возраста Джеймс слушал подобные разговоры, и родители гордились, что сын так много знает. Они считали, что растят юного активиста, «гражданина мира», который будет информированным и неравнодушным.

Особое место в разговорах родителей занимали проблемы защиты окружающей среды, и Джеймс в своей озабоченности вопросами глобального потепления мог бы, пожалуй, соперничать с Элом Гором[4].

Было предельно ясно: мальчик растет очень тревожным. Вместе с родителями мы стали работать над упрощением, или разгрузкой, его жизни. В домашнем укладе были проведены некоторые изменения, и повседневная жизнь приобрела ритм и предсказуемость.

В первую очередь я посоветовал родителям оградить Джеймса от насыщенной интеллектуальной жизни и избытка информации.

Какое количество информации могло бы составить безопасный уровень для неоформленного сознания ребенка? Родители убрали два из трех компьютеров и ограничили доступ к оставшемуся. После многократных обсуждений, решили избавиться и от телевизора. Взрослым труднее обойтись без телевизора, чем ребенку, но они пошли на это. В качестве успокоения они сказали себе, что телевизор являлся источником шума в доме, а шум мешает всем. Также, разумеется, были удалены игровые приставки.

Самое большое впечатление на меня произвело то, что ради сына родители Джеймса изменили свои закоренелые привычки. Они мужественно отказались от дискуссий на политические темы и от обсуждения каких бы то ни было проблем. Я имею в виду – от обсуждения в присутствии Джеймса. Сначала было трудно дождаться, пока ребенок уляжется спать, но родители постоянно напоминали друг другу, что следует воздерживаться от «взрослых» разговоров, пока рядом с ними сын. Скоро это вошло у них в привычку, и даже был очевидный плюс: каждый день они предвкушали время, которое проведут вдвоем.

Уже через пару недель родители обнаружили, что Джеймс изменился: он стал не таким беспокойным, как прежде, и ночью спокойно спал. Все чаще стал он обращаться к родителям со своими школьными проектами. Вдруг выяснилось, что его интересуют вещи, на которые он раньше не обращал внимания. Наступила весна, и погода стояла прекрасная. Может быть, это погода так влияет?

Сначала родители не связывали позитивные изменения с удаление «экранов», но состояние Джеймса продолжало улучшаться. Примерно через три-четыре недели изменения заметили учителя в школе. Джеймс вел себя ровно так, как положено детям его возраста: иногда слонялся без дела, строил дома из деталей, ловил ящериц и раскапывал норы. Мальчик начал общаться с ребятами, жившими по соседству, а с одним даже подружился. В дальнейшем я поддерживал связь с этой семьей, и поэтому могу сказать, что их дружба не прервалась. Сейчас ребятам немного за двадцать, и они во всем поддерживают друг друга.

Насколько были связаны изменения характера Джеймса с переменами в домашнем укладе? Какую роль сыграло отсутствие телевизора? Можно ли выделить самую главную причину изменений? Я отвечу: и да, и нет. Не думаю, что существовала единственная, «волшебная пилюля», которая излечила мальчика от нервозности и стремления контролировать все вокруг. Но предпринятые шаги защитили детство Джеймса и определенно повлияли и на него, и на его родителей. Результат оказался намного больше простой суммы составляющих. Изменился домашний уклад; это повлекло за собой внешние изменения и перемену климата повседневной жизни. Родители по-новому, осознанно, подошли к воспитанию, и это сослужило им хорошую службу. Они пересмотрели свою жизнь и определили, что является значимым, а что – нет. Родители больше не считали, что мальчик должен знать обо всем на свете или беспокоиться о тех же вещах, что и они, взрослые люди. Признавая разницу между собой и ребенком, сохраняя ее, они предоставили Джеймсу свободу, соответствующую его возрасту, а также право быть самим собой.

Когда вы упрощаете окружающий ребенка мир, вы открываете дорогу для роста и положительных перемен. Эта подготовительная работа имеет огромное значение, потому что наш мир переполнен явлениями и событиями. Мы строим свою семью и повседневную жизнь на четырех «слишком много», я уже говорил об этом, но повторю еще раз: слишком много всего вокруг, слишком много вариантов выбора, слишком много информации, а также слишком высокая скорость жизни. При таком уровне занятости, в условиях постоянного цейтнота, а также беспорядка во всем (и в физическом смысле, и в психологическом) дети лишаются времени и возможностей, которые необходимы им для исследования окружающего мира и развития собственной личности. Эти «слишком многие» обстоятельства давят на нас со всех сторон, и мы поневоле подстраиваемся под высокие темпы жизни, избыточность начинает казаться нам совершенно нормальной. Если та самая вода в сосуде продолжает нагреваться и мы привыкаем к этому, как выбраться и не свариться?

Я искренне верю, что инстинкты, которые побуждают нас защищать детей, помогут произвести необходимые изменения. Мы выберемся из пресловутого сосуда и сохраним детство. Даже если наш внутренний голос заглушен безотлагательными делами и избытком всего, родительский инстинкт по-прежнему силен. Мы внезапно останавливаемся и удивляемся, как такой темп жизни оказывает влияние на ребенка. У нас внутри звучит сигнал тревоги, когда мы противостоим гигантской пропасти между нашим представлением о детстве, и тем, каким оно стало.

Нечто похожее произошло с канадским журналистом Карлом Оноре (Carl Honoré), в результате чего в 2006 году он написал книгу «Без суеты. Как перестать спешить и начать жить» (In Praise of Slowness). Автор честно признал себя «любителем бешеного темпа», как признал и то, что мысль о книге пришла к нему в тот момент, когда он, на уровне родительского инстинкта, почувствовал опасность. Однажды в аэропорту Карл наткнулся на киоск, в котором продавались книжки из серии под названием «Истории-минутки для детей перед сном». Сначала он хотел купить всю серию, но потом внезапно вспомнил, как читал книги перед сном своему двухлетнему сынишке («Папочка, еще, еще!»). На самом деле, читая сыну, он размышлял о том, как ответить на электронные письма и о других неотложных делах. Стоп! – получается, рассматривая книжки, он думал о своем собственном сэкономленном времени: может быть, ребенку хватит парочки на вечер? Но, к счастью, так же быстро эту мысль сменила другая – Карл испытал отвращение к самому себе: он, как и многие родители, дошел до предела в своей перегруженной сумасшедшей жизни. Это ли не опасность – что мы говорим своим детям и что мы делаем с ними?

У всех случаются такие моменты, когда мы, подобно Оноре, воспринимаем сигнал опасности. Я сам получал подобные сигналы. Мы сталкиваемся с элементарными просьбами маленьких существ (которых безмерно любим), но при этом воспринимаем просьбы как сигналы из далекой галактики, отправленные с планеты, где никто никуда не торопится. Двух- или трехлетний ребенок просит прочитать ту же сказку снова и снова; вот ему уже восемь, и он пристает к вам с просьбой пересказать сюжет фильма в таких подробностях, что рассказ займет больше времени, чем сам фильм. Раз или два в неделю вам нужно вовремя собрать и развезти всех детей, за которых вы несете ответственность, на разного рода занятия, а это требует исключительной точности. Все рушится в один момент из-за пары незавязанных шнурков, или нерасчесанных волос, или потерянного рюкзака – который всегда теряется.

ЭЛЕМЕНТАРНО

Упрощая, вы защищаете среду, в которой растет и развивается ребенок. Вы создаете обстановку, позволяющую ребенку медленно и постепенно формировать собственную личность.