Спасибо Жоржетте и Сандрине за преподанный урок!

Высоконравственные анонимные поступки входят в арсенал лучших упражнений по позитивной психологии. Они очень важны как для человека, совершающего такие поступки, так и для их «адресата». Всегда приятно осознавать, что кто-то желает нам добра, не требуя взамен благодарности или признательности, во всяком случае явно выражаемых. Можно, например, незаметно оставить хорошие чаевые (если, разумеется, вы довольны обслуживанием), пусть даже вы больше не придете в этот ресторан или бар. Возможность повторного использования или визита не должна служить критерием («если я оставлю щедрые чаевые, я даю понять, что приду сюда еще раз»). Единственное, чем мы можем руководствоваться в данном случае, – это удовольствие, доставленное другому человеку. Одна моя американская коллега рассказывала, что время от времени, особенно в хорошем настроении, она оплачивала дорожный сбор за стоящего за ней на автобане водителя, причем она никогда раньше его не видела и не могла рассчитывать на его благодарность.

поскольку в добродетельных поступках стирается грань между нашим эго и коллективом.

К сожалению, это не «пилюли счастья». Я сознательно и по зрелом размышлении написал «к сожалению», потому что иногда хотел бы предложить их моим пациентам, с которыми жизнь обошлась более чем неласково, чтобы дать им возможность передохнуть и насладиться счастьем. Но это не тот случай! Антидепрессанты еще никого не сделали счастливее, и им не по силам заставить мозг синтезировать хорошее настроение. Они могут лишь уменьшить моральные страдания, как анальгетики подавляют физическую боль. Это уже огромный прогресс, особенно если они «срабатывают» (не все больные, к сожалению, положительно реагируют на антидепрессанты). Но зато когда они оказывают на пациентов ожидаемое воздействие, то производят удивительный эффект: они как бы удесятеряют способность смотреть на жизнь другими глазами. Это выражается в уменьшении и даже исчезновении негативных эмоций (не только депрессивных, но и вызывающих состояние тревожности, поскольку большинство антидепрессантов снижают также уровень тревожности) – как будто временное прекращение душевных страданий дает человеку возможность увидеть свет, излучаемый счастьем.

Но случается, что некоторые пациенты – несмотря на вероятные побочные эффекты и символический страх приобрести зависимость от таблеток – не хотят или не могут прекратить лечение, которое облегчает их душевные страдания. И тогда они просят совета: «Что делать дальше? Продолжать всю жизнь принимать антидепрессанты или рискнуть и остановиться, прибегнув к другим методам?» Разумеется, оба варианта возможны. Продолжать принимать таблетки очень легко, но испытывать на себе другие методы лечения гораздо интереснее. Кроме того, в результате экспериментов над собой повышается самооценка (правда, на это уйдут годы). Нас, врачей, всегда тянет предложить второй вариант, и мы рассказываем о его преимуществах. Но когда пациенты много лет барахтались в своем горе, когда мы чувствуем, что их психическое состояние еще не окрепло и существует риск рецидивов, мы продолжаем медикаментозное лечение. Лучше быть спокойным и счастливым на таблетках, чем депрессивным и несчастным без них; и лучше передвигаться на костылях, чем всю жизнь провести в неподвижности.

У каждого из нас есть модели, то есть образцы для подражания, на которые мы хотели бы походить. Но есть также и антимодели, не менее яркие и мотивирующие, какими мы ни в коем случае не хотели бы быть. Многие из нас постоянно находятся в поисках счастья именно потому, что наши родители были несчастливы. Мы видели, что они не раз упускали шанс, и понимали, до какой степени их привычки мешали добиваться успеха и счастья, превращая жизнь в череду неудач. Отказ от подражания отцу и матери, вызванный тем, что мы видели в них антимодели, становится для нас первым импульсом на жизненном пути. С другой стороны, каждому из нас, как бы мы этому ни противились, свойственно инстинктивно возвращаться к тому, чем и как мы жили в детстве, что наблюдали в своем окружении и бессознательно усвоили, находясь рядом с родителями. Не то чтобы с этим невозможно справиться, но на эту задачу уйдут годы и невероятные усилия в течение всей жизни.

Антимодели есть и среди пишущей братии. Одной из них стал для меня Чоран[2]. Все его афоризмы, наполненные черным юмором и пессимизмом, оказывают на меня, к моему немалому удивлению, стимулирующий эффект и призывают к стремиться к счастью. Они блещут остроумием, проницательностью и очень часто невероятно правдивы. Жизнь, какой ее видит Чоран, – еще один повод не впасть в отчаяние. По всей вероятности, он именно так жил и поступал: большинство близких ему людей описывают его как приятного в общении человека с большим чувством юмора, любителя поболтать, посмеяться и погулять на природе. И хотя его творчество выглядит как своего рода чистилище, оно не призывает отвергать любовь к жизни.

Я хотел бы выразить искреннюю благодарность Чорану за то, что именно таким образом он показал мне путь к счастью: мне понадобилось всего лишь пойти в противоположном направлении. Примерно за то же самое я благодарю все свои антимодели.

Сразу оговоримся: мы против искусственных аплодисментов и деланного смеха на экранах телевизоров. Всем известно, как все это происходит: некто, выполняя свою работу, разогревает толпу перед появлением звезд. Наигранность ситуации, разумеется, не вызывает нашего интереса, даже если способствует хорошему настроению, которое, кстати сказать, длится не более нескольких минут.

Нет, я бы хотел поговорить о других аплодисментах. Однажды летом вместе с несколькими коллегами-психотерапевтами я проходил стажировку по практике медитации в горах Швейцарии. Мы узнали много нового и интересного и пережили массу удивительных моментов. Мы отрабатывали практику осознанной медитации, которая дает возможность – помимо всего прочего – еще раз прочувствовать пережитый опыт, вместо того чтобы без конца рассуждать о нем. Мы мало разговаривали, чтобы как можно легче и чаще входить в это состояние. Например, нам довелось послушать выступление одного нашего коллеги, талантливого пианиста, который исполнил несколько отрывков своей композиции, в то время как мы с закрытыми глазами сидели на подушках и скамьях для медитации. Мы буквально впитывали музыку, боясь пропустить хоть один звук, и отмечали все, что с нами происходит под влиянием музыкального произведения. После каждой части композиции мы, вместо того чтобы аплодировать, хранили молчание, погрузившись в новые ощущения.

Я всегда приветствую подобные перемены в привычках и автоматических действиях. Как мне кажется, сосредоточенное молчание, полная погруженность в себя и свои ощущения были более правильными по отношению к себе, музыке и исполнителю. Вы только представьте: вместо автоматических аплодисментов, как по телевизору или во время политических дебатов, о вашем присутствии в зале говорит сгустившаяся тишина. Хотя через пять минут после последней части она все-таки взорвалась аплодисментами!

В годы моего обучения в колледже и лицее я изучал греческий язык, который обожал. Мне нравилось представлять античную Грецию, и я с удовольствием корпел над переводами ее авторов. Я часто представлял себе Аркадию, горный район Греции с ее деревеньками и буколической жизнью, которую воспевали греческие и латинские поэты как страну идеализированного счастья Золотого века, населенную пастухами и пастушками, жившими в гармонии с природой. Знаменитое латинское выражение «Et in Arcadia ego» – «И я тоже жил в Аркадии» имеет к этому непосредственное отношение. А у Пуссена есть картина, на которой изображена группа пастухов, случайно обнаруживших могилу, где на надгробии выгравированы слова: «Даже когда дни нашей жизни прекрасны, какими они могли быть только в Аркадии, они все равно заканчиваются смертью. И рай на земле не вечен». Забавно, но в юности меня коробила эта фраза. Сегодня я отношусь к ней спокойно, и чем больше думаю и медитирую на тему Аркадии, тем чаще мне удается забывать о смерти и наслаждаться жизнью.