Скорпиусу было приятно это внимание, но его постепенно становилось слишком много, а Альбус все так же не желал переводить их отношения в открытые.

Это Скорпиус тоже понимал. Если ты сын Гарри Поттера, самый известный студент Слизерина, да и вообще крайне популярный и общительный парень — ты не можешь просто так взять и признаться в нетрадиционной ориентации и начать ходить по школе с парнем. Точнее, можешь, но… не очень можешь. Это вряд ли был приятный опыт. Несколько отрытых геев в Хогвартсе обитали, но в целом отношение к ним было не самым хорошим. А этого Альбус вряд ли себе мог позволить… да?

Но это все равно не давало ему никакого права принимать решение и за Скорпиуса.

Тем более, когда-нибудь это все равно придется сделать — так почему не сейчас?

Какая-то часть сознания буквально кричала: “Потому что у вас все трещит по швам! Потому что в шестнадцать лет легко придумать себе красивую сказочку и надеяться, что она продлится вечно!” — и Скорпиус, в общем-то, понимал, что эта часть сознания мыслит очень даже здраво.

Но неужели Альбусу и в голову не приходило…

Скорпиус постоянно ловил себя на мысли, что оглядывается, смотрит, не подглядывает ли за ними кто, когда они шли к Большому залу и вдруг ныряли в какой-нибудь безлюдный коридор или туалет. Постоянно казалось, что Альбус рассчитывает, что он, в случае чего, его прикроет.

Нервы были на пределе, и все, накопившееся за последние несколько месяцев у Скорпиуса в голове, грозилось вырваться наружу.

========== Глава №19 ==========

— Послушай, куда ты опять меня тащишь? — Скорпиус еле поспевал за Альбусом, спешащим изо всех сил вперёд по коридору.

Ал загадочно улыбнулся и втолкнул его в какую-то дверь. Залетел сам, защёлкнул замок и с облегчением выдохнул.

— Ну, вот мы и одни, — он улыбнулся, заговорщически подмигнув. — Здесь нам никто не помешает…

— Чему не помешает? — пока ещё спокойно спросил Скорпиус, но уже почувствовал, как его привычно охватывает напряжение. — Что ты задумал?

— Я задумал обнять тебя и поцеловать, — весело ответил Альбус, прижимая его к стене и с видимым удовольствием выполняя свою “угрозу”.

— Почему именно здесь? — напряжение стремительно перерастало в смутное раздражение.

— Ско-орп, ну, ты чего, — исступлённо целуя его шею, пробубнил тот. — Где же ещё?

— М-м… В коридоре, например? — предположил Скорпиус, слегка отстраняясь и смотря серьёзно. — Или в Большом зале?

— Очень смешно, Скорп, — засмеялся Альбус и даже рукой махнул, но, увидев, что Малфой продолжает стоять и без тени улыбки наблюдать за ним, резко замолчал. На лице его проступила крайняя степень изумления. — Ты что — серьезно? — приподнял он брови. — Ты всерьёз, Скорп? Предлагаешь мне целоваться у всех на виду?

— Ты что-то имеешь против? — ледяным тоном спросил Скорпиус, чувствуя, как настроение (и так-то бывшее в последнее время не на высоте) всё больше скатывается вниз по наклонной. К раздражению примешались досада и уязвление. Он свёл брови к переносице и исподлобья глянул на мрачно взирающего на него Альбуса: — Ты стыдишься меня? И наших отношений, да? Тебе не хватает смелости признаться всем, что ты со мной?

— Что за ерунду ты несёшь? — сердито нахмурился тот.

— Отчего же ерунду? — Скорпиус нарочито безразлично пожал плечами, чувствуя, как от странной иррациональной обиды, накрывающей его с головой, темнеет перед глазами. Кажется, сейчас что-то будет.

И ведь он знал. Чувствовал это постоянно. Оно висело между ними в воздухе всё это время, потому-то он и ощущал себя таким несчастным (если уж начистоту), вместо того, чтобы осознавать полное удовлетворение от долгожданных стабильных отношений с любимым человеком. Только вот не было “любимого человека”. Было лишь какое-то дурацкое обоюдное притворство и игра в “счастливые отношения”, которые на самом деле давно расползались по швам. А может, эти “швы” и вообще никогда не сходились толком.

И пусть он допускал, что всё это было не нарочно и на уровне подсознания, но что с того? От этого разве менее больно и горько? И всё время в голову лезла навязчивая мысль, что Альбус — просто маленький ребёнок ещё, и не готов к нормальным отношениям.

— Отчего же ерунду? — повторил он. — По-моему, всё очень даже ясно.

— Что тебе ясно? — видно было, что теперь и Альбус начал злиться. — Что опять не так, Скорпиус?

— А ты сам не чувствуешь? — повысил голос тот. — Или ты считаешь в порядке вещей встречаться украдкой и прятаться ото всех по углам?

— Да что в этом такого? — закипая, процедил Поттер. — Я просто не хочу афишировать свою ориентацию… пока. К чему это всё? Если я начну кричать на всю школу, что я гей, кому от этого будет лучше? — всё больше распалялся он. — Я сам только недавно осознал это, а ты даже не же хочешь дать мне время, чтобы привыкнуть и смириться, принять себя. Я думал, ты понимаешь меня!

— Я понимаю тебя, — возразил Скорпиус, сам не уверенный в своих словах. — Но то, о чём ты говоришь — просто глупость! Или трусость!

— Отлично, — Альбус вдруг ослепительно улыбнулся и отступил от него на шаг, скрестив руки на груди. — Я понял тебя, Скорпиус. Я — глупец, трус и вообще подонок. И то, что я вечно прыгаю перед тобой, как самый грёбаный шут, это вообще не в счёт, да? — он сузил глаза. — Стараюсь угодить, стараюсь, чтобы тебя всё устраивало, но ты всё равно недоволен! Знаешь что? Я… устал. Вот честно — устал от всего этого, ты даже не представляешь как, — он перевёл дух и утомлённо прикрыл глаза, не желая смотреть на ошарашенного Малфоя, замершего перед ним. Выдохнул с непонятным облегчением, будто высказал сейчас впервые всё то, что накопилось в душе за долгое время. — Возможно, ты и прав, Скорпиус. Я… не готов к отношениям, для меня всё происходит слишком быстро, и я просто не успеваю. А может, мы вообще совершили фатальную ошибку, решившись перевести нашу дружбу на уровень отношений. Лучше бы и дальше дружили, а теперь всё стало так сложно. Я… не хочу больше ничего, Скорп. Прости, — он коротко посмотрел на Малфоя и отвёл взгляд, кусая губы. — Я запутался и хочу отдохнуть и хорошо подумать, — он наконец замолчал, избегая смотреть в глаза и сверля взглядом стену сбоку.

— Значит… всё? — нарушил весьма продолжительную паузу Скорпиус, стараясь, чтобы голос не дрогнул. — Всё кончено? — он сжал кулаки, впиваясь ногтями себе в ладони.

— Прости, Скорп, — глухо проговорил Альбус и поморщился, как от сильной боли. — У нас ничего не вышло, мне жаль. Мы обязательно поговорим об этом позже, но сейчас… Сейчас я хочу остаться один, — он повернулся и медленно вышел за дверь, аккуратно прикрыв её за собой. А Скорпиус остался стоять, потерянно глядя на эту самую дверь.

Ощущение оглушительного фиаско постепенно проникало в мозг, но он всё топтался на месте, как замороженный, не в силах поверить в реальность происходящего. Это что такое сейчас было?

Конец?

*

Скорпиус ненавидел ранние подъемы, шумные компании, неожиданные контрольные по нелюбимым предметам и чересчур любопытных однокурсников. Последних — особенно сильно ненавидел: их оказалось уж слишком много. И они были чересчур любопытны, с таким старанием пытаясь засунуть нос в его личные дела, что его это бесило до невозможности, заставляя превращаться в колючего ежика и прятать все, что только можно, за толстым слоем своеобразных иголок.

Казалось бы, что непонятного? Ответил разок, что “не выспался, кошмары, слишком много домашних заданий”, — и собеседник должен с пониманием (ведь и у него недосып, и экзамены) кивнуть и удалиться… Так нет же! Они продолжали с маниакальным упорством допытываться, ворошить болячки, как будто знали, что он что-то скрывает.

Хуже всех была Чарли. Скорпиус понимал, что от нее их с Альбусом — что бы там ни было у них с Альбусом — утаить было невозможно, да и не слишком старался, предпочитая просто не оставаться с ней наедине и лишить ее тем самым любой возможности устроить ему допрос. Ее подозрительные и обеспокоенные взгляды уже сводили с ума, и когда она в очередной раз спросила, в порядке ли он и что с ним происходит, Скорпиус не выдержал: