“Ну да, как же”, — мрачно усмехнулся он про себя в ответ на второй, более громкий и возмущённый окрик и скривил губы. Что он за фигню думает, неужели за одно несчастное утро можно так сильно поглупеть? Или он давно уже превратился в идиота, просто раньше не представлялось возможности продемонстрировать это себе так наглядно? М-да.
Альбус остановился, опустив голову и чертя носком ботинка на полу какой-то узор. И покорно ожидал, когда явно взбешённая подруга приблизится к нему на достаточное расстояние, чтобы совершить правосудие и размазать его по стенке своими мозговыносящими, до зубовного скрипа правильными и безупречно логичными упрёками и нотациями. Вот странно, он вроде и сам всё понимает, и даже готов подписаться под каждым будущим словом Чарли насчёт Скорпа (а наблюдая за стремительно приближающейся к нему разгневанной и по-настоящему сердитой подругой, Альбус ни секунды не сомневался, что она уже в курсе всей ситуации, и жаждет поговорить с ним именно об этом) кровью, однако, слушать это от Чарли совершенно не хотелось. Может, ему просто стыдно? Перед Скорпом, перед Чарли, перед… собой? Довольно необычное чувство. И неприятное.
— Альбус Поттер, думаю, нам стоит с тобой поговорить, — Чарли, наконец, продралась к нему через поток спешащих и снующих по коридору в разных направлениях студентов и приблизилась вплотную.
— Идём, — обречённо ответил он, ощущая какую-то странную апатию и заторможенность. Чарли вроде бы удивилась такой его покорности, но ничего не сказала, лишь молча кивнула и заоглядывалась, пытаясь понять, куда им податься, чтобы найти укромный уголок и поговорить без свидетелей.
*
— Перечислите признаки отравления приворотным зельем… — пробормотал Поттер себе под нос очередной вопрос контрольной работы. Мысли расползались, в голове царила полная каша, а в мозгу всё ещё звучали негодующие меткие фразы Чарли о его, Альбуса, эгоизме и бессердечии.
Скорпиуса он сегодня вообще не встретил — тот отсутствовал на занятиях, на обеде тоже не появился. Где он? Скорп не из тех, кто будет без веской причины прогуливать уроки. Неужели всё произошедшее и эта глупая ссора действительно настолько сильно выбили его из колеи, что он даже забил на контрольную по Зельям? А может, что-то случилось? Когда он попытался во время разговора с Чарли выяснить у неё, где находится на данный момент Малфой, та лишь зло фыркнула и сказала, что ничего ему не скажет, и чтобы сам обо всём побеспокоился, если ему действительно это нужно.
Что значит “если нужно”? Конечно, нужно, о чём она вообще? И что же конкретно ей Скорп наговорил? Это было действительно интересно, потому что Шарлотт, отчитывая его, впервые в жизни была так зла, что даже не захотела выслушать его версию событий. Впрочем, он и сам не рвался рассказывать — всё равно гордиться там было нечем. Как и оправдываться.
Чувствуя себя идиотом и ощущая, как до конца не прошедшая с похмелья голова болит всё сильнее, Альбус, болезненно морщась и даже не пытаясь сосредоточиться на контрольной, наугад начеркал какие-то ответы, свернул почти пустой пергамент и положил его на учительский стол. Затем отпросился с урока, сославшись на сильную головную боль и вышел из душного помещения.
Альбус медленно двинулся по коридору, направляясь вовсе не к мадам Помфри, как он обещал профессору, а на Астрономическую башню. Там сейчас пусто и ветрено — может, это поможет ему хоть немного остудить мозги?
Кое-как доплетясь до места, он, не глядя, толкнул дверь и ввалился в выстуженную комнату, машинально поёжившись. Поднял глаза и застыл…
— Ты… — он переглотнул, разглядывая осунувшееся лицо и хмуро сведённые светлые брови. На лице вообще ни одной эмоции, словно перед ним статуя. — Скорпиус, — произнёс, наконец, Альбус, впервые в жизни чувствуя робость и неуверенность.
Не увидев никакой реакции на своё появление и не зная, как себя теперь вести, Альбус всё же шагнул вперёд, подавляя желание развернуться и уйти — всё, что угодно, только не видеть эти глаза, такие равнодушные сейчас. Он подошёл ещё ближе к так и не пошевелившемуся Малфою и неловко переступил с ноги на ногу.
— Прости меня, Скорп, — выдохнул он, решив махнуть на всё рукой и идти до конца. По крайней мере, он сделает всё что может. — Я… не должен был говорить тебе всего того, что сказал. Ляпнул по дури, просто разозлился с чего-то. Ты ведь… ты же тоже не ангел, вот я и… — Альбус осёкся, ясно осознавая, что, кажется, он говорит что-то не то. Поднял глаза и успел увидеть, как губы Скорпиуса на самое короткое мгновение дрогнули, словно он сдерживал улыбку. Он, Альбус, что, настолько нелеп и смешон в своих дурацких попытках извиниться? Да блядь же! — Я идиот, Скорп, — перестав мямлить, решительно произнёс он. — У тебя есть полное право обижаться и не разговаривать со мной, но я прошу у тебя прощения. Я сожалею… Чёрт, Скорпи, я действительно сожалею! Если хочешь, хоть на колени встану, лишь бы ты простил, — он кинул быстрый взгляд на так и не проронившего ни слова Малфоя и мысленно вздохнул с облегчением: глаза того потеплели, и лицо его уже не напоминало гипсовую маску. — Простишь? — виновато улыбнулся Альбус, делая ещё шаг вперёд, приближаясь уже почти вплотную. — Только не молчи, скажи что-нибудь, — почти умоляюще.
— Скажу, — подал, наконец, голос тот, отталкиваясь от подоконника, на который опирался, и шагая ему навстречу. Альбус глянул с надеждой. — Скажу, что ты… идиот, — Скорпиус глубоко вздохнул, выставив вперёд указательный палец и ткнув Ала в грудь. — Идиот, Ал! Но… идиот любимый…
*
У Скорпиуса было ощущение, что Альбус поставил себе целью возместить “ущерб” от их недавней ссоры и теперь оказывал ему вдвое больше внимания. Они все также садились вместе на общих уроках и вместе ходили на трапезы в Большой зал, причем, как правило, вдвоем, без Чарли. Намеренно ли Ал утаскивал Скорпиуса вперед, забывая про нее, или нет, понять было сложно. Может, он просто чувствовал свою вину и хотел побольше времени проводить со Скорпиусом. Может, они с Чарли повздорили — а Скорпиус почти не сомневался, что она высказала ему пару ласковых слов из-за Скамандера.
Так или иначе, конец февраля у Скорпиуса был как никогда наполнен Альбусом, очень внимательным и слишком осторожным, — и поначалу это радовало. Хотелось тепла, спокойствия, ощущения, что у них все в порядке, а Ал все-таки умел с этим справляться: если он не погрязал в своих внутренних самокопаниях, то с причудами Скорпиуса справляться мог. Но все же…
Что-то было не так.
Не то чтобы Ал действовал на нервы, нет. Скорпиус с ним общался достаточно давно, чтобы привыкнуть к нему, его неуемной энергии и желанию общаться с людьми. Но все-таки что-то, что-то, шло неправильно.
Скорпиус всегда знал, что у него не будет идеальной сказочной жизни. Он не слишком верил в бесконечную дружбу и любовь и совсем не верил в совпадения — и, по иронии судьбы, именно из этого набора и состояло его существование. Несколько приятелей (гораздо меньше, чем у Ала) и одна-единственная лучшая подруга — ну, может, две, если учесть, что он более-менее сблизился с Лили Поттер; и бывший лучший друг, который вроде бы не перестал быть другом, а просто поднялся до уровня парня — но с которым вдруг стало весьма проблематично обсуждать то, что волновало на очень глобальном уровне.
Скорпиус совсем не верил в совпадения. И то, что его лучший друг оказался геем, к тому же внезапно влюбленным в него, почему-то в его голове тянуло только на плохо разыгранное совпадение. Почему-то казалось, что так в реальной жизни не бывает — и их недавние ссоры и новое супер-внимание Альбуса к нему это в полной мере доказывало.
Нет, конечно, Скорпиусу было приятно это внимание. В кои-то веки рядом не было постоянно мозолящей глаза Шарлотт. В кои-то веки Альбус был настроен именно на Скорпиуса, а не на своих многочисленных приятелей, товарищей по квиддичной команде, соседей по комнате и всех прочих студентов, полагающих, что Альбусу стоит постоянно увеличивать свой круг общения.
