— Ну, что с тобой, а? — мягко спросил Скорпиус и почти захихикал, почувствовав теплое дыхание у себя на шее. Когда Поттер поднял голову и со слегка виноватым видом закусил губу, он только хмыкнул. Альбус широко распахнул глаза.

— М-м-м… прости? — предположил он. — Я не собирался так…

Скорпиус усмехнулся:

— А я, кажется, курса с четвертого собирался, — он совсем развеселился, когда глаза у Альбуса полезли на лоб, и добавил: — Ну, может, не прямо так… но что-то вроде этого я точно сделать хотел.

Альбус выдавил полуулыбку и с озадаченным видом почесал нос, из-за чего стал выглядеть еще забавнее.

— Вот как… — наконец протянул он. — Неожиданно. А хотя… может, и нет. В смысле, наверное, это можно было ожидать. Ну, или нет.

Скорпиус приподнял брови.

— Ты уж определись, Ал, — проговорил он. Альбус пожал плечами и пробормотал:

— Можно не цепляться к словам, а что-нибудь поинтереснее… — он умолк и бросил настороженный взгляд Скорпиусу за спину. Тот непонимающе обернулся — и услышал скрип дверцы шкафа. Приложив палец к губам, Скорпиус замер, прислушиваясь к звукам из комнаты. Альбус потянул его на себя и в который раз за короткое время поцеловал, будто на прощание, а затем резко отпрянул, когда по ложной стенке постучали ладонью.

— Не-ет, тут только вещи. Пойдем дальше? — произнес задумчивый приглушенный голос Жюли. Скрип повторился, но не успел Скорпиус и облегченно выдохнуть, как заговорила уже Шарлотт:

— Но отсюда определенно раздавались голоса.

Стук повторился, и стенка поддалась, являя замершим почти в обнимку Скорпиусу и Альбусу хмурую подругу. Ее лицо вытянулось, когда она увидела их.

— О… Ну, я вас нашла, — она загородила собой просвет, пряча их от любопытной Жюли, и, понизив голос, насмешливо спросила: — Мило посидели… или даже полежали?

Альбус передернул плечами и натянул милую невинную улыбку.

— Долго же ты искала, Чарли! — проигнорировав вопрос, громко заметил он. Шарлотт подвинулась в сторону, оттащив Жюли и давая им дорогу.

Скорпиус потянулся и закатил глаза, когда Шарлотт с нескрываемым любопытством на лице уставилась на него.

— Мальчишек уже нашла? — спросил Альбус, стряхивая со своих плеч несуществующие пылинки. Шарлотт кивнула, и он бодро спросил: — Так теперь я, что ли? Скорп ведь уже искал…

Когда они дружной компанией направились к коридору, Скорпиус услышал, как Альбус пробормотал в сторону подруги:

— Не дождешься, ничего не скажу.

Шарлотт с кислым выражением лица покачала головой, и Альбус, поймав взгляд Скорпиуса, подмигнул ему.

— Как ты думаешь, если я случайно пропаду где-нибудь в том прекрасном шкафу, пока буду искать тебя… может, ребята успеют уснуть? — с почти серьезным видом проговорил он, и Скорпиус покачал головой, чувствуя, что не в силах сдержать улыбку.

Пока Альбус оглядывал уголок, в котором ему предстояло считать, Скорпиус решил, что тревога и сомнения улеглись и, кажется, не собирались снова тревожить.

— Может, и успеют, — проговорил он. Альбус поднял голову и заговорщически прошептал:

— Помнишь — я же целеустремленный?

— Да как я забуду? — протянул Скорпиус и тут же состроил скорбное выражение лица: — Почему-то мне кажется, что в следующий раз… ну, скоро… шкафы надо будет заказывать пошире…

От счастливой и предвкушающей улыбки Альбуса внутри что-то перевернулось.

========== Глава №10, короткая ==========

На следующий день после памятных пряток Скорпиусу написала Лили, и, хоть письмо было коротким, оно Малфоя порадовало. И одновременно насмешило: он почти видел, как Лили, улыбаясь, пишет прыгающим почерком навязчиво интересующемуся ее здоровьем брату.

“…Да-да, я почти выздоровела, не надо так переживать. Неужели Ал тебе не сказал? Он же пишет мне чуть ли не по сотне раз на дню…”

Скорпиус закатил глаза — позавчера Лили сообщила Альбусу, что чувствует себя гораздо лучше, и с тех пор Поттер почти пришел в прежнее расположение духа. Вестей по поводу его отца все еще не было, но кто-то из “Ежедневного Пророка” написал, что с национальным героем все будет в порядке. Хоть Скорпиус и подозревал, что и ноги того журналиста не было в Мунго, статья почему-то вселяла уверенность. Альбус, видимо, тоже поверил ей — или просто очень хотел поверить, — и даже после отъезда шаловливых Карла, Мишеля и Жюли был в неплохом настроении. Скорпиус методично вытаскивал его из затяжной полудепрессии — и в один из безветренных дней даже дал уговорить себя полетать на метлах.

Он не поднимался в воздух, кажется, с самого первого курса, когда их всех учили летать, — и ощутить пропасть под собой было страшновато. Впрочем, у Скорпиуса буквально не нашлось времени бояться: Альбус, прихвативший с собой волшебную палочку, принялся упражняться в заклинаниях, поднимая вверх комки снега и запуская их в Малфоя, так что тому пришлось справиться со своими фобиями.

Улепетывать верхом на метле прочь от хохочущего Альбуса оказалось неожиданно забавно, и уже после того, как Скорпиус очутился на земле (снова стоять на чем-то твердом было… довольно странно), он неуверенно выдавил из себя “Может, как-нибудь еще полетаем”.

Скорпиусу казалось, что все те его зимние каникулы сводились к этому простому “как-нибудь еще”.

Квиддич? Отец иногда приглашает друзей, возможно, как-нибудь он организует еще одну игру. Прогулку по Лондону, которая впечатлила и Альбуса, и Шарлотт, решено было снова повторить — в очень неопределенное время, снова “как-нибудь”.

Даже если Скорпиус вспоминал о небольшом количестве каникулярных домашних заданий, друзьями они откладывались на потом или делались настолько неохотно и медленно, что и сам Малфой начинал сомневаться в необходимости собраться с силами и дописать. И потому непременно звучало “мы еще за них сядем, обязательно сядем…”

К его удивлению, изобретать занятия для свободного времени у него необходимости не было. Неуемная Шарлотт заражала своей энергией всех и вся, придумывая новые и новые развлечения, — но чаще всего расписывала Скорпиусу и Альбусу их ночные посиделки на крыше. Будто их самих там не было.

Говорила Чарли, кстати, не впустую — однажды поздно вечером Скорпиус даже увидел в окно отца, быстро летающего над территорией и явно получающего от этого удовольствие, — наверное, рассказы девушки напомнили ему о молодых годах.

Пересекался Скорпиус с родителями теперь нечасто. Разумеется, он ежедневно видел их во время приемов пищи, да и жили они, в конце концов, в одном доме, но теперь все его время было занято однокурсниками. Нельзя сказать, что Скорпиусу недоставало общения с родителями или внимания с их стороны, но рождественские каникулы у него всегда были отмечены семейными… “посиделками”, хотя суть их была гораздо менее приятная и теплая в сравнении с той, которую Скорпиус вкладывал в это слово. Посиделки были с друзьями, в присутствии же отца они обычно превращались в не совсем уютное молчание. Скорпиус отца не очень понимал — зато с матерью был рад поговорить в любое время. Ему казалось, что в его возрасте она была очень похожа на него, хотя объяснить, почему, Скорпиус не мог.