Встреча переросла в скромное пожатие рук, передачу цветка и приглашение отужинать в домашней обстановке… со стороны Кати. Ей не терпелось затащить красавца в своё гнёздышко. Она не доверяла ужинам в ресторанах. И имела нехороший опыт таких встреч. Когда, проведя весь вечер с кавалером, остаёшься одна лишь только потому, что кавалер, употребив изрядно водки, уходил с другой посетительницей общепитовского заведения, и только потому, что у неё тоньше талия или больше грудь. «Нет. Только в домашней обстановке. Оттуда ему не уйти»! За первыми робкими и трогательными сценами разгорающегося романа Катя как-то позабыла о долге… А Давид как-то не напоминал…

Утром следующего дня холостяцкая квартира Кати обрела новый статус. Появление мужской одежды на стуле у окна и ботинок сорок третьего размера под вешалкой в прихожей превратили женское скромное жилище в полноценный домашний очаг. Причём очаг в понимании не как огонь, а как семейная берлога. Хотя квартирка была очень милой, чистенькой и дорого обставленной. Берлогой её в душе окрестил Давид, так как решил отлежаться в ней как можно дольше. Он сильно поизносился, проигрался и отощал за последний год скитаний с бурными весёлыми застольями, лихими загулами и бессонными ночами вначале за вполне светским преферансом, а далее – опустившись до простой плебейской забавы «сека» и «очко».

Катя сияла от счастья, готовя завтрак и наслаждаясь положением. Она ликовала всем своим истосковавшимся женским организмом от мужского присутствия. Ночь прошла удачно. И это слабо сказано! Гостеприимная королева продовольственной торговли в жизни не имела ничего подобного. И отпускать своё счастье не желала. Она строила планы, придумывала поводы, дабы оставить Давида у себя на «пожить». Поскольку желания обоих совпали, договорились быстро.

Позавтракав невиданными давно горячими бутербродами, подогретыми в новомодном приспособлении – тостере, и запивая их отличным настоящим молотым кофе, Давид сказал в лоб:

– Хорошо у тебя. Я, пожалуй, поживу, если ты не против. У моего друга ремонт. Гостиница на брони, конечно… Но…

– Никаких гостиниц! Оставайся. Я буду только рада. – Счастливая пышка поцеловала перед уходом Давида и, подгоняемая бурным ветром свежих эротических воспоминаний, понеслась на работу. Ей не терпелось поделиться с подругой, которая была давно и скучно замужем, но тоже мечтала о ярких отношениях и романтических встречах.

Женщины России практически всегда одиноки. Во-первых, мужчин в стране, по статистике (которая много чего искажает, но тут, по всей видимости, верна), меньше на десять миллионов. Во-вторых, имеющиеся в наличии особи часто пьют, смотрят футбол, играют в преферанс, в бильярд, домино, чинят машину в гараже или лежат на диване, накрывшись газетой. Оставшиеся претенденты или служат в армии, или сидят в тюрьме. А ещё недавно появились первые открытые нетрадиционно ориентированные. Пропали мужчины как вид. Отдельные достойные внимания экземпляры находятся в неволе брачных уз и ещё под охраной строгих любовниц. В Красную книгу мужики не занесены, конечно… Хотя неясно: почему?

Одинокие женщины находятся в постоянном поиске, убеждая тем не менее всех окружающих, что замужество – это ханжество, тоска и не для них. И, конечно же, беззастенчиво врут! Они все очень хотят замуж. Муж нужен им, как собаке ошейник, кошке печь, а домашней канарейке клетка. Неважно, какой брак – счастливый или не очень. Важно кольцо на руке, которое носится гордо и говорит всем окружающим: «Я замужем!», и тут же женщина игриво добавляет лёгким блеском глаз: «…но это ничего не значит». Одиночество в браке мало чем отличается от одиночества вне его. Однако оно предусматривает готовку, стирку, глажку, уборку, и не только для себя, но в первую очередь для мужа и детей.

Но почему-то одиночество в браке считается почётным и престижным. Катя мечтала выйти замуж с самого детства. Но дожив до своих полных двадцати шести, так и не смогла найти человека который… который… Да просто – человека, а который или не который – не так и важно. И вот он! Неужели нашла?!

Подруга Зина, заведующая отделом овощной продукции, выслушала её рассказ, молча пуская дым в открытую форточку. Подождав, когда влюблённая пышка закончит своё повествование, она, затушив сигарету в пепельнице формы открытого рта крокодила, сказала:

– Ну вот что. Ты, я вижу, на этой почве немного того, – и повертела у виска. – Оставила незнакомого мужика в квартире… Ты паспорт хоть проверила?

– Что? Паспорт? Какой? Зачем? Он ведь… Я ведь… – Катя искренне не понимала вопрос.

– Я ведь, он ведь… – передразнила Зина. – Паспорт, обыкновенный! Ты что же, дурочка, думаешь, он на твои прелести попался? Да сейчас «таких» в стране… Ты вообще телевизор смотришь?

– Да, вот «Песню года», там… КВН… И другие передачи… «В мире животных» с детства люблю. А при чём тут?.. – недоумевала Катя, хлопая большими коровьими глазами.

– При том! Там передача «Человек и закон», специально для таких дур вот, как ты. Брачные аферисты в стране расплодились. Вот при чём! – И Зина, усиливая тональность сказанного, добавила на повышенной ноте:

– У-ух, они какие суки… – И тихо добавила: – Точнее – кобели.

Катя грустно опустила глаза и промолчала. Зина продолжила нравоучение. В самый разгар лекции об осторожности и внимательности при выборе партнёра зазвонил телефон. На проводе был он! Катя ликовала, разговаривая по телефону, и, победоносно указывая пальцем на трубу, строила Зине язвительные рожи: мол, вот, звонит. Не пропал и не ограбил. Окончив разговор, она показала розовый язычок своей подруге и, потянувшись, весьма недвусмысленно промычала: «Ох, как я долго ждала его». Она в душе проводила параллели, объединяющие её судьбу с судьбой героини одного известного фильма советских времён, и была счастлива. Он ждёт! Он спросил, что приготовить на ужин! Победа!

Зина, как многие женатые подруги холостых дам, ревностно оберегала Катю от «случайных связей». Ей нравилось играть роль успешной семейной женщины, сочувствовавшей неудачнице – холостой подруге. Катя была моложе и привлекательней, и, если у неё появится мужчина, она, в понимании Зины, тут же займёт более высокое положение в табели о рангах. Куда приятней вздыхать и говорить: «Ну вот – и красавица, и умница, и хозяйка, а мужика нормального Бог не дал». Расстроившись из-за хорошего настроения подруги, да ещё по такому неприятному поводу, она, нервно пуская дым, продолжала возмущаться, надеясь отговорить подругу от дальнейшего общения с каким-то там мужиком «без роду и племени». Всё было напрасно. Хорошие манеры, сильные руки и прекрасные качества любовника сделали оголодавшую женщину свободной от надоедливого жужжания битой мужем-пьяницей подруги.

Заложив руки за голову, она закружилась в тесной подсобке, чуть не свалив банки с маринованными огурцами своим сильным, красивым и большим телом.

– Ох, Зинка! Я проваливаюсь! Я влюбилась! Такой! Такой!

– Не знаю, не знаю… – Зинка, затушив очередной бычок, нервно вышла в зал.

Катя позвонила подруге в магазин модной одежды, который открылся накануне и уже успел порадовать местных модниц. Она заказала новую вещь. Так, по привычке позвонив завмагу. Вещи в советское не очень доброе время покупали не те, которые нужны, а те, которые есть в наличии. Точнее, в наличии не было иногда ничего, особенно в конце пути славного периода развитого социализма. Новое время принесло море товаров, в том числе и одежды. Однако привычка купить «что-нибудь новенькое» сохранилась. И купить не просто в зале, а через заднее крыльцо всегда приятней. Да и с подругой поделиться хотелось.

– Людочка, милая, – пела в трубку влюблённая провинциалка, – я к тебе сегодня заеду. Ты до какого времени будешь?

– А, Катюша, привет. Заезжай, конечно. Новую коллекцию завезли. Я присмотрела твой пятидесятый. Костюм «деловая леди», с явным намёком на «продолжение».

– Ой-ой! Как раз то, что мне сейчас нужно!

– Да ты что? – обрадовалась Людочка. Она, в отличие от Зины, была разведена и живо интересовалась сильным полом, при этом искренне радуясь успеху подруги на фронте мелиорации сексуально-одиночной засухи. – Жду!