Люси улыбнулась осознанию того, что будь с ней Натцу, он не стал бы слушать попытки Хартфилии объяснить, что в этом рассказе заключено нечто большее, нежели кровавая история одной заблудшей души. Он и читать бы всё это не стал. Как бы она ни скучала по своему другу, волшебница находила отголоски тепла и привязанности в более рассудительном стратеге. Они успели поссориться, помириться, столкнуться в собственных убеждениях. Соперничество всегда помогало Натцу стать лучше себя настоящего, и в иной ситуации Люси нашла бы соперника в Шикамару.
— Я всегда испытывала злость по отношению к человеку, из-за которого мы здесь оказались, — начала она. — И я по-прежнему не могу простить Джунко за все смерти… за смерть Натцу. Поэтому мне странно думать, что во многом я понимаю её. Знаешь, — она не сдержала усмешки, — я выросла в похожих условиях, и если бы жизнь сложилась иначе, из меня могла бы получиться такая же запутавшаяся в себе девочка. Мне кажется, в её душе ещё остался какой-то свет, и если мы поговорим и попробуем понять друг друга, что-то изменится. К лучшему или худшему — я не знаю. Мне нужно подумать обо всём.
Хартфилия широко зевнула; её сознание работало на пределе, поддаваясь усталости и долгому отсутствию сна. Весь сегодняшний день, весь вчерашний день она провела на ногах. Информации было столько, что с ней явно нужно было переспать.
— Джунко показывает нам всё это не просто так, — Шикамару поднёс палец к подбородку, глядя в одну точку. — Она хочет, чтобы мы сделали выводы, вот только какие? Может статься, что это очередной мотив. Наверное, мы должны посовещаться с остальными и обследовать четвёртый этаж. И вот ещё что, — он сделал паузу, привлекая внимание Люси, что успела задуматься о чём-то своём. — Мне кажется, у нас есть лимит по времени.
Люси кивнула, прерывая его объяснения своими собственными.
— Да, я тоже так подумала. Вряд ли Джунко захочет смотреть, как мы живём здесь пару лет, никого не убивая и наслаждаясь жизнью. Если мы сможем продержаться какое-то время, не давая ей новых эмоций, то… есть два пути, верно? — она взглянула на одноклассника, ожидая одобрения, и тот медленно кивнул. — Либо мы пройдём её испытание, и она отпустит нас, как победителей, либо…
— Она избавится от нас, — закончил Нара, прикрывая глаза. — Я не слышал о лабораторных мышах, которых отпускали бы на волю, поэтому я скорее верю во второй вариант. И я бы совсем уже потерял надежду на побег отсюда, если бы не знал, что это именно то, чего от меня ждут, — он оглянулся на дверь и притих, точно прислушиваясь. — А раз Джунко делает всё, чтобы мы потеряли надежду на освобождение, я бы предположил, что выход всё-таки есть.
— Почему? — удивилась Хартфилия, потеряв нить его логики. Впрочем, едва задав вопрос, она и сама нашла для себя несколько вариантов. Хотя бы то, что будь это место настолько неприступным, Джунко не прибегала бы к угрозам и странным правилам, не открывала бы этажи школы постепенно, будто чего-то опасаясь.
— Я был однажды в тюрьме нашей деревни — мне сказали придумать, как оттуда выбраться, чтобы проверить надёжность системы охраны. Я потратил на это задание неделю, — пожаловался Нара, и Люси представила, как лень ему было этим заниматься, — но так и не нашёл ни единой лазейки. И тем не менее, находились люди, которые оттуда сбегали. Если мы не видим выхода сейчас, это не значит, что его нет. Человек ко всему приспосабливается, а мы не так уж много времени здесь провели, чтобы утверждать, будто знаем каждый уголок.
Нара закончил свою речь, и хотя Люси чувствовала, что они ещё многое могут поставить под сомнение, теперь и она слышала голоса, доносящиеся из коридора. Мио и Касуми горячо обсуждали что-то, но топот стоял не под стать двум девушкам. В небольшое окно игровой комнаты она с растущим удивлением заметила прошедших мимо одноклассников. Всех, до единого.
Шикамару находился ближе к двери, он же и открыл её, не дожидаясь реакции Люси. Хоро-Хоро выругался, что они уж больно резко выскочили откуда-то, а затем поинтересовался, чем это они в игровой комнате занимались.
— Встречный вопрос, — возразил Шикамару, — куда вы всей толпой направляетесь? Если хотите есть, то кафетерий внизу. Если пошли на четвёртый этаж, — он ткнул пальцем в потолок, — то тоже промахнулись.
— Не держи нас за идиотов, — побагровел Хоро-Хоро, и Люси с Касуми дружно прыснули. Сноубордист покосился на Касуми, и вопреки всяческой логике взгляд его смягчился. — Звёзды что ли сложились, что мы всех по дороге встречаем. Вот она, — он рывком головы указал на Чиаки, — покажет нам сейчас нечто охуительное.
В последний раз Люси видела Хоро-Хоро таким злым, когда тот обвинял Комаэду в убийстве. Она заметила, как сторонится всей группы Нанами, как удивительно спокойны Мио и Ритцу, как Касуми держится Хоро-Хоро, и сделала необходимые выводы. Они с Шикамару переглянулись.
— Вы идёте в сторону кабинета физики, — стратег не спрашивал, но утверждал, на что Хоро-Хоро яростно кивнул. После его воплей, тихий голос Нанами был едва заметен в наступившей тишине:
— Есть кое-что об Академии, что вы все должны знать, — она отвернулась, — но не обещаю, что вам это понравится.
Хоро-Хоро закатил глаза, и Касуми мягко положила ему руку на плечо. Компания продолжила движение вслед Чиаки, и Люси с Шикамару ничего не оставалось, как последовать за ними. Разумеется, она понимала, куда держит путь Нанами, и ловила себя на мысли, что хочет поговорить с девочкой-геймером наедине. С уходом Комаэды, она стала единственной, кто хоть что-то знал об Эношиме Джунко.
Следуя закономерностям всего, что происходило в Академии, за той дверью вполне могла предстать хозяйка Монокумы собственной персоной.
Они добрались до нужного места без приключений, если не считать загородившего дверь листа фанеры, который Нанами лично убрала с дороги. Она же и ввела пароль — все остальные расступились перед геймером, что складывала буквы на клавиатуре в собственное имя.
Слово «Чиаки» открыло им дверь.
Люси не строила ожиданий по поводу этой комнаты, потому что знала, что всё равно будет удивлена. Так и оказалось. Внутри было просторно и узко одновременно. Весь центр комнаты занимал большой круглый пьедестал с тусклой оранжевой подсветкой, живо напомнивший Хартфилии круг призыва. Стены были почти идеально белые, от них рябило в глазах, причём буквально: иногда волшебнице чудилось, будто по стене пробегает рябь, как от брошенного в воду камня. Нет, ей определённо нужно было поспать.
Помимо пьедестала они нашли компьютер, хотя тот больше походил на стол — такой же длинный и массивный, не чета аккуратному — Люси поморщилась — Монокумабуку. Много различных лампочек и индикаторов, в которых она ничего не понимала, и от того лишь сильнее хотела во всём этом разобраться. И как ни старалась Хартфилия оглядываться, но кроме этих двух находок в комнате не было вообще ничего.
— Ритцу, — басистка потянула подругу за руку, показывая пальцем в сторону компьютера. — Кажется, это то, о чём он писал в записке.
Пока двое девушек побежали вперёд всех к электронному устройству, Люси смотрела им в спины и усердно тёрла лоб. Она не знала, о какой записке речь, и вообще, когда они с Мио и Ритцу виделись в последний раз, те не были в таких хороших отношениях. Теперь они снова общались, будто и не было того тяжёлого разговора в зале Суда. Люси оставалось порадоваться, что хоть кому-то удалось разрешить свои проблемы.
А ещё, присмотревшись, она заметила странные следы на теле Тайнаки. Присмотревшись получше — такие же, на шее у Мио, только та скрывала их с большим усердием. Люси сделала мысленную заметку на тему ещё пары кандидатов, с которыми стоит поболтать, когда выдастся свободная минутка.
Они все столпились вокруг небольшого экрана и клавиатуры, в которую Мио уверенно вбивала незнакомые Хартфилии слова.
COUT ≪ NW.HELP.INTRODUCTION;
Компьютер загудел с неистовой силой, и Акияма инстинктивно отшатнулась — её подхватила стоявшая позади Ритцу. Все они с нетерпением смотрели на экран, и только Чиаки молча развернулась лицом к пьедесталу. Люси решила последовать её примеру и едва сдержала удивленный крик.
