— Не вижу никаких ковров, — отрезал шаман льда, принюхиваясь и оглядываясь. В комнате стоял резкий химический запах, и он быстро понял, что причиной этой вони были множество красок всех сортов и мастей.

— Да нет, он тут был ещё вчера… странно, — пробормотала девушка. Заметив направление его взгляда, она пояснила: — И эти картины тут были с самого начала. Наверное, их Монокума нарисовал.

По периметру комнаты хаотично стояли мольберты, и к удивлению Хорокеу, на каждом из холстов были изображены студенты Академии. Нами и Зоро на корабле, поглощающие аппетитный ужин в компании каких-то ребят. Шикамару и Саске за партами, причём стратег, по-видимому, спит. Натцу и Люси — тоже с незнакомыми ему людьми, весёлые и счастливые. Касуми и Ред возле бассейна, с ними какие-то то ли животные, то ли духи. Даже они с Йо — купающиеся на горячих источниках. Картина с Комаэдой изображала его сидящем в одном из классов Академии и смотрящим в окно. На последней картине Нанами сидела на скамейке, вместе с какой-то вызывающе одетой светловолосой девушкой.

— Откуда здесь всё это? Он что, подсматривал за нами? Я отлично помню, как мы с Йо отдыхали у него дома, — он ничего не понимал, но ещё живы были в памяти странные видеоролики, показанные Монокумабуком — кажется, медведь и в этот раз решил поиграть с ними.

— Я тоже помню этот бой с Редом. Наверное, Академия собирает информацию о своих учениках задолго до их поступления, — предположила Касуми. Он был вынужден согласиться: как-то же именно их выбрали для обучения в этой треклятой школе.

— Пойдём отсюда, мне здесь не нравится. Тут мы ничего не найдём, — Хорокеу резко повернулся, чувствуя, что не сможет ещё дольше находиться в этой комнате.

В коридоре сноубордист остановился, раздумывая. Он знал, совершенно точно, что они ещё не нашли чего-то важного. Знал и то, что в комнате искусств ловить нечего. Но вот куда им дальше идти?

— Хорокеу… — позвала его Касуми, и шаман вздрогнул, всё ещё с трудом привыкая вновь слышать подобное обращение.

— А?

— Я всё хотела спросить. Откуда Комаэда знает твоё настоящее имя?

Ему и ответить было нечего. Он сам задавался этим вопросом последние полчаса, когда не был занят исследованием одних и тех же комнат.

— Не знаю, — признался Хорокеу. — И мне это не нравится. Но я ещё выбью из него всю правду.

Касуми сделала вид, будто пропустила это мимо ушей. Он знал, какой вопрос будет следующим.

— Почему ты не любишь, чтобы тебя так звали?

— Считай, что это та часть меня, которую я не очень хочу показывать.

Девушка выглядела удивлённой, и он понял: глупо было надеяться, что такой ответ её удовлетворит. Он вздохнул, до сих пор не веря в то, что готов говорить об этом с кем-то, кроме своей сестры.

— Меня вырастили, чтобы возглавить племя; любимой фразой отца было: «Сильные пожирают слабых». Однажды в нашу деревню переехала девочка, чьи родители строили дамбу — её все возненавидели, ведь это вредило природе. А она была такой доброй и светлой — ну, как ты, — девушка покраснела от его слов. — Она дала мне это прозвище, Хоро-Хоро. Сказала, что ей не нравится, как звучит «Юсуй», а «Хорокеу» трудно выговаривать, — он запнулся, чересчур живо представляя давно забытый образ. — А потом отец запретил мне с ней общаться. И я, такой послушный сынок, подчинился. Спустя год она хотела поговорить, объясниться и пошла за мной в горы, где и погибла от холода. Никто в деревне этого не знает, но я не могу себя простить. Я отрёкся от прежнего имени, чтобы разорвать связь с прошлым, но… кажется, это не работает. И я хочу перестать думать об этом. Я не против, чтобы ты звала меня так, но рассказать остальным я ещё не готов…

Он прервал свой рассказ, видя, как Касуми со слезами на глазах прижалась к нему и крепко обняла. Это было странное чувство, какое сноубордист обычно испытывал наедине с сестрой — чувство тепла и защищённости. Так ведь было намного проще: не следовать за какой-то далёкой и великой целью, а видеть прямо перед собой то, что тебе действительно дорого, защищать близких людей, заботиться о них. И знать о неосязаемом доверии между вами. Он улыбнулся себе под нос и взъерошил её рыжие волосы.

— Не грузи себя этим, — добавил Хорокеу, уже более миролюбиво. — Я не такой альтруист, как Йо, но тебя уж точно в обиду не дам. Теперь никто не будет указывать, как мне жить. Когда-нибудь мы и Монокуме это докажем. А пока давай найдём улики, которые все так от нас ждут. Ничего сами не могут, — хвастливо заявил он.

— Мы ещё не были в кабинете физики, стоит поискать там. И не забудь смотреть по сторонам: в тот раз именно ты увидел эти следы на полу, — улыбнулась Касуми, отстраняясь.

Хорокеу кивнул. Но как бы внимательны они ни были, по дороге в нужный класс ничего подозрительного не встретилось. Монокума всегда содержал школу в чистоте, поэтому заметить кровь или что-то, выбивающееся из интерьера, было нетрудно. Однако коридор был пуст.

Юсуй толкнул дверь, проходя внутрь. Здесь он тоже раньше не был, поэтому застыл, глядя на огромную машину, занимавшую почти всю комнату. Столько электронных устройств одновременно он ещё не видел: класс был напичкан компьютерами, разросшимися аж до потолка, и кучей шкафов с техникой. Немного подавленный таким объёмом работ, он почесал затылок и виновато спросил у Касуми:

— Я в технике не силён. Что скажешь, если я пошарюсь в подсобке, а ты пока здесь осмотришься?

Касуми покосилась на дверь в дальней части комнаты и серьёзно кивнула.

— В тот раз Монокумабук был именно в подсобке бассейна. Я тоже постараюсь что-нибудь найти.

Они разделились, и Хорокеу вошёл в маленькое помещение, где, к своему недовольству, тоже обнаружил огромный шкаф с кучей устройств и коробок. К стене был прислонён большой лист фанеры, который показался ему подозрительным, поэтому первым делом сноубордист отодвинул его — и обнаружил массивную стальную дверь.

Теперь он вспомнил видеозапись и понял — вот он, тот самый выход, которым они должны были воспользоваться. Покосившись на камеру в углу комнаты, парень поспешно поставил лист на место, надеясь, что Монокума ничего не заметил. Велик был соблазн воспользоваться паролем прямо сейчас, но желание найти убийцу Йо было ещё сильнее. С другой стороны, мог ли убийца спрятать часть улик за этой дверью? Нет, тогда бы он просто-напросто сбежал. Или же…

Парень нахмурился, терзаемый сомнениями. Но время шло, и он решил позже спросить совета у Касуми, а пока заняться поисками в этой комнате. Разбрасывая картонные коробки с бесполезной ерундой, Хорокеу ругался себе под нос: ничего из этого не поможет им на Суде. Отодвигая в сторону очередное электронное устройство, он зацепил взглядом какое-то синее полотнище в углу. Оно напоминало брезент, и Юсуй удивился — а зачем эта штука вообще здесь? Чтобы унять своё любопытство, он переложил с места на место пару брезентовых листов.

И похолодел.

— Касуми!

Девушка тотчас же прибежала на его крик, взволнованная и запыхавшаяся. Она с облегчением выдохнула, видя что её друг был цел и невредим.

— Не пугай меня так! — обиженно отозвалась она, выдыхая, на что Хорокеу встал на ноги и развернул свою находку перед ней. И вовремя:

«Всем ученикам пройти в кабинет с красной дверью на первом этаже. Повторяю: всем ученикам пройти в кабинет с красной дверью на первом этаже!..»

Но сейчас даже объявление директора не могло отвлечь их. Хорокеу дрожащими от ярости руками держал в руках найденную им улику, пока побледневшая Касуми, отступив на шаг, смотрела прямо перед собой.

Почти всё синее полотно занимал огромный кровавый след.

Комментарий к Глава 18. Blood on the Snow

Вы уже забыли, что я могу писать главы меньше, чем за месяц? xD Не обещаю, что так и дальше будет, но постараюсь.

Первой сцены явно не было в каноне, но я и рассматриваю фанфик, как дополнение к канону, изменяющее те его аспекты, которые я считаю глупыми (типа промывающего мозгов видео, м-да).