— Тогда сейчас мы втроём пойдём в комнату талантов, а Нанами пойдёт отдыхать, — к ним подошла Касуми, — и затем, если… если ничего не выйдет, то ты тоже пойдёшь в медпункт, — последнее она сказала Юсую, и он пожал плечами. Несмотря на то, что до ночи ещё было далеко, он слишком устал, чтобы спорить. Этот день оказался слишком долгим.

Поездка на лифте была не более приятной, чем когда они спускались в зал Суда. Все молчали, включая самого Юсуя, но он хотя бы утешал себя тем, что приобнял здоровой рукой Касуми и изредка улыбался ей в перерыве между невесёлыми мыслями. Наверху он почему-то ожидал увидеть Мио, но их никто не встретил. Наверное, она пошла в свою комнату.

Всё так же молча, они разошлись на лестнице — Чиаки свернула в сторону медпункта, а они поднялись на четвёртый этаж, в комнату, от белизны которой Хорокеу уже начинало тошнить. Или его тошнило от лекарств и потери крови.

Их компания остановилась в центре комнаты талантов, и Шикамару с Касуми выжидающе смотрели на него. Юсуй вздохнул, поправляя повязку: он всего пару раз в жизни выполнял этот ритуал, избавляясь от застрявших на земле духов. Он не знал, сработает ли та же техника в виртуальной реальности, но выбора не было.

— Я начну, — огласил он на всякий случай и, дождавшись двух одобрительных кивков, сосредоточенно вскинул руку вверх. Действие, что стало для него второй натурой — сбор энергии духа в одном месте, связь с ним. Столь тонкая процедура, что долгое время Хорокеу получал нагоняи от отца, потому что не мог с ней освоиться.

Но то было в детстве. А сейчас он открыл глаза и поднёс к глазам руку со светящейся в ней энергией, видимой ему одному. Даже не выполняя слияние, Юсуй чувствовал текущую сквозь пальцы, почти осязаемую физически душевную материю, и был благодарен своей памяти, что подсказала крепко заученные слова:

— Меч холодной тёмной пустоты, освободись от земных оков. Стань един с моей силой, стань един с моим телом. Дай нам вместе пройти небесной тропой!

С каждым словом Хорокеу чувствовал томящееся в груди напряжение, пока все эмоции духа проходили через него, спрессованные в эти несколько секунд. Парень сомкнул кулак — и вся собранная энергия разрушилась, устремившись вверх, растворяясь в воздухе и рассыпаясь блестящими осколками. Юсуй смог выдохнуть, утерев выступивший под повязкой пот — он и забыл, насколько это выматывает. Рука тотчас же заныла, присоединившись к ноющей голове и резко навалившейся усталости. Юсуй грузно осел на пол, испустив ещё один тяжёлый, но облегчённый вздох.

— У тебя получилось? — Шикамару вертел головой, но Хорокеу знал, что никто из них не мог до конца видеть и чувствовать того, что только что происходило. Он лишь коротко кивнул, восстанавливая дыхание.

— Здесь больше нет духов.

И эта фраза повисла в воздухе, пока они несколько секунд, минут, молча ждали, что что-то произойдёт. Что вновь появится Монокума, что прозвучит объявление о теле, что угодно. Или весь мир вокруг них исчезнет, а сами они очнутся в своих реальных телах, в окружении погибших товарищей.

И только тут его спина покрылась холодным потом, ведь Хорокеу понял, что он наделал.

— Чёрт, Монокума ведь может устроить Суд после этого, — просипел Юсуй. — С Люси ведь тоже было что-то подобное, когда Ритцу убила её, хотя не убивала.

— Нет, — покачал головой Шикамару, — у Хинаты изначально не было тела, а без него не было бы и объявления — тут даже Монокума бессилен. Я вообще не надеялся, что это сработает, но стоило попытаться.

Хорокеу ругнулся сквозь зубы: ну, конечно! Монокума не оставил бы разгадку своих правил у них под носом.

— И что теперь? — буркнул он, поднимаясь на ноги и придерживая за руку Касуми. — Ты говорил, что есть ещё какие-то варианты.

Шикамару сложил руки полукругом, как делал это не раз во время обсуждений, и прикрыл глаза на несколько секунд. Юсуй ждал, что он будет размышлять куда дольше.

— Я говорил, да, — медленно ответил стратег, не расцепляя рук, — но на самом деле у меня осталась только одна версия. И учитывая всё, что мы знаем об Академии, она должна быть верной.

— Кажется, я поняла… — пробормотала Касуми, оглядывая комнату. Шикамару кивнул ей:

— В этой школе прячется шестой человек.

***

Едва трое одноклассников пришли к разгадке о шестом ученике, как без лишних обсуждений направились в медпункт, чтобы, как выразился Хорокеу, «допросить Нанами». Касуми подозревала, что геймер поняла эту тайну раньше них, если не знала заранее, и у неё было всего два варианта, кем может оказаться этот шестой человек.

Разумеется, в медпункте никого не было, а комната Чиаки оказалась заперта, и никто не думал отвечать на звонок. Касуми, съедаемая тревогой, проверила и комнату Мио на всякий случай — с тем же результатом. Хорокеу предложил обежать всю школу на всякий случай: мало ли, где ходит Нанами, но тут уже воспротивилась пловчиха. Она внимательно наблюдала за своим другом и видела, как после проведённого ритуала он побледнел и вообще выглядел так, будто вот-вот потеряет сознание. К тому же, его наверняка беспокоила простреленная рука.

Все трое были без сил после Суда, поэтому даже Юсуй толком не спорил, когда Шикамару предложил подождать до завтра. Выбора всё равно не было.

Касуми провела эту ночь, то и дело просыпаясь, чтобы проверить состояние Хорокеу. Шаман съел пару таблеток обезболивающего и спал, как убитый… что было не самой приятной мыслью. Она перевязала ему руку, вспоминая, как делала то же самое для Зоро. К счастью, ранение сноубордиста было куда менее серьёзным.

И вот, наступило утро, как огласил Монокума в своём объявлении. Договорившись о встрече с вечера, ребята собрались в кафетерии, чтобы после завтрака придумать дальнейший план действий.

А это, в свою очередь, напомнило ей утро после убийства Йо и Зоро.

Касуми подавилась манной кашей, когда двери столовой распахнулись, и в неё одновременно вошли Нанами, Мио, а возле них возник Монокума. Она громко прокашлялась, пока басистка и геймер молча занимали свои места, а директор внимательно смотрел на них и ехидно улыбался.

Чиаки, по своему обыкновению, была мертвенно бледной, но в этот раз, вопреки её холодной отстранённости во время Суда, девушка выглядела напуганной. Касуми не могла точно определить причину, но причин в Академии в любом случае было предостаточно. Чиаки знала куда больше своих одноклассников, и Касуми оставалось надеяться, что страхи геймера касаются лишь её и её прошлого.

Мио выглядела подобно человеку, которого Касуми видела в зеркале наутро после смерти Нами. Она не смогла задержать свой взгляд на басистке дольше нескольких секунд.

— Доброе утро, — поприветствовал их Монокума и уселся на стул возле Шикамару. Стратег, к удивлению Касуми, и бровью не повёл, лишь коротко вздохнув. Монокума выждал пару секунд, разочарованный такой реакцией. — Что, никто не рад видеть вашего директора? А я принёс вам хорошие вести, между прочим!

Одноклассники молчали, с неприкрытым скепсисом взирая на плюшевую игрушку. Наверное, каждый из них понимал, что сейчас произойдёт что-то плохое, поэтому никто не торопился нарушать тишину. Монокума тоже не торопился: он с любопытством посмотрел на блины, которые доедал Шикамару, молча подвинул к себе его тарелку и, разинув пасть, запихнул туда всё содержимое вместе с блюдом. Стратег приоткрыл рот, глядя на это, и написанную на его лице фразу выкрикнул не выдержавший этого фарса Хорокеу:

— Да что тебе от нас надо?!

Монокума смачно отрыгнул, выплюнув осколок блюдца на пол, и рассмеялся.

— О, а я-то думал, вы совсем говорить разучились! Слушайте и внимайте, плебеи: я открыл вам последний, пятый этаж Академии Надежды! — огласил директор, вскочив на стул и раскинув лапы. — Прошу, не сдерживайте восторгов, потому что на нём вас ждёт кое-что особенное.

И всё же, они сдержали свои восторги. Сказать честно, Касуми не была напугана объявлением директора. Она не знала, какой ещё мотив он мог им приготовить, но была полностью уверена, что все они слишком устали от убийств. Если не считать Нанами, никто из них, абсолютно никто, не мог этого сделать.