— Всё зависит от того, каким определением слова «знание» мы пользуемся

— Хорошая попытка. Немного уклончивая и немного простая, но свести к семантике, конечно, тоже можно. Ощущение красного цвета — не знание, а чувство, фундаментальная деталь нашего человеческого сознательного восприятия. Просто знать и понимать недостаточно, видишь? — Эношима мягко рассмеялась. — И я ещё обещала, что не зайду в философские дебри. Прости! Думаю, обсуждение квалиа нам сейчас не очень важно.

Хартфилия непонимающе посмотрела на неё. Тогда к чему была вся эта длинная история?

— Я просто хотела уточнить, чтобы у тебя вдруг не сложилось неправильное впечатление о форме моей социопатии. Я понимаю, что вы чувствуете! Я знаю весь спектр эмоций, проносящийся в ваших сердцах и головах, я вижу полную картину нейромедиаторов, обеспечивающих взаимодействие нейронов в ваших воображаемых головах. — Эношима обошла Хартфилию, продолжая говорить. Она зашла за спины и мягко обвила её руками, обнимая и слабо прижимая к себе. — Просто этого недостаточно. Ты понимаешь, что я хочу сказать?

Она мягко коснулась щеки Люси, и прикосновение было тёплым, почти ласковым. Хартфилия хотела сказать что-то, но слова застряли в горле. Через силу, она заставила язык снова повиноваться.

— Я… не понимаю. Чувствую, что не могу понять тебя. И как…

— Как это относится ко всему, что происходит и происходило? — закончила вопрос Джунко. — Ну, смотри… — она отпустила правую руку и спрятала её за спину, через секунду достав откуда-то сзади букет красных роз. — Видишь?

Люси видела. Красные лепестки сверкали цветом на фоне серой черноты ночного сада. Люси коснулась букета, взяла его в руки и притянула к себе. Как только холодные лепестки коснулись её груди, она мгновенно забыла как дышать, как будто воздух разом вышел из лёгких.

— Может, я величайший аналитик, величайшая модель, величайшее отчаяние или ещё до кучи бесполезных фальшивых титулов, но знать всё я не могу. Или, возможно, могу. Но не могу чувствовать, — подсказала Джунко тихо, шепча ей на ухо. — Но я хочу знать — нет, чувствовать. То, что, возможно, навсегда избавит меня от скуки.

Хартфилия выронила букет, но красный цвет не покинул её грудь, наоборот, расплываясь черно-алым пятном. Её руки дрожали, ноги подкашивались, но Джунко держала её крепко, не давая упасть.

— Я хочу дотронуться до вас. Дотронуться до того, что вы чувствуете, украсть из вашей мелкой, но почему-то получившей такие незаслуженные преимущества, душонки. Почему вы не хотите поделиться со мной?

Эношима закрыла глаза, прижавшись к шее Люси, слушая замедляющееся биение сердца, пока красный цвет медленно вытекал из её груди.

— Ах, как же хорошо, — промурлыкала она. — Это отчаяние?

Люси не знала, что такое отчаяние. Люси не знала, как чувствовать эмоции. Люси не была уверена ни в чём из того, что когда-то считала фактом. Отчаяние текло по её венам, такое же красное, как цветы, которые увидела Мэри. В голове её осталась только одна мысль, в глазах её одна вещь, и она раз за разом проговаривала про себя то, как сильно она ошибалась всё это время.

В голове её осталась только одна мысль, в глазах её одна вещь, и она раз за разом проговаривала про себя то, как сильно она ошибалась всё это время.

В̠̩ ̖̠̘гол̜ов̙̞е̼̦̱̫͖͈ͅ е̹̪ё̣͚̮̰̪ ̲͈̫̖о̱̥̠̳̖̜ста͉̗̱ͅл̰̖̜̥̰̗͇а͎̹с͔ь ̼̯͖̮̰̱̙то̟͔͓̳̫̗л̺̟̪ͅь̪к̼̙̫̻ͅо̟͎͚̥̘ͅ ̥͈̹о̬д̻̣̖̬̻̣͈н̺̬͚͕̰͎ͅа̗͚͈̬͔͖͚ ̼̗̠̳м͎̠͎͉̺̣ы̥̭̰̖с̳̣̱л̬̦ь̯̩̙, ̣̼ͅ ͚͍͇͈̩в̯ ͚̘̳г̠̖̯̝̦͓͙л͉̠̯̤̣̪а͕̯̯з͔̜͓а̫х͚̯͚͚͙ ̫͚͎е̲͎̤̳̰̙͓ё͔̗̰̖̥̙ ̙о̘͙̮͚̦д̠͖н̦̫а̞̼͓̖̙ ̦͕̮̻̗͖в͍̟̣̥͖͓͖ещ̗̘͖̣ь̪̤, ͎̘ ͍̲̬и̣̖͈̭̙̫̱ ̰͍͎о̞̗̗̼̮̱̩н͙͎͕̜͔а̯̱̤̲̤̻̘ ̞̺̰р̱а̫̠̭з̠̘͔͙̬ͅ ̣̼̞̤̯̱̜з̙̰̲̼͔а̳̰̤̗ ̖̬̰р̠͓̩̱а̩̹̣̟̭̦̹з̗о̳̤͓̦̖̠м͓̦̻̪͎̙ ̙͎͙͚ͅͅпро̟̦̰̳̙̪г̘̝о̠̝в̝̲͇̪̬а̼ри̬͚̭̱̮̫̜в̙͔͖̘̳ͅͅа̟̥͇̦̼л͙̤͉ͅа̺͎̰̤̦͍̗ ̘п̘̲р͎̩о̲ ̣͚͎̯с̗̯̲͚̺ͅе̞͇͚͚͖̘б͕̬̭̞я̖ ̪то, ̹̲͕ ͇͙̬̣̜к̺̮̤̲̠а̝̝̘̺̝̲̻к͖̫̜͍͖̠̗ ͔͍͕̞̪͇̲си͍̜̠̼̤ль̻н̟̪̮̱̙͈̼о̙̻̞̬ͅͅ ̙̮о̦͓̟̤̙̳ͅн̝̣̹̞͓̩̦а̝̣̯ ̯̝̲̟о̯ш̝иб̹͔а̥̥л͉̹͓͍̦а̮̹̼̻̟̹̲сь͇ ͉̘̹̰в̺̱͙͔̥с̯͍̖̝ё͎̗̲ ̼͍̦̮͚э̩̙͖͔̜͚̳т͍͍̺͔̥о͚̻̥͕͉̮ в̘р͈̬̤е̤͓̲ͅм̩я̠͚̗.͎̼̫ ̙͓͍ͅ

В͇̭͈̘̫ͩͮͤͭ̍͛̚̕ͅͅ ͐͗̊̒͏̟̪̪͇̜̪г͉͉͐͛о̯̱̟͎л̤͕͉̯̪ͦ͛̓̒ͭ͞о͉̲̎̂̆͊ͮ̊в̧̝̪͇̙̝ͥ̆ͭͦе̍ͦ̎͌ͤ̽̋ͅ ͙͈̞̪̳̘͕ͦ̽̾͌̿ͭе̫̘͔̦̫̬ͦ͊ͮ͒̃ͨ̕ͅё̿ͩ̓ͪ ̑о̵͔̲̓̓̍ͦс̩̠͚͎̻͔̜͂̽̿̅̆͢т̲̮̹͔̰͔ͪͫ̂̀̉а̠̠͍͑͛̀̀ͅл̳͛̈̐а̐̿ͩ̋͝с̜ͮ̑͢ь̲ ͋т̶͉̖̭̩͔͓̋̎̆ӧ͖̰̝̯́ͨͥ́̚л̛̽̉ь̮̃̑ͣͤ͛͛͋͟к͉̣͚͉ͫ̃ͨ̐ͬоͬ̾͏̪̫̪̹ ̣͕̯̥̗̘̓ͬ͗о̢̦͊̋̎ͤд͖ͮͤͤ͟н̟͈̘͉̗̤̞̇̓̚а̵͇͎͇ ́м͈̠̼̼̯ͧͣͩͧͅӹ́̂ͮ͌ͨ̓͗́сͯ̅҉͇̰̩̤̖͇̣л̙̦̹̖͍̈̓̚ͅь̴̲̪͍̜̳̮̌̌͛̌̋͆, ͨ͐ͫ͌̿̽̚͠ ͂̃͗͒̈́в̲̲̲̙̱̻̟͝ ͓̩̝г̧̗̤̫̫л̖̣̰̣͙̀͟ͅа͓̖̖͙̩͉ͧͮͧ̑͂̔͆͝ͅз̞̹̤̻̗̭ͮͣ̾͜а͖̘̂ͦ̎̄̉̃̆х͙̱̣ͯͮ̀ͫ̀̔́ ͛͋̆̓̍̌҉͍͇ͅе̛͖͓͚̳̥̠̲̓͗ё͓̣͈̍̏́ ̤̲͓̪͔̹͙̈̊̊̔о̰͓͈̟̉́̆̏̄̂͋д̶̜ͦ͑̐̔̒̋̽н̶͈̖͓̳̓͌̍ͦ̈́ͧ̆а̧̺̺̮̇̐̃͐ͭ ̘̹̗̦̂̀в̻̱̻͚̮̭ͪе͐͌̾͒̍̈̽͜щ͈͈͈̩̣̈ͥ͑̚ͅь̥̲̞̼̫̏̌, ̢̤͚̾ ̸̻͓̜̣ͭ̇̿̽͌ͬи͉̝͓̰̝̺͛̇̓͡ ̆ͨ̐о͇̮͓̱̝̓̿̒ͅн̘̯ͯ̉̑̾̀͊ͬа̗͈̑̓ͬ ͗̏̾́р̘̖̦͍͉͓͎ͭ̾̽̊̀̉̏а̷̟͇ͮӟ̣̗̬͑͟ ̧̣̼̻̭͙̒ͤ̈̀̐̊ͅз̂ͯ̑̊̌̀а̥̽̍͋̃̀ ̮͍̯͕͆̇͐̍̓̾̏͞р͐͏̬̭а̶͉͍̣̋̇̍̃ͮ̍з̷͕́̃̓̂̇ͤ̄о͎̄̆̄̂ͭͥ̐м̪̥͖̳͓̃͢ ̟̤̠̭̤̻ͫ̃̓п̛̭̯͈̱ͥ̅͑ͤрͧͯ͌͗о̱͔͉̊̈́͒̕г͇͆̍͆̋͢о͇̹ͧ̈͡в̰͖͈̠̱͊̅̓̽̌̒͞ͅͅа͚̞͇̭͖р̻͉̬͈͛̋ͣͦ͂̔и͖͎͕̖͓͈̾̓̈ͤ̽̄ͪ͡в͉̯̘̹ͅа͔̒̏͗̒ͦͩͤ̕л̺̲̗̭̦͈ͣ͂͒̍̾а̻͔͉̮̲̿ͅ ̻̦͈̯̦͑ͯͅп̰̱̼р̖̲͛̉͐̋ͤ̀о̓ͬ͆͒ͥ҉ ͖̳̋͐ͮ̅̓с̳̺̣̤̰͐ͪ́ͅе͇͂̐бͣ̈́ͮ̊̆̎я̢̪̼̈́̚ͅ ͇͔̬͈͋ͧ͌̅т̬̟͊ͪ͂̔͋̌ͩͅо͓̩͙̙͈̣͋ͧ̈̿̋̌̂, ̙͖̮͚̆͆͐ͭͮ ̠̞̠̹̮̐͆ͥ͐̊̔ͦ͠к̩̯ͫ̎̓̉̇̚а̻͓͍͖̟̦̯ͤͪͪ̓̍̌̉ќ̨͔͎͚͖̩͓ͅ ̲̟̤̠̇͑̃с̯̞̙̝͈͓и̌ͯ̚л͔̰͓̟͇ͣ͂͝ь̢̄̄̌̒̃͌ͦн̋͏̝̥͇̠̜о̜͔̦̔̈͠ ̴̉̋̈́͂о̠̔ͥͣ̋н̧̱̬̫̰ͤͪ̍̈̇ͯа̵̍ ̣̄̆ͧͣ͗͋̀о̫̫̻̩͍̳͉̏̇ͧ͛̃̅ш̨̱̝͕͍̹̦͌̈́̎̽̅ͣи̧̮̗̘̦̩̼̹ͬͧ̇ͬб̶̮̠͒а̛͈̟͓̺̻̻̄ͮ̔̀̍͆л͓͎͙̻̜͗а͎̝͍̋̍̈́с̫͚̯͗̑́̓͊̒ь̦͇̘̥͕̞̑ͪͤ ̵̮̗̟̪̳ͧ́ͯͪв͚̰͍̠͙͂ͣ͒͘ͅс̝͚͕̺̑́͊̀ё̺͎̄ͪ͘ ̺͠э͒ͬ͏̻т̳͇̅̍̌̄͗ͪͮ͞о̦̑̍̒ͫ̈̔ ̒ͪ̊̏̀в͏͕͙͈̫̰͕ͅрͥ̾ͥ̐̑е͈̳͢м̺́͑ͣ̊͝я̵͖̯̖̺̙͙͕̾̓̈́.̢̠̲͍̟̻̈́͋ ̴͖̭͖͓̏

1̱̖̠ͦͦ̀ͤͬ̍̌1̜̪̙͓̞͐ͧ̚1̢̝̬̼̝͙̼̗0͐͏͕̼ͅ1̿͞0͉͚͈͛̕0͖̰̯͔̓ͥͤ ̡̪̜̈́̎ͭ1̢̞͒̚1͇͓͈͎̜̯̫̇ͨ0̬̤͇͉̓̋̀1̼̭̜̞̼͎̙ͧ̆0ͮ0͉͉̻̞̻̠̃͑ͦ̏̓͋̈0ͧ ̤͆ͮ́1̜̺̦͇̼̫̔͡1̈́̿ͮ0̭̟ͯͮ̄1̳̤̰͉͔͎ͤ̈́ͥͦ͝0̴̮̤̑ͦ͑̿̚0̣̃1̠̘͎̭̝̗̲͘ ̥̪̥͔̲̰̲1ͩ͆̐ͥ҉̠̠̖̪1̰̮ͪͮ͝1̛̣͎̠0̗͍̮͚̗̺ͩ͡ͅ0̆ͪ̓̽ͤ̍҉͎̬̮͇̲1͍̅1̖ ̺̻̰̙͙1̷̍͐͐0̸̭̤̺̞͔̒̾̽̓͊0̪̮̰̉͛0͕̳̯͝0̝̮̖̪́͊͗ͨͭ̒̉ͅ0̖̺̓ͧ͊͝ ͩ̂ͩ̈́͂ͤ̅҉̥̞̱1̔̿̉̾͏̣̥̰1̽͊̾͋ͤ0̗ͫ͋̚͠1ͤ0ͫͦ͘0̱͎̌ͪͬͣ̋ͮ̅1̠̞͉͓ͭ̓̑̂ͨ ͙̠̰ͅ1̮̱͕͎̿̇̆ͤ̀͑ͧ̀1̖̘͓̇̈̑͌1̢͆̓͗ͨ͊0̬̦̦̳̤̮͈̉̈́͆̕0͖͙͉͂͛1̍ͣͩ͏̤̳̼͔͉͎1̶̤̪͉̟͕̹̱̄͊̈̌̈̆̾ ̋̽͒1̵͙̺̲̜͚̹̪̈́̾̆͌0̺͍̒ͪ͗ͤ̄̈̈́0͇̠̋̂0̲͗̇0͙͓̣͔̂ͮ0̶̟̜̘ͨͨ̃͛̂ ̮̠͖̠ͩ̄͊̍ͤ1̙͓̍1̨̺͛1̬̠̖̝͓̖̫͛ͤ̾̅͘1̺̠̭̗̘̗̬̓ͥ̌͂ͨ̔̐0̬̹̼̻͚̇̋ͅ0͙̖͍͍̲͙̳ͨͭ̍̾1̼̯̭́̓̐͂̓ͮ͘ ́ͨ͆̋̆͏̦͔̜̣̲͙1̨͍͙̦͎͌̃ͣ͗ͭ̃1͑̇́͐ͭ0͏͚̙̠̻̤̺1̟̺̭̩͓͎̗ͯ̅͐͞1̱̹̥̟̺̯̥̈́ͩͫͤ̏̋1̜͕̠̩ͬͣ̿́̚1ͦ̑̈́̒͌̇͏̝̗͖͇ ͊̈́̎1̯̺̜̩̘ͣ̎ͪͪ͢1͛̃ͨͨ̃ͪ1͓͉̯̥͕ͤͦͨ̓̈̚0̷̖̩̻̝̬͆ͩ̐1̼̣̖̰ͨ͗͐̈ͣ0̲͖̣̖̍̑̉̅̆̀1ͩ̋͏̗͍͍͉̹̖̤ ̼̘̻͂̏̑ͩ̓͢1̪̙ͨ̏1̛̪̱̪͊̍̀̂1͙̙̩͙͈͍͓͌͡0̱͖̻̇ͫ̃̎͑̃̚0̸̟1̮̲̳̮̳̦̒͆ͤ̄̈́̒͆0̰̹̯̎ ̪͍̩̖͎̀̐̿̎̇̓1̮̙̠̫̤ͭͣͨ̋̾͗̀0̨͍͊̾ͯ̿̏̎̚0̳̝͚̩̭̖͈̌ͭ̐͊̎̚0̦̮̻͙̲̠͎̃0̟͍͉̩̿͒ͥ̿͋0͉͋͞ ͍͚ͧ̅̃1̟̐1̬͉͕̩͔̊͝0̰̦̼͙̤ͩ͜ͅ0͆ͭͤ̏͐̔́1̲̲͎͍̮̦0̤̰̤̌ͩ̊̿ͩ́0̗͇͙̮̟͌̎̆͌ ͪ͋̏̓̽̋̄1̹͙̬̯̈̏ͨ̎ͧ̚1͉̪̠̹͚͕͋ͨ̂͗ͦͥ0̶̺̋ͮ̌0̪̙̝͔̝̃̌ͫͮ̀̚ͅͅ1̵̺̦͉͈̹̤̎0̭̤̯̣͚̈ͪ̓̕1͓̗̤̘̎ͫ̔ͥ̔͝ ͓̹̫̳̅ͩ͑̃͆͌1͔̦̞̱̠͍́̀ͫͅ1̯̝̘̪̼͈ͫ̏̏̒ͯ̍͊͟1̻ͪ0̣̠͙͚͖̔0̼̖͕̥̝͕̤͛͂̈́͋̃͆̍͢1̰̯͔̦̘̼̑͒ͦ̂̽͒͆͞1͝ ̢̣̗̝͔ͮ̃͋̈́ͦ͑̇1̶̭̌ͤ͐͌̔1̳̫̝͖ͣ̓͞1̷̹̏̉0̧͎̮͕̠̮ͩͭͣͬ̍0̡͕̖̒ͣ͊ͫ́ͣͧ0̼̯̹̋ͫ̓̌͛́0̠̼͉̩̝͎̬̄̽ͫ̈́̽ͣͦ ̑11̛̤̭͕̺̩̄̽0̘̽͊̿͐͂̑̈́0̶̺̠͙̗̖͔͙̆̃̓̋ͨ̅̅0̭͙̒0͞1̬̗̠̥̹ ̩͇̈͗̎͗1̰͍̩͉̖ͧ1̷̹̣͓̝ͣ͊͗́ͤ̃ͭ0̵͇̺̯͖͈̹̎̾̆̊ͦ͂1͔͓̘̯̟͡0̲̍ͨ0͇̾ͤ1̣̬̲̥̬̫́̽̅̓ͧͫ̒͞ ̟̜̲̼͇̻̿̈́̽̅͛̓͗͜1͔͈̱̠̯̥ͤ͑͋̈̂1̻̺͐̃ͅ1͔̩̝͔͇̖͐ͪ́0̜̺̲0̿̓̓ͪ҉̪̠̮͍̦̺1̩̰̲̗͖̺͖̉͞0͍̹̦͓̼

1̳̬̩͚̭1͉̜̬̲̣1͖͔ͅ0̫1̖̳̦̻̬̳0̝͎̫̪0͙̥̠̱̺̹ ̗̺̦͙1̣1̖0̦͎̤1͚͇0̭͖̼̲̦̺̬0͉͓̗̩̝ͅ0 ̟̺͍̦̮̟1̝1͖0̗1͍͇̪̘̹̬̻0̟̪0͎͈1̭̖̤ ̮̩1̖̻̩̰̳1͖̱̜̘̼͔1̞̫͖̝͎0̣̜̙͇0̯̥̞1̘̰1̣̩ ͕͍̦͎̲̠͙1͔0͙̬̫̺͖̝0̫̲̱0͙͔̟̝0͇̪̮̬ͅͅ0̖̮̪̖ 1̟͔̯10͍̪1̰̩̠̮̻͓0̭̱̤͕̯͎0̞͖̭1̺͉͚͓̗ͅͅ ͙̲̹͕̱̮͓11̫̹͉̤̞͎1̤̼̠͓͚̮0͙̖̝̟̤0͚̱͍̞̤1̯̪̣̮̳̬1̪͙͔̹ ̳͎̝1̬̜0̥͚͉0̲̞̦͇̘̱0̟̙͙̫̹̮ͅ0̭̠̜0̮ ̜1̠͕͎ͅ1͚̟̱1̮̞͚̣̣1̙̱̺̻͈̲͖0͙0͎̝͎̳̼1 ̼͔1̲͓̲̞ͅ1͚͍̗̭̬̞̤0̲̗̜1̻1̤͓̪̲̗1̗̹̫̱̜1̻̭ ͙̘̥̹͍1͎̥͎̘͍̮̖1̺1̟͍̤̣͉̖̰0̰̙̥̜̘̬1̼̻̟̱0̻̰͇̫̫̬͓1̠̦̭̣̬ ̰̩̙1͖ͅ1̤̙1̼͙̹0̦̠̠̮͓0̹1͉͎͉0̳̪̘ ͔̱1̮̝̱̥̗̩0̼̦͚ͅ0̫ͅ0͇̪0͕̟͔̯̜̬͓0̺͉̟͖͎̜̝ ͓͕̱ͅ1͕̫̝̗͇̰̪1̮0͇̫̯̰0̳1̫̠̦͙͚0̘͕̗͖̠̩0 ͕͉1̺̮̯̬̣1̯͈̜͚0͓̲̬̟0̥̩̗͚͙͖1̩͖̙̣̳̤͕0̺͈͕̲̝̪1̜̜̳̭ͅ ͎̰̲ͅ1̠ͅ1̺̲10̪̼͚0̮͙̳̘͖1̳͖̭̩1̟̻̗̯̞̫̬ 1̝̜̗̝̥̞ͅ1͍̥̥1͎̪0̻0̝̙̟͍̖0̘̣̻̳̰̘̝0̻̱ ̬͉̙1̞̤̞͉̝1̤̯̲00̪̮̘͉̘0͙̲0͙̳1͕ 1̜͇͈̣͔̰͈1͇͚̩̝͕͚0̲̣͕̜̣͙̭1͉͈0̞̮͚̼̦0͇̥̤̰1̮̘̰ ̫̮̭̹͙1̦1͓͙͕̹͕1̜̮̦͍͈̠0͇̭̟̗̫0̟̮10͇̲

1110100 1101000 1101001 1110011 100000 1101001 1110011 100000 1111001 1101111 1110101 1110010 100000 1100100 1100101 1110011 1110000 1100001 1101001 1110010

***

Хорокеу взял за правило не отворачиваться во время казней.

Признаться, в этот раз даже ему стало не по себе от творящейся на экране жестокости. До этого Монокума расправлялся с учениками медленно, со свойственным ему садизмом, но все повреждения были внешними. В случае с Нами это были разорвавшиеся снаряды, Натцу он сжёг — Хорокеу один раз ожёгся о газовую плиту, так что с уверенностью эксперта знал, как это больно; Комаэде просто (просто?) отрубил руку. А в этот раз Юсуй щурился, пытаясь вообще понять причину смерти. Ритцу как будто разорвало на части изнутри, и отчего-то это выглядело даже болезненнее ожогов.