Она села, закрыв глаза, и Мио пыталась представить себя на её месте. Каково это — знать прошлое окружающих тебя людей, но не помнить своё собственное? Акияма ценила каждую мелочь из своей старой жизни, все репетиции с Ритцу, каждую мозоль после игры на басу. Если бы у неё отняли это, она перестала бы быть самой собой. Она знала, что хочет помочь Нанами, и даже если остальные не будут доверять ей после этой истории, Мио готова быть единственным человеком. В конце концов, она слишком хорошо знала, что такое — быть аутсайдером. Если бы не Ритцу, она так и осталась бы замкнутой боязливой девочкой, над которой все насмехаются. В жизни каждого должен быть человек, в котором можно найти опору. Пусть даже Нанами совершала ужасные вещи, она уже понесла за них наказание сполна, отплатив собственными страданиями. Всегда можно начать жизнь с чистого листа. Если она не может вспомнить свою старую личность, нужно помочь ей построить новую.

Шикамару, который стоял на ногах всё это время, снова прокашлялся, обращая на себя внимание остальных. Наверное, многим хотелось прокомментировать слова Нанами, но стратег не дал им этого сделать, вновь взяв обсуждение под свой контроль.

— Теперь, когда все мы понимаем, что происходит на душе друг у друга, настало время того, что я назвал Судом. Нанами подвела нас к этому, и я хочу спросить у вас, есть ли те, кто не верит, что мы находимся в виртуальной реальности? Есть ли у вас тому доказательства? Может, кому-то трудно смириться с этим?

— У нас есть доказательства того, что мы в ней находимся, — вступил Хорокеу. — Сам подумай. Мы все потеряли наши способности, которые возвращаются только в той комнате на четвёртом этаже. Нанами знает о нашем прошлом — тут уж она не врёт — и я не знаю, как ещё это объяснить. Со слов Касуми я вроде понял, что такое «виртуальная реальность», поэтому я согласен, что мы действительно попали внутрь компьютера. Не знаю, как, но это уже другой вопрос.

— Какая ещё комната? — удивилась Мио. Она знала, что Касуми, Хорокеу и Шикамару должны были обследовать новый этаж, но не думала, что там окажется что-то неожиданное. Музыкальная комната была приятным сюрпризом, но не более того.

— К ней мы ещё вернёмся, но чуть позже, — пообещал Нара. — Есть что-то ещё по поводу виртуальной реальности, чтобы мы закрыли эту тему?

К ещё большему удивлению Мио, ему ответила Нанами.

— Из-за своих воспоминаний мне трудно говорить с полной уверенностью, так как многие вещи я почти помню, но не до конца. И тем не менее, я уверена, что мы находимся в виртуальной реальности. Я лично тестировала её с Джунко, и я помню, что архитектура Академии Надежды в реальном мире немного отличается от той, в которой находимся мы, — она нахмурилась, будто пыталась вспомнить это прямо сейчас. — Если вам интересно, когда мы попали в виртуальную реальность, Джунко стала рассказывать мне о своём прошлом — это та самая игра на третьем этаже. Ещё я знаю, что помимо изменения воспоминаний, она может менять наши эмоции. Она может заставить вас чувствовать гнев, боль. Я уверена, что она не будет пользоваться этим для совершения убийства — таковы её принципы — но стоит держать это в уме. Потому что…

— Не все твои эмоции принадлежат тебе, — повторила Мио уже знакомую ей фразу. Чиаки посмотрела на неё, и басистке пришлось объяснить: — Это было в записке, которую оставил мне Комаэда. Помните, я рассказывала про неё? Там же он написал про комнату на третьем этаже и команду от компьютера. Ничего важного там больше не было, и я думала, что же означает эта фраза.

— Мы что, не можем доверять сами себе? — повторила Люси, прячась за своим шарфом. Мио думала о том же. Что, если Джунко уже сделала что-то с их воспоминаниями, просто теперь Акияма не может вспомнить? А её чувства? Её любовь к Ритцу? Это тоже подделка Эношимы?

Нет. Лишней паранойей она ничего не добьётся. Тем более, Нанами знала Джунко, в отличие от всех них, и если она говорила, что та не станет использовать эту способность просто так — Мио ей верила. К тому же, ей начинало казаться, что из всего класса Джунко интересовала именно Нанами, и все её издевательства предназначались именно ей.

— Можем, — одновременно заявили Хорокеу и Ритцу со своей непробиваемой уверенностью. Шикамару кивнул, хотя ни у кого не было доказательств.

— Нет смысла думать о том, что мы всё равно не сможем изменить, главное быть начеку. Джунко хочет, чтобы мы сомневались в себе и друг в друге, чего я делать не собираюсь. И раз у остальных больше нет возражений, мы примем как факт, что мы находимся в виртуальной реальности. Это ведёт нас к следующему вопросу. Означает ли смерть в виртуальной реальности смерть наших реальных тел?

Вопрос явно был адресован Нанами, и Мио с замиранием сердца ждала, что геймер сейчас разом разрушит все их надежды. Но даже если бы она сказала, что смерть в виртуальной реальности ни к чему не ведёт, смогли бы они ей поверить? Разве вся боль, которую они чувствовали здесь, не была настоящей? Она помнила крики Комаэды, когда Монокума отрубил ему руку, и думала, что в этот момент испытывало его тело в реальном мире. Ей, в виртуальной реальности, было по-настоящему больно.

— Я не знаю. Всё зависит от того, напрямую подключены наши тела к компьютеру или нет, — ответила Чиаки. — Если только копия нашего сознания находится здесь, тогда должна быть возможность отключиться от этой реальности, не загружая воспоминания о смерти в мозг. В таком случае, все будут живы, но мы не будем помнить, что произошло здесь. Я бы сказала больше, но я… я не помню.

— Может, именно поэтому Комаэда до сих пор не привёл помощь, — осенило Акияму. — Если он не сохранил свои воспоминания об этом мире, то не знает, что мы заперты здесь.

— Всё равно странно, что никто не заметил нашего отсутствия, — нахмурилась Люси.

— Они, может, и заметили, но как мы об этом узнаем? Наверное, наши настоящие тела спрятаны где-нибудь, — вступила Ритцу. Акияма подумала, что она может быть права, и мысленно порадовалась, что её подруга наконец-то думает вместе со всеми. Она была не такой глупой, как любила повторять.

— Хорошо, — кивнул Шикамару. — Значит, такая вероятность есть. И прежде, чем мы перейдём к самому важному моменту, давайте обсудим, что мы нашли на четвёртом этаже. Есть желающие?

— Там есть что-то вроде актового зала, — пожала плечами Тайнака. — Большая комната, много инструментов, ничего необычного.

— Также мы нашли запертую дверь и два класса, — продолжила Касуми. — И мы нашли комнату талантов.

— И вот тут начинаются странности, — поддержал её Хорокеу. — В этой комнате, и только в ней, мы с Шикамару можем использовать наши способности.

— Я могу применять техники своего клана — например, связать свою тень с тенью другого человека, тогда моя цель будет копировать все мои движения, — объяснил Шикамару, и у Мио полезли глаза на лоб. Одно дело — слушать рассказы её одноклассников, другое дело, если все их способности оказались реальными.

Хотя иронично называть их реальными, когда они признали, что находятся в виртуальной реальности.

— Ну, а я, как и Йо, шаман — я могу видеть духов и давать им вселяться в своё тело. Вообще, понятно, почему в компьютере я до сих пор не видел ни одного духа, но там я наконец-то встретил одного. Не знаю, как он может существовать здесь, но тем не менее, — рассказывал Хорокеу. — И это был не один из наших друзей. А вот всё остальное лучше расскажите вы двое, — он посмотрел на Касуми и Шикамару, — потому что я нихрена не помню после того, как он в меня вселился.

— Подожди, — перебила его Касуми. — Но ты мне рассказывал, что сохраняешь свою память, когда в реальном мире в тебя вселяются духи. И ты даже говорил, что можешь контролировать своё тело.

Хорокеу кивнул, раздражённо перебирая остро торчащие волосы.

— Я-то говорил, но в этой Академии всё не по правилам. Когда я стал с духом одним целым, то не контролировал себя и даже не знаю, о чём вы с ним говорили. Надеюсь, он ничего не пытался сделать, — шаман посмотрел на свою подругу с нотками тревоги во взгляде. Та покачала головой.