- Скажи, что ты загадала?
- Ох, если б ты знал, что я загадала! - Лариса вздохнула, ее лицо стало внезапно грустным.
- Скажи, Лариса?
Любуясь ее лицом, которое под лимонно-бледной луной казалось голубоватым, Алексей боялся произнести слово, точно оно может расколоть эту хрупкую тишину глухого переулка.
- Ты хочешь знать, о чем я загадала? Поедем завтра в деревню к моему дедушке в гости, там ты все узнаешь. - При мысли о дедушке она сразу оживилась. - Ты ни капельки не пожалеешь, он такой чудесный старик! У него свои сети, лодка, ружье. Он нам расскажет такие сказки, какие ты никогда не слышал! Поедем?
Если б его язык в это время был способен произнести "нет", Алексей вырвал бы его.
В общежитие он вернулся поздно. Как олень, вбежал по лестнице на четвертый этаж и готов был пробежать еще двадцать этажей. Товарищи по комнате не понимали, что с ним случилось. Таким взвинченным и возбужденным они его не видели.
Искурив за ночь пачку сигарет, Алексей насилу дождался утра. Вспоминая обстоятельства, при которых он познакомился с Ларисой, Алексей благодарил судьбу даже за то, что его когда-то ограбили в роще. Иначе не было бы шефства Ларисы. А если бы не шефство, не было сегодняшней встречи и завтрашней поездки к дедушке.
17
Встретились они, как условились, в десять часов утра, у метро Маяковская. Лариса была в белой кофточке с короткими рукавами, в синей плиссированной юбке и таких же синих босоножках. В руках она держала маленький спортивный чемоданчик, в котором мать посылала деду гостинцев.
Алексей чувствовал себя настолько скованно, что даже не догадался взять у Ларисы чемоданчик, с которым она так и шла до самого поезда. В вагонной сутолоке и духоте разговор не клеился. Когда же они, сойдя с поезда, вышли на тропинку, которая огибала опушку леса и вела к деревне, где жил дед Ларисы, эта скованность и неловкость исчезли. Ступая по зеленой траве, он словно ощущал, что с каждым шагом земля отдавала ему часть своих неистощимых сил. А когда Лариса неожиданно стукнула его по плечу и с криком "Догони" пустилась бежать, он почувствовал, что обгонит орловского рысака.
Дед Ларисы оказался действительно интересным человеком. Маленький и шустрый, он двигался, как пружина. Чтоб показать свое охотничье искусство, он просил Алексея повыше подбрасывать бутылку с водой, куда для светового эффекта было подбавлено немного фиолетовых чернил. Три раза Алексей подбрасывал бутылки и все три раза они падали на землю осколками стекла и фиолетовыми брызгами.
- Эх, птица в наших краях перевелась, а ехать на Смоленщину - годы не те, - сожалел дед, вешая ружье на стену.
После обеда Лариса и Алексей собрались кататься на лодке. Дед не пускал их, доказывая, что будет дождь, но Лариса не послушалась. Схватив весла, она побежала к реке, где на берегу, кверху днищем, примкнутая железной цепью к столбу, лежала лодка. О ключе Лариса побеспокоилась заранее: она знала, где он хранится.
- Ну давай, давай, коза, помочи свою гармошечную, юбку-то. Ишь, вырядилась, - приговаривал дед, глядя из-под ладони вслед убегающей внучке.
Когда Алексей подошел к реке, Лариса уже успела отомкнуть большой амбарный замок и пыталась перевернуть лодку, но силенок у нее не хватало. Алексей сделал это одним рывком и легко столкнул лодку на воду.
Он сел за весла, поплевал на ладони и, найдя для ног поудобнее опору, медленно занес весла. Уж где-где, а здесь-то он не подкачает: восьмилетнему ему доверяли лодку, и не на какой-нибудь подмосковной речушке, а на Оби.
Плыли по середине реки. Деревня оставалась все дальше и дальше. С запада, который еще час назад был совершенно чистым, теперь надвигалась туча. С каждой минутой она темнела и разрасталась. Серые волны сильнее и сильнее ударяли в правый борт. А Алексей все нажимал и нажимал.
- Леша, бежим от тучи! - шутила Лариса и время от времени поворачивалась назад, тревожно посматривая то на небо, откуда вот-вот должен хлынуть дождь, то на деревню, которая теперь была уже далеко.
Алексей мысленно взмолился, чтобы дождь пошел скорее и не маленький, а ливень! Зачем - он не раздумывал. На его лбу и на висках выступили мелкие капельки пота. Сливаясь в крупные капли, они струйками стекали по щекам, попадали в глаза.
Темп гребли нарастал. Опуская в воду руку, Лариса восторженно взвизгивала, наблюдая, как за ее ладонью кипел белый бурун. На некоторое время Алексей впал в полузабытье, какое обычно наступает при длительных однообразных и ритмичных движениях. Он видел только лицо Ларисы и ее маленькие загорелые руки, которыми она теперь судорожно вцепилась в борта лодки. Каждый рывок веслами точно эхом отдавался на ее лице. Глядя на равномерную игру мускулов Алексея и на летающие весла, она мысленно как бы вливала в них свою силу и в такт каждого его движения втягивала голову в плечи. С закушенной нижней губой она казалась такой напряженной и сосредоточенной, что можно было подумать: она, а не Алексей сидит за веслами. В своей беленькой кофточке с розой на груди Лариса выглядела, как маленькая девочка, которая хочет, но не может скрыть своей радости оттого, что ее, вместе с взрослыми, взяли покататься на лодке. И несмотря на надвигающиеся тучи и сильные волны, она ничего не боится.
- Как хорошо, Леша!..
Перебирая руками края бортов, она осторожно подобралась к Алексею и, выждав момент, когда он, занося весла, наклонился вперед, вытерла с его лица пот маленьким надушенным платочком.
Деревня уже давно скрылась за холмами. На берегу не осталось ни одной души, все, кто загорал или купался, испугались дождя и убежали с речки. Лариса решила, что они очень далеко заехали, и уже подумывала предложить повернуть обратно. Извилистые зеленые берега с грустными левитановскими березками и кустарником, однообразный тяжелый и все нарастающий плеск волн в правый борт, сгущающаяся преддождевая хмарь вселяли в нее тревогу.
Внезапный мощный раскат грома, гулко пронесшийся по воде, заставил Ларису вздрогнуть. Первые капли дождя были крупные и редкие. По детской привычке Лариса вытянула руку кверху ладонью и пыталась поймать дождинки, но, как назло, тяжелые капли падали ей на лицо, ныряли в светлые прядки волос и никак не хотели падать на ладонь. Второй грозовой разряд, прочертивший небо огненной ломаной линией, был еще сильнее. Гром на этот раз начался где-то вдалеке, за холмом, со стороны деревни, потом мягко перекатился через лесок и, достигнув лодки, оглушительно раскололся. Закрыв голову руками, Лариса сжалась в комок и плюхнулась на дно.
