В поисках поддержки князь Владимир посватался к дочери полоцкого князя Рогволода, величаемой Рогнедой. Но Рогволод не хотел быть союзником Новгорода, и по его указанию дочь молвила: «не хочу я разуть рабынича». Это был очень оскорбительный отказ, поскольку мать новгородского князя была прислугой и наложницей, и свадебный обряд снятия обуви с мужа, упомянутый Рогнедой, касался самого больного для Владимира вопроса.

Новгородский князь бежал в Норвегию, где нанял отряды из норманнов, и по возвращении ему доложили, что Рогволод участвовал в походе на Новгород вместе с Ярополком.

В ответ Владимир двинул свои войска на Полоцк, захватил этот город, после чего изнасиловал Рогнеду перед очами Рогволода, а следом умертвил Рогволода и двух его сыновей. Затем Владимир пошёл на Киев, заманил брата в ловушку и убил его, став единоличным правителем Руси.

Несмотря ни на что, я не отзываюсь о Владимире исключительно плохо, он сделал многое для своих владений. Неудачно попытавшись реформировать язычество, Владимир в конце концов начал переговоры о браке с сестрой басилевса Анной и о введении на Руси христианства по греческому образцу.

– А что случилось с Рогнедой? – поднимая очередной кубок, спросил мой отец.

– В этом вся и загвоздка, Рогнеда оказалась главной женой Владимира, и его сыновья Изяслав и Ярослав, были от неё. Со временем она полюбила Владимира, и дети Рогнеды признавались законными наследниками Ясно Солнышка.

Но новость о том, что Владимир берёт себе в супруги принцессу Анну, а всех других благоверных отпускает, шокировала Рогнеду. Она думала, что если Ясно Солнышко примет христианство и выберет одну жену, то это будет она. А получилось, что Владимир решил присвоить подобную роль пришлой гречанке.

Вскоре князь вернулся уставшим после охоты и навестил Рогнеду. Ослеплённая ревностью, она отважилась отомстить за свою участь. И стоило Владимиру заснуть, как Рогнеда взяла меч, чтобы зарубить его. Но в последний момент Владимир проснулся и выхватил оружие из её рук. Разъярённый князь приказал Рогнеде переодеться в её лучшее платье и прийти к нему на казнь. Печальная Рогнеда сменила наряд и опустилась на колени перед Владимиром, но как только он замахнулся над ней клинком, в покои к ним ворвался его девятилетний сын Изяслав с мечом и закричал:

– Отец, ты не один, я буду свидетелем!

– Кто же знал, что ты уже здесь, – мрачно произнёс князь и вышел прочь.

По совету киевских бояр Владимир сослал Рогнеду и Изяслава в построенный для них город Изяславль.

Что же насчёт Полоцка, то он тогда был в ужасном положении, фактически от него сохранились лишь пепелища. Полочане не намеревались подчиняться наместнику Владимира и постепенно покидали город. Вдобавок Владимир выступал против восстановления Полоцка. Казалось, жизнь уходит из этого некогда процветающего города навсегда.

Рогнеда была унижена, княжич Изяслав находился с матерью в ссылке. Но тут судьбы Изяслава, Рогнеды и Полоцка сплелись с волей Торвальда, и он, ведомый Господом, словно вытащил их из пропасти забвения.

Торвальд как раз возвращался из Константинополя в момент выдворения Рогнеды и Изяслава. Тогда проповедник быстро понял, что крещение Руси произойдёт без его помощи, и Ясно Солнышко проведёт его далеко не методом убеждения. А раз Русь вскоре примет христианство, Торвальд решил сосредоточиться на обращении Прибалтики, куда был назначен посланником императорской грамотой. Но начать он задумал с малого – заложить монастырь в городе. являвшимся воротами в Прибалтику – Полоцке.

Приехав в Полоцк, Торвальд застал его в жалком состоянии. Он прошёлся по городу, осматривая пожарище и внимательно выслушивая рассказы местных жителей про то, как достойно сражался их князь Рогволод за Полоцк и как викинги князя Владимира хитростью взяли Рогволода и его сыновей в плен.

– Чтобы разобраться, кто мы и что нам нужно на самом деле, иногда следует лишиться всего и очутиться на краю. Пламя созидания и веры разгорается от углей пепелищ! – невозмутимо сказал Торвальд, глядя на своего ворона, примостившегося на почерневшем деревянном идоле бога Перуна.

Торвальду сообщили о последних новостях, и история про князя Изяслава, который спас мать и был за это изгнан, вызвала у него особый интерес. Слова маленького Изяслава о том, что князь Владимир «здесь не один», Торвальд воспринял как знак свыше.

– Это моральная основа Полоцка, то, что нельзя купить ни за какие деньги или уничтожить, настоящая правда. Полоцк станет новым священным центром Руси, – произнёс проповедник.

Торвальд организовал в Полоцке монастырь и построил рядом небольшую церковь Иоанна Предтечи на острове посреди Двины. Ты, Горислав, можешь его увидеть сегодня, напротив недавно возведённого Софийского собора. Полоцк был ещё грудой золы, а колокольня храма Иоанна уже разносила весть о воскрешении города. А ведь Торвальд мог остаться где угодно: в Англии, Дании, германских княжествах, Византии – везде ему были рады, но он поселился в Полоцке, разумеешь, какую честь он оказал полочанам?

Торвальд лично поскакал в город Изяславль, чтобы уговорить князя Изяслава, незадолго до этого перешедшего в христианство, прибыть править в Полоцк.

Встретив старого друга Рогволода, которого Рогнеда знала с детства, она бросилась ему на шею и зарыдала. Торвальд её крепко обнял и стал утешать:

– Скоро всё наладится!

Но предстоял ещё разговор с Изяславом, и молодой князь на предложение Торвальда возразил:

– Город Полоцк практически исчез, он разрушен и обречён, в нём совсем мало людей.

– Вы ошибаетесь, светлейший князь, Полоцк – это нечто большее, чем деревянные избы и частокол на берегу Двины. Ныне озарённый Божественной благодатью, он процветает в сердцах и душах полочан. Всё относительно, государства и города держатся на том, что их обитатели убеждены, что они существуют. И пока ваши подданные будут верить в то, что Полоцк жив, его не загубить, город материальный всегда восстановится, как отражение города духовного, – рассудительно ответил Торвальд.

– Да ты хоть представляешь, какой сейчас Полоцк, разве эти опалённые брёвна похожи на резиденцию князя и опору христианства? – закричал на Торвальда Изяслав.

– Ваша светлость, за свой век я был во многих городах, только что я посещал Иерусалим и Константинополь. Полоцк я каждый день вижу в очах его населения, ожидающего вашего приезда, и он прекрасен. Кроме того, если вас интересует богатство, то Полоцк имеет выгодное географическое положение, и полочане сделают всё, чтобы воротить ему былое величие. Очень скоро Полоцк вновь займёт важное место в торговом и политическом устройстве Руси.

– Даже согласись я двинуться в Полоцк, мой отец, князь Владимир, никогда такого не допустит, он ненавидит этот город и не даст ему шанса на возрождение, – вздохнув, разочарованно сказал Изяслав.

– А коли князь Владимир позволит вам управлять Полоцком? – улыбнувшись, спросил Торвальд.

– Что ж, если ты уговоришь моего отца, то я перееду в Полоцк!

На прощание Изяслав подарил Торвальду меч, выкованный в кузнице мастера Ульфберта, с которым он вступался за мать. С тех пор этот меч передаётся как реликвия, его носит старший дружинник Полоцка.

После Торвальд отправился в далёкий Киев. Оказалось, что к князю Владимиру было сложно попасть. И тогда проповедник организовал встречу через новую жену князя Ясно Солнышко, византийскую принцессу Анну, Торвальд знал её ещё из путешествия в Константинополь. Я не могу себе представить, кто ещё на Руси в тот момент осмелился бы поехать к князю Владимиру, чтобы просить за Изяслава и Рогнеду. Но у Торвальда был статус посланника византийского императора.

До того, как войти в княжеский терем, Торвальд отпустил ворона. Присутствующий при этом охранник, датчанин по происхождению, с интересом наблюдал, как Хугин сел на крышу одного из домов напротив.

И вдруг у стражника волосы стали дыбом, когда ручная птица звучно произнесла норвежскую поговорку: