— Мне страшно было. Не спалось. А потом Филька пришёл, — как бы оправдываясь, ответила Алиса.

 — Надо было меня разбудить. Я нашел бы способ отогнать твои страхи, — сказал Дест, гладя её по руке. Он наклонился к уху. — Мне не нравится, что ты пьёшь. Но я чувствую твой страх и твою растерянность. Днём она пропадает, а ночью появляется вместе со страхами. Только мы с тобой теперь вместе. Значит и страхи твои тоже разделим, если решишь с ними поделиться. А то мне порой начинает казаться, что тебе нравится пугаться собственной тени.

 — Не нравится. Но и вспоминать я не хочу, — Алиса отдала ему стакан, из которого пить не стала, и уткнулась носом в плечо. Заплакала. Дест только крепче её к себе прижал. Минут через десять она уснула.

 — Дест, я чего-то не подумал...

 — Ты редко головой думаешь, — ответил Дест. — Тебе это поведение ничего не напоминает? Я вначале думал, что она переживает из-за потери ребёнка, из-за мужа. Но есть что-то ещё.

 — Думаешь, что Алиса чего-то пережила и не хочет вспоминать? — спросил Филька, не веря, что гроза прошла.

 — Не знаю. Это надо Ника спрашивать. Он у нас специалист по таким вещам. Я примерно знаю, где он находиться. Завтра ещё раз с Марфой свяжусь. Перепроверим с ней всё. Завтра возвращаемся в Москву. Надо с Шуриком встретиться. Проверить как там его царапины заживают. Если они не зажили, то будем людей со стороны нанимать для прикрытия, — ответил Дест.

 — Как вычислил?

 — Чип работал с перебоями, но до машины он довёл. Последил путь машины, плюс возможные остановки и перемены машины, для отвлечения. Ничего такого не было. Проследил за парнем, про которого ты говорил. Был момент, когда машина и парень находились рядом. Надо территорию там проверить.

 — Я думал, что чипы больше не работают. Они же через спутник сигнал передают.

 — Не работали. В последние три месяца я вновь начал с них сигналы получать. Слабые, с перебоями, но они идут.

 — Почему же никто об этом не говорит? Не ты один такими вещами баловался.

 — Пока решили не давать надежду. Такое было уже два года назад. Но как видишь, серость не ушла, — ответил Дест. — Может просвет какой-то появился. Нам это окно помогло.

 Алиса спала. Вздыхала. Иногда плакала. Тогда он крепче её прижимал к себе, целовал, она затихала, чтоб вновь уйти во власть кошмаров. Филька спал рядом. Ругался во сне. У кого-то прощения просил. У него были свои кошмары, с которыми он сам должен был справиться. Дест тут был ему не помощник. Кошмары. Ему казалось, что он всё знает о жизни Лисички, но похоже это было не так. Что-то было в прошлом, что её так мучило. Нужно было с этим разобраться.

 Отпуск закончился. Как бы ему ни хотелось продолжать оставаться жить в квартире вместе с Лисичкой, но пора было заниматься делами. Только в этот раз его так сильно не волновала работа. Появился другой смысл. Рядом была Алиса. Он её недавно нашёл. Оставалось только вытащить из лап кошмаров и не потерять вновь.

 Дест сегодня сказал правду. Он боялся её потерять. Боялся, что она поправиться, а потом уйдет от него. У неё всегда больше вариантов, чем у него. Чем он мог её удержать? Деньгами? У него было в планах ей счёт открыть. Так что она будет независима. Да и раньше её никогда так сильно деньги не интересовали. Лисичка не была тем человеком, которого можно было купить.

Вот появиться на её лице вновь улыбка, пройдёт страх. Она будет смеяться и радоваться жизни. Рядом же будет он: человек, который никогда не понимал этого желания смеяться и веселиться. Для него это было чуждо. Он был старше её. Она же молодая, беззаботная, та, у кого ещё все впереди. Это сейчас Лисичка была слаба. Ей требовалась его помощь. Потом она окрепнет и уйдёт. Только он не сможет это пережить. Или сможет? Сможет ли он как прежде наблюдать за её жизнью со стороны? Помнить её губы, помнить вкус страсти, что испытывал с ней и оставаться равнодушным, наблюдая за её жизнью, где не будет его? Дест не тешил себя иллюзиями. Если у неё будет выбор, то она уйдёт. Или уйдёт, когда станет прежней. Оставалось только решить, что выбрать.

 Рядом с ней он вёл себя нелогично. Говорил одно, делал другое. Менял решения на ходу. В нём не было прежней решимости. То она заставляла его смеяться по пустякам, то сгорать от желания, которое было сродни животному. Слабость. От неё хотелось избавиться, потому что она мешала привычному образу жизни, но Дест не мог понять, как можно вернуться в прежнее состояние, когда он почувствовал себя живым впервые за долгие годы. Сомнения. У него раньше никогда их не было. Нет, обманывает ведь сам себя. Были. В отношение неё.

 У каждого свои страхи и свои кошмары. Только он не запивает их алкоголем. Лисичка и Филька почему-то решили, что это поможет забыться. Не поможет. Проблемы решить нужно. Встретиться с кошмарами лицом к лицу. Наверное и ему так нужно сделать. Он сделает всё возможное, чтоб вернуть Лисичку прежней. А там пусть что будет. Но прятаться от кошмаров он не будет.

Глава 12

[18 июня 2065 год. Подмосковье. Склады.]

Ник заставил себя сесть. Все болело. Перед глазами мелькали чёрные точки. Он проморгался, пытаясь их прогнать. Нира лежала рядом. Спала, несмотря на яркий свет. Её лицо становилось мягче во время сна. Он хотел бы её увидеть в мягком халате, на чистой кровати, а не на полу в чёрной футболке и кожаной юбке, которая задралась и открывала полные ягодицы. Симпатичная. Почти совершенная. Гордая, дикая, властная наяву и ранимая во сне. Вот как сейчас, когда все барьеры опущены. Она хмурится из-за того, что ей сниться что-то беспокойное, потом улыбается. Он хотел бы, чтоб она улыбалась ему.

 Ещё впервые, увидев её на фотографии, Нира ему понравилась. Сейчас же эта симпатия стала превращаться во что-то большее. Медленно, но уверенно. Эта женщина начинала быть для него дорогой. Странные порой мысли посещают в моменты, когда находишься на краю гибели. Когда-нибудь они сломаются. Или не сломаются, тогда у безумца закончится терпение. Им наступит конец. Неприятный такой конец. Финал.

Ник всегда относился философски к смерти. Он её не боялся. Рано или поздно всему приходит конец. Цветы вянут, снег тает, боль в душе притупляется, а на её место приходит надежда. Робкая надежда на то, что всё ещё может наладиться. Всё может обрести смысл. Может не сейчас, может чуть позже или в другой жизни, но всё наладиться.