– Мои друзья никогда не станут никого умолять, – сказала она с вызовом.

– А…Эти? Нет, конечно. Им недолго осталось. Несговорчивых здесь не любят. Тебя тоже касается.

– Что тебе нужно?

– Это место обучает людей работать на наше правительство. Работёнка грязная, но другого выхода нет. Отсюда не выпускают в свободное плавание. Только, если на тот свет. Так что. Либо учись, либо сдохни. Такой девиз. Как тебе? – он нахально торжествовал.

Катарина приблизилась к прутьям и плюнула ему в лицо. Он развернулся и с хохотом покинул коридор. Через мгновение прутья клетки исчезли в полу, и ворвались трое военных. Они избили её до полусмерти, и она провалилась в забытье. Лица родных расплывались где-то высоко, шум в ушах напоминал гудок парохода, голова раскалывалась на тысячи кусочков. Голос Лины зазвенел над ухом, чисто и нежно:

– Не сдавайся! Борись! Ты сильнее, чем они! Пора научиться быть хитрее! Не противься! Подыграй! – и удалялся, исчезая.

И она жалела об этом, потому что не хотела снова оставаться одна. Тело во всех уголках пронзала острая боль. Не могла пошевелиться и в надежде произнесла про себя исцеляющее заклинание. Не подействовало. Катарина взвыла. Злость плескалась внутри испепеляющей лавой, подогревая желание выжить и уничтожить их всех, одного за другим.

Тот военный явно не собирался доводить ее до смерти, потому что дважды в день стала приходить медсестра. Это была красивая, молодая, смуглая шатенка с родинкой на щеке. И даже халатик как нельзя кстати ей подходил. Она меняла повязки, наносила мазь на раны. Однако что-то в образе казалось странным. Она не походила на кровожадных людей, у которых оказались в плену. Несколько дней Катарина пыталась понять, задаваясь вопросами. Дошло до того, что не могла думать ни о чём другом. В очередной визит, когда она молчаливо позволяла себе помогать, соблазняясь открытой клеткой, заметила татуировку у нее на руке. Кусочек изображения, выглядывавший из-под рукава, кое о чём напомнил. Она схватила её за руку и задрала рукав, девушка крепко вцепилась в ответ. Лиса, та самая, фамильная, с приподнятой лапкой и наклонённой, умной мордочкой пристроилась на теле у медсестры. Она непонимающе уставилась на девушку, а та наклонилась ближе и яростно зашептала:

– Если хочешь выбраться отсюда, никогда так больше не делай! – карие глаза горели огнём и сместились чуть влево, где была аккуратно пристроена камера.

Она кивнула, а девушка спешно удалилась, закончив работу. «Естественно, они следят за мной. Как же иначе». Катарина задумалась над татуировкой и медсестрой, которая, скорее всего, таковой даже не являлась. «Она собирается помочь? Но зачем? В любом случае, это больше, чем обычное, человеческое сострадание».

Она практически выздоровела, и медсестра приходить перестала. Никак не могла понять, какой у той план, потому что сама выхода не видела. «Как сказал военный козёл, только вперёд ногами». И тогда решила играть по правилам, получить ещё одно избиение не хотелось. Для того чтобы вернуться в дом, она должна для начала выжить. Способ только один. Она вновь подавила желание крушить, возросшее в десятки раз за время заточения. Военный появился на пороге, как будто почувствовав решительность. Он держал в руке большое, красное яблоко, и с хрустом откусывал. В животе заурчало.

– Что скажешь теперь Катарина? Готова начать? – опасный взгляд заставил съёжиться, но она быстро преодолела навязчивый страх.

– Начнём, – ответила твёрдо, поднимаясь на ноги.

Он победно улыбнулся и кивнул, прутья клетки исчезли в полу. А она уверенно вышла в коридор. Потянуло свежим сквозняком, жадно втянула воздух носом. Он осторожно косился, наблюдая.

– Идём, – зашагал он вперёд, – будешь звать меня капитан Прайс. Я твой ментор, если угодно. Обычно за пленными не закрепляют наставника, но ты другое дело. Особенная Катарина из другого мира! Для меня честь обучать тебя! Посмотрим, сможешь ли выжить в нашем мире! И быть полезной, – он чеканил шаг, мускулы напрягались под униформой.

Она невольно задумалась, как тяжело, должно быть, пребывать в таком напряжении постоянно.

Они проходили мимо камер, которые пустовали. И перед тем, как свернуть в другой коридор, она увидела в одной из них знакомую футболку. Мартин. Выглядел он ужасно, лицо сильно опухло и пестрело от кровоподтёков. Сидел спиной к стене и смотрел в потолок. Взгляд случайно обратился в её сторону. Он сощурился, в надежде разглядеть кто там, но глаза сильно заплыли. Катарина понимала, что должна выдержать испытание. Прайс наблюдал за эмоциями, сменявшимися на лице. Она уверенно развернулась и последовала за ним, удаляясь от Мартина. Сердце разрывалось от боли. «Он не сдавался, не предавал идеалов! Если продолжит, умрёт». Слёзы напрашивались на глаза, но она стойко запрятала боль глубже и забыла о ней на время. Этому фокусу научилась после смерти мужа. Побочный эффект, всё же, существовал. Он помогал временно, и совсем скоро она взорвётся, накопив достаточное количество негатива. Прайс довольно хмыкнул.

База была огромной, и она старалась не позабыть, в каком крыле видела Мартина, надеясь вернуться за ним. Наставник показал основные места: столовую, зону отдыха, зону тренировок. Затравленного вида люди, смотрели исподлобья. Некоторые шептались, другие выглядели опасно. Прайс закончил экскурсию возле комнатки с металлической дверью и круглым окошечком, больше похожей на каюту круизного лайнера самого низшего класса.

– Твоя. Располагайся и отдохни. Сейчас уже поздно. Тренировка будет утром. Дверь блокируется, как только зайдёшь. Будь, как дома, – заискивающе подмигнул и затопал в обратном направлении.

Дверь отворилась, впуская, и тут же захлопнулась, как только оказалась внутри. Комнатка была очень маленькой, но чистой. На тумбочке лежала книга. И…О, удивление! Человеческая Библия! Она рассмеялась в голос, взяв её в руки. «Это всё, что обо мне известно? Значит, козыри у меня в рукаве. Как и сказала Лина, я должна быть хитрее». Катарина рухнула на кровать, которая показалась мягкой периной, после нескольких дней, проведённых на холодном полу. И снова попробовала колдовать, произнося исцеляющее заклинание. Тело нестерпимо зачесалось, исчезли повреждения, кожа стала бархатистой, как у младенца. Мало интересовало, как смогла обойти защиту от колдовства. Судя по всему, в каютах та была не такой сильной, как внизу. И не подала вида, что сотворила, опасаясь наличия камер. А после провалилась в сон, который растревожил. Мартин был окружён чернотой и весь в крови звал на помощь. Затем лицо изменило черты, и пред ней предстал Габриэль. Он взрывался, куски мяса разлетались, прилипая к одежде и стенам. Прошиб озноб, завертелась в кровати.

Не выспавшись, Катарина подскочила от звука ужасной сирены, содрогающей воздух. Дверь автоматически отворилась, коридор заполнился людьми, бредущими куда-то. Решила плыть по течению, последовав за толпой, и достигла душевых. Холодная вода смыла бремя последних дней, очищая разум и бодря. Стадо двинулось вновь, но уже оживлённее. Кто-то болтал еле слышно, кто-то предпочитал держаться поодаль. Неизменным оставалось одно – все они откровенно её разглядывали, словно знали что-то, чего не знала она сама. Чувство напомнило детство, отверженность, одиночество, злобу сверстников. Она проглотила ком обиды и решила не обращать внимания. Оказавшись в просторной столовой, осторожно встала в очередь с подносом в руках. Пахло отвратительно, но нужны были силы для предстоящей тренировки. Чем бы она ни была. Очередь тянулась через весь зал и продвигалась медленно, сонно, как и повара за прилавком. Тучные и уставшие, они будто всю ночь готовили. Может, так оно и было. Позади, раздался шёпот:

– Псс…Эй! Колдунья?

Она обернулась и взглянула в лицо парню лет сорока. Оно было испещрено шрамами, из уха свисала золотая серьга, верхние зубы неестественно выпирали, а лысина блестела в свете помещения.

– Прости. Что? – также тихо отвечала она.

– Ну…Ты же колдунья? Все знают. Они боятся тебя до усрачки. Ты же убила мощнейшего из земных магов! А ты тощая для бойца. Я Ангус, – лукаво усмехнулся и протянул худосочную руку. Она робко её пожала.