Холодная тишина, царившая в коридоре, казалось, не напрягала только Себастьяна, но, заскучав, он все же прервал ее, нахально заявляя:
— Ну что, готовы официально узнать то, что и так очевидно и всем нам прекрасно известно?
— О чем идет речь? — Хаммел склонил голову в бок и поднял одну бровь, недоумевая.
— Уф-ф. Зря спросил, — шумно выдохнув, пробурчал Блейн. Когда он встретился взглядом с загоревшимися глазами Смайта, то сразу опустил голову, начиная рассматривать мраморную плитку.
— Как что? Мое отцовство, — Смайт просто не мог не произнести это с лицом, безмолвно говорящим: “Малыш, очевидней этого только то, что вы двое смотритесь крайне жалко”. — Зря только деньги потратили, — заключил Себастьян, довольно глядя на скорбное лицо Блейна.
Блейн действительно думал и продолжал себя убеждать в том, что более вероятно, что он отец малышки, ведь Смайт никогда не брезговал выпивкой, фастфудом и ленивыми выходными между постоянным отсиживанием задницы в дорого обустроенном кабинете, но то, с какой уверенностью Смайт говорил, подорвало плотину его уверенности.
Блейн начал чувствовать учащающийся пульс в висках, и под удары сердца вдруг вспомнил, как мама говорила, что Блейн с Купером — ее личное чудо, ведь они с Андерсоном старшим долго не могли завести детей из-за плохой наследственности, поэтому то между братьями целых десять лет разницы. Прикусив губу, Блейн вспомнил и о том, что долгих пять лет водил Смайта за нос и, словно школьник, тайком курил, в особо острых стрессовых ситуациях пытаясь получить хоть немного успокоения, зажимая между губами злодейку с фильтром. И всем известно, что подобные этой пагубные привычки плохо сказываются на фертильной функции и качестве спермы. В голове стали появляться картинки, изображающие мутировавших, с двумя хвостиками, двумя головками или вовсе мертвых сперматозоидов заядлого курильщика, которые показывали в какой-то программе про медицину. Сказанные как-то раз Смайтом слова также не могли обойти Блейна стороной и тоже всплыли на поверхность, начиная мучить.
— А что, если мои сперматозоиды действительно мельче, чем у Себастьяна, и не успели добраться до яйцеклетки первыми? — с ужасом подумал Блейн, теряя последние остатки надежды.
— Не сдавайся, Блейн! Не смей! — негромко проговорил Курт, замечая пот, выступивший на шее Андерсона, время от времени еле заметно трясущегося.
— Да, Блейн, не смей сдаваться! — с насмешкой вторил Себастьян, — Не смей сдаваться до тех пор, пока я не заставлю тебя вспомнить кое о чем, чтобы у тебя точно никаких сомнений не осталось! — предвкушая реакцию Блейна, Смайт прикусил нижнюю губу и впился взглядом в потухшие глаза человека, которого на протяжении долгих лет обещал оберегать и защищать.
— Милый, сладкий, глупый Блейн. Ты всегда был невероятно удачливым парнем, что можно заметить даже по тому, что ты встречался со мной так долго, хотя не заслуживал. Так вот, чтобы уж точно оказаться отцом нашего отпрыска, я согласился на недельное воздержание и прекрасно с ним справился. А вот ты… Не помнишь, что было за день до сдачи спермы?
Когда день оплодотворения был назначен, Блейн решил, что неделю до этого дня они должны воздержаться от любого сексуального взаимодействия, на всякий случай. Себ скулил и возмущался первые два дня, но потом смирился, ведь Блейн действительно прав, им не стоит растрачивать семя, если они хотят, чтобы Курт забеременел с первого раза, да и осталось всего три дня… Но на шестой день, заведя Блейна до точки кипения и неприятной тянущей боли в паху, Себастьян все же уломал его на один минет, и тем вечером Блейн так сильно кончил, что пришлось поздороваться со звездочками в глазах, которые потом не хотели расставаться с ним еще минут десять.
— По лицу вижу, что вспомнил! — Смайт громко загоготал, видя раскрытый от шока рот Блейна и глаза, потерянно мечущиеся во все стороны. — И о-о-о, вот еще сюрприз: ты кончил первым, поэтому моя сперма была сверху. И черт… — Смайт сделал печальное лицо и почесал бороду, — Уж прости, но я поистине насладился тем, что моей семенной жидкости было почти в два раза больше, чем твоей. — Смайт пытался звучать как можно искреннее, но снова разразился смехом, когда Блейн трусливо развернулся и спрятал свое лицо, уткнувшись в шею Курта, — Уф, кажется, я не оставил и шанса твоим спермо-коротышкам, Блейни, какая жалость!
〜〜⊂⊃ –––— ◯ –––— ⋐⋑〜
========== 22. Box for sad news. ==========
Комментарий к 22. Box for sad news.
Небольшой подарок на 14 февраля для всех неравнодушных к фику.)
Всем объятий и приятного чтения ::_)
<3<3<3 <3<3<3<3<3<3 <3<3<3
Послышался скрип открывающейся двери, из-за которой прозвучал мягкий голос, просящий всех присутствующих войти.
Раздавшийся звук напугал Блейна, ушедшего в чертоги разума, подкидывающего ему картинки того, как Смайт отбирает у них с Куртом ребенку, поэтому с глухим звуком Блейн ударился об стену головой.
— Как детсадовец в мокрой постели! — заходя в кабинет все с тем же холодным оскалом, шипя подметил Себастьян, смотря на растерянное лицо Андерсона взглядом, заставляющим пожалеть, что вообще родился.
Пока Курт, мягко взяв голову пострадавшего в руки, начал тереть место удара, обеспокоенно спрашивая, сильно ли больно, Блейн совершенно не вовремя вспомнил, что действительно писался в кровать в детстве, из-за чего родители даже хотели отвести его к психологу.
Когда все трое вошли в кабинет и сели в кресла напротив стола, в центре которого восседал молодой мужчина, представившийся как Доктор Майк Чанг, у них уточнили имена и дали соответствующие конверты, под тонкой бумагой которых хранились результаты ДНК теста. Блейн держал Курта за предплечье так сильно, что еще чуть-чуть, и мальчик начал бы ойкать от боли, но пока еще стойко терпел.
— Все будет хорошо, Блейн! Что бы там ни было, все будет хорошо, слышишь? — не глядя шепчет парень, но Андерсон чувствует себя так, будто совершенно оглох, а слова Курта звучат только в его голове.
Андерсон взглянул на конверт в своих руках, но открывать его не стал, ведь в этом не было никакого смысла.
Он и так уже знает.
Знает, что он не отец.
Знает, что Смайт снова на вершине.
Знает, что Смайт снова победил.
Смайт снова получил то, что хотел.
Получил даже то, что хотел Блейн.
Забавно.
Крайне забавно.
Именно поэтому Блейн не открывает, лишь ждет радостного вопля Себастьяна. Затаив дыхание, Андерсон слышит звук рвущейся в руках Смайта бумаги. Слышит, как бывший достает лист из небрежно разорванного конверта, разворачивает его. Блейн дает Смайту пять секунд, чтобы найти главную, самую нужную и важную строчку во всем документе, и пользуется этим временем, чтобы, наконец-то, вздохнуть.
Пять. Четыре. Три. Два. Один.
Время истекло.
Тишина. Мертвая тишина стоит в кабинете. Блейн медленно и крайне боязливо повернул голову и увидел Курта, зажмурившего глазки и поджавшего губы. Одной рукой Хаммел крепко сжимал трясущуюся холодную ладонь Блейна, а на второй его руке пухлые пальчики сплетены в крестик, на удачу. На какой-то момент Блейн забывает обо всем и тупо улыбается этой милой картине. Курт словно дитя — всегда надеется до последнего. Как жаль, что его усилия ничего не изменят.
Тишина со стороны Смайта обозначает лишь одно: он ждет, когда Блейн посмотрит на него и увидит широченную улыбку на самодовольном бесстыдном лице. Скорее всего, как только Блейн повернется, в его лицо начнут тыкать бумагой, подтверждающей отвратительный факт того, что для этой еще не появившейся на свет малышки Блейн Андерсон — никто, просто тот, кто заботился и переживал. Тот, кто не спал, беспокоясь о самочувствии ее самой и ее переносящего токсикоз\боли в спине\удары малышки папочки. Тот, кто желает иметь ее так сильно, но тот, кто ее не получит.
Решив сделать Смайту последний подарок, Блейн повернулся в его сторону, ожидая увидеть насмешку в глазах и на столь любимых когда-то губах, но натыкается на панику и непонимание. Когда их взгляды встречаются, глаза Себастьяна разгораются праведным гневом в считанные секунды, готовым расплавить своим жаром все вокруг.
