Хаммел скривился, но поднялся, потирая красные щеки. Его парик совсем спутался и разлохматился, поэтому он выглядел еще более чудно?.

— Алкоголь — депрессант, я думаю, нам не стоит решать проблемы таким способом, так что я, пожалуй, пойду! — дружелюбно улыбаясь, Хаммел хотел было улизнуть, но Себастьян подполз и обхватил его талию ногами, прижимаясь животом к его боку, никуда не пуская.

— С тобой не случится ничего страшного от пары глотков, Принцесса, — Смайт погладил макушку ворчащего друга и вручил ему его стакан, — Лед разбавит виски, к тому же он японский, а у них мягкие сорта, так что не бойся, вдохни запах и сделай небольшой глоток, обещаю, терпкий вкус того стоит.

Оба парня выпили по глотку, и Хаммелу даже удалось сделать это не морщась. Смайт взял со стола два кусочка твердого сыра, который он недавно нарезал, и дал один Хаммелу. Какое-то время они просто сидели и выпивали, следя за развитием сюжета фильма, но вдруг Смайт заговорил мягким голосом:

— Виски как Хантер, поэтому я так люблю их… — Хаммел взглянул на мечтательный взгляд Себастьяна, прислушиваясь, — За терпкостью и даже горечью скрывается столько разнообразных вкусов: от легкого фруктового до крепкого, с привкусом дыма. Не все могут понять и полюбить их, но если у тебя получилось, то все — это перевернет твою жизнь к чертям и вверх тормашками! — Себастьян усмехнулся, заставив и Хаммела улыбнуться.

— Каким ты чувствовал Блейна? — поинтересовался Хаммел, сделав еще глоток и взяв растаявший кусочек льда в рот, посасывая.

— Он был как… Газировка! — глаза Смайта бегали по комнате, пока, напрягая приятно затуманенный рассудок, он пытался вспомнить и описать былые ощущения, — Необычный приятный вкус, от газов щиплет в носу и закрываются глаза, а сердце бьется как сумасшедшее от такого количества сахара, — радостно произнес Смайт, вспоминая игривый и ласковый запал Блейна-любовника, — Но, сколько бы ты не выпил, он только усиливает жажду, и если будешь неаккуратным и прольешь, все станет липким, а назойливый запах будет еще долго преследовать… Ауч! — воскликнул Смайт, потому что Хаммел ущипнул его костлявый бок.

— Совсем он не такой! — хихикая, протестовал Хаммел.

— Но я видел его именно так! — потирая атакованное место, бурчал Себастьян, — В любом случае, это лучше, чем твой рассказ. Ты бы сказал что-то очевидное типа: “Мой мужчина как вино — легкий и приятный на вкус и греет внутри, когда выпьешь!” — практически пища, “пародировал” Курта Смайт, при этом почмокивая губами, собранными как у уточки.

— Нет, я бы был еще более очевидным и сказал, что он как кофе! — усмехнулся Курт, — И в этой истории ты, Себастьян Смайт, — стеклянный бокал, лопнувший, потому что не выдержал слишком горячий напиток! — Хаммел показал язык Смайту, схватившемуся за сердце так, будто он был глубоко оскорблен и ранен словами друга, — Но! Для виски со льдом ты подходишь просто изумительно, и вот мы и доказали, что мы все на своих местах! — с умным видом заключил Курт, тыкая указательным пальцем в столик, — А я просто кружечка. Что ж, немного треснутая от плохого обращения, но я выдержу… — Хаммел стал потирать глаза, а его речь была заторможенной, поэтому он практически промямлил последние слова, — Хочу сделать сальто! — громко воскликнул вдруг Курт, решительно поднимаясь на ноги.

Смайт рассмеялся, но остался на месте, глядя на этого чудака в парике, но как только Курт полез на диван, становясь лицом к спинке и приседая для прыжка, Смайт соскочил с пола, останавливая это хрупкое недоразумение и снимая его с дивана.

— Хочу сальто! — обиженно проскулил Хаммел, вырываясь из рук ошалелого друга и жалобно хныча.

Хаммел почти начал рыдать, поэтому сжалившись, Себастьян повел его в хозяйскую спальню с самой большой кроватью. Скинув с постели все подушки и одеяло с пледом, Смайт усадил друга на нее и, словно ребенку, стал объяснять:

— Смотри, ты можешь сделать горизонтальное сальто, просто катись по кровати.

Радостный Курт поблагодарил Смайта за идею и, облизав губы, сосредотачиваясь, сделал кувырок вперед, громко хихикая. Сделав под чутким присмотром Смайта еще парочку удачных кувырков вперед и один неудачный назад, Хаммел увалился на кровати, запыхавшись, но с чистым ликованием на лице вдруг заявил:

— Будем танцевать!

Включив радио и сделав ритмичную мелодию погромче, Курт затащил Смайта на кровать, начиная прыгать на твердом, но упругом матрасе, тряся Себастьяна, чтобы он тоже начал “танцевать”. Посмеиваясь над этим тридцатилетним ребенком, Смайт не стушевал и присоединился, выписывая пьяные па, еле оставаясь на ногах из-за прыжков Курта. Оба мужчины стали выкрикивать слова песни, звуча совершенно фальшиво, но, собственно, совершенно не беспокоясь об этом.

And I lay in bed I touch myself and thinka you/И я лежу в постели, я трогаю себя и думаю о тебе.

Last night/Прошлой ночью.

Damn, you were in my sexxx dreams/Чёрт, ты был в моих эротических снах!

Doin’ really nasty things/Занимался действительно непристойными вещами.

Damn, you were in my sexxx dreams/Чёрт, ты был в моих эротических снах!

Makin’ love in my sexxx dreams/Занимался любовью в моих эротических снах.

Don’t stop the party/Не останавливай вечеринку!

Let’s keep it naughty, yeah/Давай оставим это шаловливым, да!

Watch me act a fool/Смотри, как я буду валять дурака.

Tomorrow when I ran into you/Завтра, когда я столкнусь с тобой.

Оба парня совсем выдохлись, оставшись без сил, а их голоса были практически сорваны, когда Смайт вдруг соскочил с кровати и побежал в туалет, потому что почувствовал тошноту. Видимо, прыгать в пьяном состоянии практически сразу после ужина было не очень хорошей идеей. Как только он добежал до фарфорового друга (до того, что находится в ванной комнате, а не прыгает сейчас на кровати) тошнота поутихла, поэтому, умывшись прохладной водой, Себастьян отправился обратно, но услышал странную мелодию в комнате Хаммела. Прихватив звенящий лаптоп Хаммела с тумбочки, Смайт вернулся к дергающемуся под музыку парню. Выключив радио, Себастьян мягко кинул ноутбук на кровать и произнес фразу, заставившую Хаммела мгновенно побледнеть:

— Блейн по скайпу звонит.

⬙ –––— ⊶ ⟡ ⊷ –––— ⬘

Перевод песни взяла с сайта “Амальгама”