— Что ты тут делаешь Блейн? Я всегда рад тебя видеть, ты не подумай, просто сейчас два часа ночи, а тебе завтра в театр, и ты что, посреди ночи оставил Мистера…

— Я здесь, потому что был нужен тебе. Ты хотел шоколадное молоко? Вот тебе три бутылки. Ананас хотел? Там их два: один более сладкий, другой покислее, — без угрызений совести, Блейн перебил Курта, при этом широко улыбаясь, гордясь своим маленьким подвигом.

— А круассаны? — елейным голосом спросил Хаммел, глядя на Блейна обожающим взглядом, но потом быстро опомнился, — Так, я и сам могу в магазин сходить, я почти уже выходил, между прочим! А ты не должен был приезжать из-за такой глупости! — Хаммел грозно взглянул на друга и для убедительности начал топать ногой.

— Во-первых, да, я взял и круассаны. Во-вторых, я хотел помочь, поэтому я здесь. В-третьих тебе опасно выходить из дома в такое время и вообще, — Блейн остановился, показывая пальцем на ноги Курта, — Ты даже шнурки завязать на кроссовках не смог и надел что попало, куда бы ты в таком виде пошел? Еще и с ноющей спиной… — Блейн мягко улыбнулся надувшемуся Курту и, приобняв за талию, повел его на кухню, зная, что Хаммел сразу растает, когда увидит, что Блейн купил еще и свежую вишню, и кислые мармеладки, которые Хаммел любил, — Завтра ужасно тяжелый день, поэтому я хотел увидеть тебя, котенок, так что хватит кукситься.

◖ ⌽ ◗

— Итак, пункт номер два. Где у вас болит, Мистер Хаммел? — поиграв бровями, Блейн стал трясти баночкой с маслом “Johnson’s baby”, которую украл из ванной Курта. Налопавшись всеми лакомствами по чуть-чуть, они пошли в гостиную и уместили свои прекрасные задницы на диван.

— Чуть выше поясницы справа, Б*же, без остановки уже два дня ноет! А ноги это вообще катастрофа! Уже месяц ищу в интернете тапочки из подушек, потому что иногда мне кажется, что научиться ходить на руках будет не так трудно, как справляться с этими гудящими ластами! — захныкал Курт, крайне уставший от беременности, но его прервал Блейн, пытающийся стянуть с него кофту с майкой. Курт поддался и поднял руки наверх, позволяя себя раздеть, но вздрогнул, когда его кожа встретилась с прохладным воздухом, отчего покрылась мурашками. Хаммел стыдливо прикрыл грудь руками, словно барышня, и широко раскрытыми глазами глядел на Андерсона, разогревающего масло на своих ладонях. Блейн уже не в первый раз помогает Курту унять боль с помощью массажа, но до этого Хаммел жаловался только на ноги, поэтому ему было немного (много) не по себе от того, что Андерсон будет касаться его тела.

— Лежать на животе ты не можешь, поэтому спускайся на ковер и облокотись грудью на фитбол, чтобы тебе было удобно.

Курт выполнил сказанное, кладя мяч между своих ног, а поверх него, на свои сложенные руки, укладывая голову и пытаясь расслабиться. Его спина болела так сильно, что он был согласен даже на то, чтобы ему сделали массаж главные герои его детских кошмаров: Кинг Конг, Фредди Крюгер или даже Смайт, лишь бы стало чуточку легче.

Минут через пятнадцать, Курта, размякшего от прикосновений, словно пластилин, Андерсон уложил спиной на ковер и стал разминать его затекшие ножки, отчего Хаммел почти замурчал, еле находя время от времени силы, чтобы открывать сонные глаза и говорить, в каких местах боль особенно остро чувствуется.

◖ ⌽ ◗

Блейн поспешил выключить будильник на своем телефоне, а потом увалился обратно на мягкую подушку, прикрывая зевающий рот. Когда он посмотрел направо, то увидел, что, к сожалению, будильник разбудил и Хаммела.

— Доброе утро, котенок, — Блейн потрепал Хаммела за щечку, а потом тихо засмеялся на недовольное фырканье друга.

— Доброе. М-м-м, как я оказался в кровати? О черт, я без майки? — стараясь не паниковать, Хаммел спрятался до подбородка под одеяло и выпытывающе глядел на Блейна, снова улегшегося на бок и подперевшего голову рукой.

— Ты заснул вчера, лежа на ковре в позе звездочки, вот я и перенес тебя сюда, — спокойно объяснил Блейн, не понимая, почему Курт выглядит таким удивленным.

— Как ты вообще донес нас? — Курт аккуратно похлопал себя по животу поверх одеяла, намекая, что весит сейчас, по меньшей мере, как два взрослых слоненка.

— Ну, когда Себастьян был занят на работе или, кхем, был в командировке, а ты куда-то бесследно пропадал “по своим делам” — Блейн не поленился изобразить кавычки пальцами, — То мне оставалось только ходить в зал и на свидания с боксерской грушей, — Блейн пожал плечами. Увидев пристыженный взгляд, который он вовсе не хотел вызывать, Блейн продолжил, — Все в порядке, дружище, выше нос! — он мягко улыбнулся, но вдруг в его голову кое-что ударило, из-за чего его рот округлился, — О нет, в порядке все, кроме твоей любви болтать во сне! — вспомнив о произошедшем ночью, Блейн засмеялся, — Так… Ты… Сначала просто что-то злобно бормотал, потом слезно просил Себастьяна отдать твоего “сладкого щеночка”, но вдруг резко почти прокричал несколько раз “Сантана, фас!”, при этом дергая пальцами ног! — увидев напуганное лицо Хаммела, Блейн засмеялся пуще прежнего, отчего и Курт тоже неловко захихикал, закрывая покрасневшее лицо рукой, — Ладно, ты можешь еще поспать, а я пока пойду в душ, а потом приготовлю завтрак. — Чмокнув Курта в плечо, Блейн поплелся в ванную комнату, радуясь, что не остался дома в одиночестве.

◖ ⌽ ◗

Вдох-выдох. Блейн оглядел себя в зеркало и поправил пуговицы на воротнике. Заметив, что бабочка слишком мило выглядит для этой встречи, он снял душащий аксессуар, спрятал его во внутренний карман темно-серого пиджака и снова глубоко вздохнул. Вдох-выдох. Взгляд зацепился за чьи-то стеклянные, но наполненные страхом глаза. Черт, это были его собственные глаза. Испуг, четко видный в них, мгновенно заставил Андерсона разозлиться. Решив, что именно такой настрой ему стоит сохранить, Блейн кивнул своему отражению и вышел из общественного туалета дорогущего ресторана и пошел к столику, за которым уже сидел его люби бывший парень.

— Здравствуй, Блейни, давно не виделись, как дела? — хищная улыбка с белоснежными зубами больше не вызывала приятные мурашки на коже и неоднозначного волнения в сердце Блейна, сейчас он почувствовал только рвотный позыв.

— Давай обойдемся без этих пошлых формальностей, не будем тратить время впустую и просто разберемся во всем, чтобы больше не портить друг другу жизнь, — Андерсон говорил это отвлеченно, даже не смотря на собеседника.

— Так ты сразу зовешь меня в постель, мириться? Так и надо было начинать разговор! — радостно оскалившись, Смайт уже хотел встать из-за стола, но Блейн грубо схватил его за локоть и, заметив, что вцепился слишком сильно и сделал Себастьяну больно, уже мягче усадил его на место.

— Я не прошу много, Себастьян, прекращай паясничать. Я лишь хочу знать, что мы будем делать с ребенкой? — Блейн смотрел прямо в родные глаза напротив, пытаясь достучаться до Смайта.

В ответ Смайт хмыкнул и закатил глаза:

— Этот вопрос возникать и не должен был, Блейни, — качая головой, снисходительным тоном ответил Себастьян, — Ребенок мой. Именно поэтому Я буду растить его. Но вот какой вопрос должен возникнуть, — Смайт нагнулся над столом и остановил свое лицо сантиметрах в пятнадцати от лица Блейна, прожигая его глаза своими, — Будешь ли ты со мной, растя и воспитывая этого ребенка в нашем доме, или же ты предпочтешь бросить меня и наши, твою мать, одиннадцатилетние отношения с учетом того, что никогда в жизни не увидишь сына? — закончив шипеть прямо парню в лицо, Смайт вальяжно откинулся на сидение, но так и не отвел взгляд от Блейна.

Андерсон же буквально потерял дар речи из-за слов Смайта. Такая низкая, наглая, грязная и ничем не прикрытая попытка манипуляции от Себастьяна чувствовалась словно сильная пощечина. И это сказал Себастьян? Его Себастьян? Тот, кто делал ему массаж ног, говоря слова любви? Тот, кто смог помирить его со старшим братом, с которым у них были плохие отношения еще с тех времен, как Блейн родился? Тот самый Басти-Бас, который пел ему песни из “Красавицы и чудовища” и так крепко и тепло обнимал, когда Блейна накрывала очередная паническая атака в коридорах Далтона/на шумной улице/в метро/посреди празднования в кругу семьи?