– Хорошо.

Двадцать шесть

Телом я прижимаюсь как можно ближе к двери машины, чтобы отдалится от Марка и искушения, а он нет. Он сидит поцентру, нажимает кнопку, которая поднимает чёрный разделитель между нами и водителем, и устраивает наши тела, чтобы мы сидели точно так же, как в тот же самый вечер, когда его автомобиль вёз нас с концерта в Мандалай-Бэй к нему домой в Мандарин Ориентал.

Его рука на моём бедре, а мои руки обернуты вокруг его предплечья, прижимая его ко мне. Он сидит с раздвинутыми ногами, его колено прижимается к моему, а я держу свои ноги вместе, как хорошая девочка. Тем не менее, я ощущаю себя не очень хорошо.

– Я не могу так, – говорю я в знак протеста. – Выпусти меня. Мне нужно ехать домой. Одной.

Юкон едет вперед, и мы в движении. Вздыхаю и расправляю руки вокруг себя, скрещивая их на груди, но он не убирает свою ладонь с моего бедра и колено рядом с моим коленом. Я поднимаю его руку и кладу её ему на колено, не прикасаясь ни к какой другой части его тела.

– Иди сядь там, – говорю я, кивая через небольшое пространство на ряд сидений, лицом к нам.

Он хихикает и отодвигается на пару дюймов.

– Можешь получить свое пространство.

– Боже, благодарю.

Мы успокаиваемся на несколько секунд, каждый смотрит в окна, и мне интересно, что на самом деле он, чёрт возьми, делает.

Наконец я поворачиваюсь и смотрю на него.

– Ты не такой, каким, я думала, ты будешь.

Его глаза находят мои.

– И каким, по-твоему, я должен быть?

– Честно говоря, я никогда не думала, что у меня будет возможность познакомится с тобой. Всё, что я читала и слышала о тебе, говорит, что ты пользуешься женщинами для секса, но со мной это было не так.

– Что ты слышала?

– Журналы рассказывают, что каждую ночь ты проводишь с разными женщинами. Twitter - что ты этим гордишься.

– Учитель английского, который верит всему, что читает, – размышляет он.

– Не корми меня этим дерьмом. Лучше отрицай.

– Я не могу отрицать всего, но вы видите лишь то, что мой публицист хочет, чтобы вы все видели, как тогда та история об измождении, которую я рассказывал тебе. – Он выделяет в воздухе кавычки вокруг слова «измождении», и я вспоминаю, как он открыл этот секрет мне - только мне. – У меня даже нет учетной записи в Twitter.

– Есть.

Он снимает блокировку с телефона и бросает его на сиденье между нами.

– Покажи мне.

Я очень хочу посмотреть в его телефон. Какие приложения у рок-звезды? Это глупая, случайная мысль, заставляет меня понять, что он похож на всех остальных - только более горячий и богатый.

Тем не менее, я не трогаю его. Это выглядит слишком личным. Вместо этого я захожу в свой аккаунт в Twitter на телефоне и даю ему.

Он заглядывает, сузив глаза на некоторые фото, посмеиваясь над другими.

– Я никогда не писал ни одного из этих постов. Почему все такие короткие?

– Нельзя использовать более ста сорока символов.

– Почему нет?

Я пожимаю плечами.

– Это предел.

Он прокручивает ещё немного, просматривая сообщения, которые он якобы сделал, в то время как кто-то другой делал это от его имени.

– Ты, должно быть, издеваешься надо мной.

– Что?

Он машет передо мной экраном. “Мэгги Уэстин - ПК проблемная, и мне это нравится.

Там под низом фото с Марком, на котором висит очень пьяная Мэгги Уэстин.

– Что не так с этим? – спрашиваю я.

Он закатывает глаза.

– Разве ты не видела, как несколько месяцев назад СМИ связывала нас? – Я киваю, и он выглядит безумным, когда держит телефон, словно это его доказательства. – Похоже, эту всю чертовщину начал мой гребаный публицист.

– Из-за твита?

– Потому что она выложила наше совместное фото, и, похоже, будто это я опубликовал его. А что, чёрт возьми, значит, ПК?

– Тебе что, семьдесят четыре года, и ты просто хорошо сохранился для своего возраста?

Его брови выгибаются.

– О чём ты говоришь?

– Как это ты не знаешь, что означает обычный сленг? Как это ты не знаешь, как написать пост в твиттере?

– ПК не является обычным сленгом.

– Это обычный ПК.

– Не делай этого.

– Чего? – спрашиваю я невинно.

Он сужает глаза на мне.

– Я всё ещё не могу поверить, что Пенни выставила это дерьмо. Блять. Я должен сейчас ей позвонить и уволить.

– ПК означает - пиздец какая.

– Значит, я заявил, что Мэгги пиздец какая проблемная. Что это вообще значит?

– Словно у неё много неприятностей, и тебе нравятся те из них, с которыми вы можете столкнуться. И фотографии, которые бьют прямо в цель, указывая на вид из парка.

Он медленно кивает.

– Научи меня сленгу.

Я смеюсь.

– Я думаю, что рок-звезда должен знать эту часть.

– Ты так считаешь, но я действительно просто семидесятичетырехлетний мужчина, выступающий в роли рок-звезды. – Он передаёт мне мой телефон. – Не думаю, что хочу читать больше.

– А как насчет Фейсбука? У тебя есть учётная запись там?

– Была, а затем, когда группа стала популярной, я удалил её.

– Зачем?

– В то время мой агент посоветовал не размещать что-либо в Интернете, что могло бы негативно повлиять на мой общественный имидж, и вместо того, чтобы тратить время на публикацию чего-то глупого или пьяного, или обоих, я избавился от него.

– Ты когда-нибудь скучал по нормальной жизни?

Он пожимает плечами и отводит взгляд к пейзажу, пролетающему мимо нас за окном.

– С тех пор как я был в старшей школе – я был в группе. Мы подписали контракт, когда мне было около двадцати лет. Я не уверен, что знаю, что такое нормальная жизнь.

Я не думала, что могу сочувствовать мужчине, у которого, кажется, есть всё, но я вдруг понимаю, что возможно, иметь всё - это не так хорошо, как кажется.

– Мой публицист занимается всеми моими социальными сетями. Если мне нужно связаться с кем-то, я пишу или звоню. Кроме того, там так много негативного дерьма. Мне не нужно читать отзывы, которые говорят, как дерьмово мы сыграли, или то, что мой голос звучал так, словно был наждачной бумагой.

– Кто-то говорит так? – Нахмуриваюсь.

Он кивает.

– Всё чёртово время.

– Это просто неправда. – Я думаю о том, как красив его голос, и не могу представить, чтобы кто-нибудь говорил что-то плохое о его пении.

– Если не считать того, что я однажды на самом деле прополоскал его с наждачкой.

– Готова поспорить, ты все еще зачётно звучишь.

– Пиздец как зачетно?

Я смеюсь.

– Достаточно близко. Как насчет Инстаграма? Снепчата?

– Инста-кто? Снеп-а-что?

– Хорошо, я подсажу тебя на Снепчат. – Я беру в свои руки его телефон и учу, как создавать учётную запись.

– Что будет, если я нажму "Моя история"?

– Не нажимай это, - резко говорю я.

Он так испуган, что я по-настоящему хихикаю.

– Он опубликует фотографию, а ты не хочешь этого делать.

– Почему нет?

– Потому что тогда люди, которые подпишутся на тебя, смогут это увидеть.

– Да, плохая идея. – Он смотрит на свой телефон, взвешивая последствия. Он не просто какой-то парень, который учится использовать новую возможность социальных сетей. Он Марк Эштон.

Он быстро подхватывает концепцию и отправляет мне тестовый снэп. Это просто изображение его лица рядом со мной в задней части его Юкона, и я делаю скрин - в основном, чтобы показать ему, что произойдёт, если он сделает снимок. Совсем не потому, что я хочу, чтобы этот снимок сохранился и у меня.

Правильно. Даже я не верю лжи в собственной голове.

Мы немного играем с фильтрами Снепчата, смеясь вместе, поскольку городской пейзаж в окне сменяется на бесконечную пустыню, и Марк посылает мне фото нас двоих с цветами в волосах. Ничего не могу с этим поделать. Я это тоже скриню.

Даже не понимаю, что мы уже на полпути к дому, но так ничего и не выяснили, ну, за исключением того, что у Марка теперь есть учётная запись Снепчата, и я чувствую себя настоящей рядом с ним, а не одержимой фанаткой.