После этого, я приступил к поискам того, ради кого я вообще открыл соцсеть. Задал в поиске: «Хасти, Свифтвилль, Chrysler Turbine Car».

Выпал один результат: стандартная страничка с минимумом информации. О том, что Хасти участвовал в ежегодной Большой Гонке, одном из заметных событий в Первом Обводе.

Большая Гонка проходила по окрестностям Свифтвилля и тянулась двадцать четыре часа. Участвовали любые типы наземных колёсных экипажей, оснащённые двигателями внутреннего сгорания. Большая Гонка – выставка удивительных экипажей, которые игроки собирали самостоятельно или покупали в корпоративных автосалонах или у других игроков. Правила Большой Гонки допускали агрессивные действия: тачки противников можно выводить из строя любым способом, кроме применения магического, огнестрельного или энергетического оружия. Машины оснащались пилами, копьями, вращающимися дисками и прочими устройствами. Открывался простор для выбора тактики поведения на трассе.

Популярность Большой Гонки и вообще автомобилей легко объяснялась: в реале нет доступного личного автотранспорта. Электромобиль могли себе позволить только обеспеченные люди. Или такие середняки, как я, которые не тратили деньги на выплату кредита за ванну или на приобретение диссоциативного электролита.

Я послал запрос на добавление в друзья к Хасти. Рассчитывал, что узнаю о нём побольше или расспрошу об участии в налёте на полицейский департамент. Такие перекрёстные квесты, где игроки сталкивались с другими игроками, не редкость.

Вагон остановился на нужной мне станции, и я вышел неподалёку от улицы с магазином «Джонни Лейн: покупка и продажа оружия».

Джонни Лейн, старый пройдоха, обманщик и вообще сволочь, приятно удивил. Не торгуясь и не виляя, он передал пятьдесят тысяч злотых за мушкет:

– За третий ствол дам сотню.

Я почесал затылок – а не прогадал ли я? Что, если мушкеты суперклассное оружие? Но представил процесс заряжания мушкета, и скривился: какими бы убойными способностями они ни обладали, долгая перезарядка – это жирный минус.

С этими мыслями я вышел из магазина.

#

А жизнь-то перестала лажать и стала налаживаться! У меня шестьдесят пять тысяч злотых, свободное время и желание испытать кровать «Сексодром». Дошёл до ближайшей «Проектории» и переместился на улицу с магазином «Средний класс».

Почему мне так важно затащить в постель именно Ирэн или другого продвинутого NPC? Да, можно пойти к проституткам, но они скучны. Их предназначение – ублажать похоть. Мне неинтересно просто ублажать себя.

Хотелось общения.

Я соскучился по тому странному чувству, когда болванчик, который произносил заранее прописанные ка-эсками фразы, оживал на твоих глазах. С каждым предложением речь персонажа становилась сложнее, он буквально питался от тебя идеями. Не просто реагировал на слова, подбирая подходящие ответы по базе данных. Он мыслил. Познавал сущность вещей через анализ и синтез. Обобщал, классифицировал, абстрагировался и всякое такое прочее. Да что там, у некоторых их них чувство юмора получше, чем у меня. Мыслил непись, конечно, в рамках своих алгоритмов, но всё равно выглядело это маленьким чудом.

Длительное общение с NPC – это игра, по которой я соскучился.

Да, NPC, которые проститутки, тоже могут быть сложными, как Ирэн или Хейлия, но их зацикленность на сексе ограничивала развитие. И квесты у них были идиотские: отомстить сутенёру, отомстить клиенту, который не заплатил, или решить ещё какую-то проблему.

Я вспомнил одну из бесед с Оленькой.

Мы тогда только что построили дом на летающем острове и радовались, что не натыкаемся на неизвестно откуда взявшихся NPC, которые предлагали квесты. Мы выплыли на большом плоту на середину озера, лежали на спинах, разглядывая рисунки белых облаков в синем небе, которые изредка перекрывали величественно парящие острова.

Я спросил Олю:

«Интересно, а как видят мир неписи?»

«Они появляются с полным набором характеристик, воспоминаний и прочих атрибутов, – пояснила Оля. – Видят мир почти так же, как игрок. Ведь они должны взаимодействовать не только с игроками, но и с миром».

Оля всегда была умнее меня, из-за этого часто не понимала суть вопроса. Я поправился:

«Блин, я не про это. Мне интересно, они видят тот же интерфейс, что и мы: описания предметов, статы, подсказки? И вообще, видят ли они что-то?»

Оля повернулась в мою сторону. Ветер бросал волосы на лицо:

«Антон, тебе лучше не знать, как работает виртуальный мир Адам Онлайн».

«Почему?»

«Исчезнет очарование неизвестности. Ты перестанешь воспринимать игру, начнёшь подвергать её сомнению. В конце концов, задашь себе вопрос, а какого фига я вообще играю?»

«Стану как ты?»

«Хуже».

«Чем же?»

Оля отвернулась, достала тонкую сигарету и закурила:

«Давай лучше про интерфейс расскажу. Насколько я знаю, сложные неписи юзают специальный интерфейс, который отличается от игрового. Это даже не интерфейс, а некая консоль администрирования игрового процесса».

«Что может эта консоль?»

«Всё. Приобрести любой навык, уровень, предмет, строение. Переместиться в любую локацию любого Обвода. Можно быстро сменить расу, поставить персонажу любые характеристики и навыки. Записать себе на счёт любую сумму».

«Это же ультимативный чит».

«Да, в первых версиях Адам Онлайна, игроки взламывали неписей и получали доступ к этой консоли. Это было ещё до того, как мир узнал об информационной энтропии. Именно тогда было проведено жёсткое разграничение между игроком и NPC».

«Да ну! Разве это разграничение не существовало изначально? Мы – люди, а неписи – это вообще никто…»

«Видишь ли, когда игроки заходили в игру через гирошар или капсулу виртуальной реальности, то они подключались к игре на время игры, тут разница между игроком и неигровым персонажем очевидна. Они – куски кода, мы – те, кто этим кодом играет. Но техаррация – это перемещение сознания из тела. Ты теряешь связь с реальностью. Для контрольных систем и ты, и какой-нибудь бармен в таверне, который выдаёт тебе квест, это массивы данных. Конечно, людской массив сложнее, чем у неигрового характера, но всё равно, мы здесь выглядим примерно так же, как и неписи. Всё наше различие в блоке инструкций и определении типа данных».

«А сейчас можно получить доступ к этой консоли?»

«Нет, после разграничения – нельзя».

Мы замолчали, глядя на облака. На секунду мне стало страшно. Оказалось, что я такая же пустая сущность, как и непись. Только я следую правилам игры, а непись, обладала всемогущей консолью, но при этом вынуждена подстраиваться под меня.

Оля бросила окурок в воду:

«Вот поэтому я предупреждала, лучше не знать, как всё работает. Жить в игре становится страшно. А жить в…»

Тогда Оля не продолжила фразу, но после её самоубийства я тысячи раз вспоминал этот разговор. Сам догадался о продолжении: жить в Адам Онлайне страшно, а жить в реальности – невозможно. Оле не оставалось выбора. Она просто перестала жить.

Ирэн сидела у витрины и скучающе смотрела на улицу. Изредка поправляла каре и делала глоток из бокала с соком. Она была загадочна и красива.

В такие моменты само собой забывалось, что Адам Онлайн – это игра, в которую мы играли не по своей воле, а из-за «общечеловеческой необходимости», как говорилось в уставе Всекона. В такие моменты верилось, что Ирэн просто красивая скучающая девушка. Верилось, что моё сердце учащённо билось на самом деле, а не в моём оцифрованном воображении. Что я не труп, который лежал в ванне с диссоциативом, где-то в бункере в Китайском Казахстане, а живой, классный, всемогущий…

– А! Лео, привет. – Ирэн поднялась мне навстречу. – Чем помочь?

– Я просто смотрю, – ответил я.

– Ну, смотри, смотри.

– Я хочу одеться, чтобы произвести впечатление на свидании.