====== Воспоминание 4. Случайности не случайны. ======
Следующие несколько недель выдались на удивление пакостными! И Стайлз был бы рад, если бы его хоть разочек вызвали к директору, но все как назло шло гладко и тихо. Скотт, наверное, радовался бы такому развитию событий, потому что «шло гладко» – это все было в полном, абсолютном, идеальном порядке для всех! У отца на работе было хорошо, в городе оказалось тихо и мирно, у Скотта проблемы и переживания связанные с Эллисон закончились, а Стайлз… Он чаще убирал в стойле лошади. Для их провинциального городка было роскошью иметь машину, а на лошади было быстрее где-то проехать, чаще всего в лес. Как раз об этом… Стилински все две пакостные и дождливые недели провел в участке, копаясь в старых отцовских делах, как в раскрытых, так и в таинственных и не поддающихся логике не завершенных. Тренировки пришлось на время отложить, потому что поле для лакросса залило дождем, хотя для Бейкон Хиллз такая погода была непривычна. И юноше пришлось куда-то девать свою неуемную гиперактивность. Отцу же он сообщил о том, что дома все уже просто по Фен-Шую, поэтому пришлось навести порядок и среди его «арсенала»! Джон даже как-то слишком активно закивал, потому что подобная безопасная инициатива от сына была ему и приятна, и спокойна. Перриш же только хитро поглядывал на юношу, явно догадываясь, что на самом деле этот проныра тут делает. И что он не убираться тут собирался! Но Джордан молчал, не желая вмешиваться до поры до времени. Стайлз же закапывался в разного оттенка желтого папки и вчитывался. Но пока что ничего особенного не удалось найти. Он уже даже освободил несколько полок, а теперь протирал пыль. Все одно: убийство; животное; ограбление; животное; нанесение травм; животное; животное; распространение наркотиков; животн… После того, как его неожиданно постигла догадка, он заново начал просматривать дела, и на это ушла вторая половина второй недели.
Юноша выписывал в свою тетрадь – вроде бы это была тетрадь по экономике – количество причин того или иного дела. Почти шестьдесят процентов из раскрытых и нераскрытых дел были причины нападения животных, во многих делах говорилось об исчезновении человека, который вскоре признавался либо мертвым, либо пропавшим без вести, что равносильно той же смерти, но только в отсроченное время. Стайлз тогда еще усерднее принялся за изучение, ухватившись за эту мысль. Почему-то ему казалось, что чего-то не хватает, какой-то очень важной детальки, с помощью которой может соединиться вся картина. И как бы юноша ни старался, вертя несчастную ручку и периодически засматривая до дыр лист, это знание никак не хотело настигать его. К концу второй недели, которую полностью уже затопили непрекращающиеся дожди, он неожиданно – с подачи Скотта, если быть точными – вспомнил о том, что у Лидии намечается вечеринка по случаю ее дня рождения! Стилински тогда пришел в ужас и чуть не лишился чувств. Со всеми этими бумажка и унылостью он совсем забыл о дне рождении его чудесной, самой прекрасной Лидии Мартин! Скотт лишь выгнул дугами свои брови в крайнем удивлении, и поспешил со Стайлзом в магазины, чтобы купить «этому прекрасному ангелу самый лучший подарок во Вселенной!». Они проходили целый день, и к концу Скотт был готов уже убить, ради того, чтобы упасть на кровать. Стилински накупил огромное множество украшений, даже диадему прихватил, но потом его внимание привлекли очень красивые и, несомненно, дорогие дамские перчатки. Лидии они должны точно понравиться, да и Стайлз совершенно точно знает ее размер! В тот день Скотт вознес человека, который придумал эти перчатки на самый высоченный пьедестал! Они отправились домой и еще долго обсуждали в комнате Стайлза, изредка подбрасывая в камин дрова, чтобы было теплее, разные развития событий на вечеринке. Предвкушение гулянки, алкоголь, много красивых девушек и парней. После этого они переключились на семнадцатимиллионный план по захвату мисс Мартин и устранении вредоносного Джексона Уиттмора. Скотт ушел домой, как только начало темнеть, чтобы скорее улечься спать, а завтра встать пораньше и успеть сделать все дела. Стайлз улегся в кровать, быстро закрывая глаза и стараясь видеть темноту и угомонить разлетающиеся мысли. Отец заглянул в его комнату, а потом тихо пожелал спокойной ночи и удалился. Последнее время он так был занят всем личным, что почти не видел отца, который порой нуждался в обществе семьи. Укол стыда вдруг больно пронзил его. Сон никак не шел. Долго проворочавшись, Стайлз все-таки провалился в беспокойный сон. Ему снились бегающие лошади, они были точь-в-точь как его мысли. Утром он проснулся бодрым и готовым свернуть горы. Слетел вниз, чуть оглядевшись и не обнаружив отца на кухне. Через секунду послышались шаги наверху.
- С добрым утром, пап, – прокричал Стайлз, слыша, как отзывается отец, явно направляясь в ванну. Юноша активно принялся за готовку завтрака: поставил чайник, сделал вареные яйца, тушеные овощи, хлеб с маслом и засоленной рыбной икрой. Отец на днях принес рыбу с рынка, в которой оказалось много икры, а Стайлз впервые попробовал ее засолить. Было вроде бы съедобно. По крайней мере, еще никто не умер!
- Доброе утро, ребенок, – Джон был слегка взъерошен и заспан, даже складка от подушки еще не сошла с его лица. Он сел на свое место и перед ним сразу очутилась тарелка, столовые приборы, кружка с кофе и молоком, и еще куча разных баночек с маслом, на удивление съедобной икрой, джемом и корзиночка с нарезанным вчерашним хлебом. Стайлз запрыгнул на свой стул с такой активностью, что шериф укоризненно на него посмотрел. – Ты принял таблетки?
- Ох, совсем вылетело! – он сорвался с места, с грохотом поднимаясь по лестнице, а потом топая по комнате. На секунду все смолкло, и тогда мужчина приступил к еде. Стайлз вернулся через минуту и так же шумно опустился на стул, резво насаживая овощи на вилку, и отправляя их в рот, не забывая шумно присасываться к кружке горячего чая, явно обжигая язык.
- Значит, сегодня день рождения юной Мартин, – как бы между делом объявил отец, шутливо посматривая на замершего сына. – Я уже даже засомневался!
- Да, да, пап, сегодня! – болтал юноша с набитым ртом. – Ты не представляешь, насколько чудовищно я поступил! Забыл про ее день рождение, я просто забыл о том, что у Лидии Мартин день рождения, это что-то криминальное! И мне аж совестно перед ней!
- А подарок-то купил?
- Да, да-а! Пап, – юноша укоризненно посмотрел на отца, делая неопределенный жест рукой с вилкой, – ты издеваешься?! Да я бы ни в жизнь не пришел бы к ней без подарка! Я взял ей красивые перчатки и… ну, еще очень много всего! Я просто не мог ничего выбрать, потому что мне кажется, что ничего такого ей не подходит, мне пришлось столько журналов на ходу перечитать, что голова моя разрывается на розовый и пурпурный серпантин! И это не смешно, пап. Но ради ее улыбки я готов серпантин всех цветов радуги уместить у себя в голове!
Джон улыбался, слушая немного нервный и определенно предвкушающий энергичный лепет своего сына, думая о том, что такая высокомерная девушка как юная мисс Мартин, к сожалению, никогда не ответит его сыну взаимностью. Но ему нравилось, что сын так обожествлял ее, не оставлял попытки достичь ее и не принуждал ее. В каком-то роде Стайлзу нужна именно эта нераскрытая загадка, эта недоступность, потому что юноша слишком много хранит секретов и эмоций, научившись скрывать их и взяв на себя слишком много ответственности и взрослости для шестнадцатилетнего подростка.
- Значит, сегодня вечером снова не увидимся, – констатировал Джон. Ему в последние две недели было совсем пусто без энергичного, заполняющего серые будни своим присутствием сына. Тот был чем-то то ли обеспокоен, то ли просто впал в уныние, которое Стайлзу, в принципе, было не свойственно. Он видел его утром, за быстрым завтраком, потом его макушка чуть выглядывала из-за стола в его архиве, а потом только заходил в комнату, чтобы пожелать доброй ночи уже спящему подростку. Шериф чувствовал себя одиноким. Но сейчас уточнил это только лишь для того, чтобы не волноваться за сына и не ждать его ночью с вечеринки, и не беспокоиться. Стайлз на миг замер, гоняя морковь по тарелке.
