Один из них, что покрупнее, сделал предупредительный выстрел в потолок. Сверху посыпались мелкие камешки бетона и пыль побелки.

Налётчики остановились. Но не прошло и минуты, как они подняли свои винтовки и начали палить без разбору. В ответ последовала череда выстрелов от выживших охранников.

Но плазменные удары лишь подпортили обшивку защитных костюмов налётчиков.

Вооруженные до зубов сотрудники зоопарка устрашились, так как поняли, что перед ними идеальные машины для убийства, которые по всем признакам никак не могли быть людьми. Но всё равно продолжили осторожно стрелять из-за укрытий.

Рейдеры же со своей стороны не сменили позиций. Они так и продолжали стрелять с того же места, где и остановились.

Перекрестный огонь уничтожал всё вокруг. Повсюду валялось битое стекло от мониторов, пробирок, мерных склянок, колб и другого оборудования. По полу растекались жидкости неизвестного характера. Кое-где вошедшие друг с другом в реакции испаряли цветной газ или едкий дым. Деревянная мебель была изъедена дырами, от которых также шли испарения. Металлические конструкции были покорёжены. Вскоре от убежищ сотрудников охраны не осталось ничего.

Еще через минуту все они были мертвы.

Не задержавшись ни на секунду, налётчики быстрой поступью пересекли ещё несколько как две капли воды похожих друг на друга помещений. И, наконец, достигли искомого места. То была огромная, крытая теплица, длиною и шириною в один или полтора километра. Здесь выращивались отнюдь не папоротники и не секвойи, а растения, имеющие наркотический эффект.

Один из мужчин снял со спины большой рюкзак. Движения его были монотонными и до абсурда отточенными, будто он и впрямь был роботом. Все синхронно повторили за ним это действие. Со стороны это выглядело настолько же привлекательно, как если бы, то было парное катание на коньках. Они опустились на одно колено, поставив рюкзаки на землю. Открыли и достали оборудование. Дальше в быстром режиме из разрозненных кусков металла и трубок был собран компактный огнемет.

Все трое поднялись, разошлись по разным сторонам и дали залп из брандспойта.

Плантацию быстро охватил огонь. Неизвестные переходили от одного растения к другому, сжигая каждое дотла. То напоминало нашествие огненной саранчи. Искры от огня поднимались вверх, наполняя помещение миллиардом огненных светлячков, летящих всё выше к покрывающему плантацию тенту, прожигая в нём дыры и заставляя издавать едкий дым.

Когда всё было окончено, все трое направились к выходу. Казалось, что и огонь не смог причинить им вреда. Хотя идеально защищённые доспехи всё же и были подпорчены. Всё так же ровно и быстро они вышли из горящего помещения. Как раз в тот момент, когда на противоположной стороне горящей теплицы показался задыхающийся и кашляющий наряд полиции. Рейдеры не возвращались тем же путём. Вместо этого они проникли в канализацию через ближайший сток и, спустившись, быстро растворились в кромешном городском зловонии.

— Чёрт побери, всё тело ломит! Как будто дирижаблем придавило, — проснувшись, стал бурчать Цицерон.

— Я тоже не чувствую себя великолепно, док, — подхватил Барек. — Вы уверены, что всё идет, как надо?

— Всё идёт просто отлично, господа. По всем показателям вы абсолютно здоровые люди и даже больше. Могу вас уверить, что всё в полном порядке. И поздравить. Сегодня мы, наконец, увидели то, чего так долго ждали, — говорил доктор Клерваль.

— И чего же, док? — резко и нагло выпалил Цицерон.

— Улучшения ваших показателей. По крайней мере, непосредственно физиологических. Тех, что мы наблюдаем сейчас на мониторах. К примеру, частота вашего сердцебиения в состоянии покоя, максимально приближены к стандарту. Если вы повернёте голову и посмотрите на снимки МРТ нашего спортивного юноши Барека, то увидите положительные изменения в его сердечной мышце. Я попрошу показать вам снимки до и после, чтобы вы смогли увидеть разницу. Прошу, покажите, — доктор Клерваль кивнул в сторону работника, сидящего за одним из мониторов.

— Видите ли, сердечная мышца нашего юного друга изрядно поизносилась вследствие многочисленных занятий в тренажёрном зале. Но сейчас мы видим, что всё вернулось в норму.

— Я не вижу разницы, — заявил Барек.

— Но наверняка её чувствуете, — высказал предположение доктор.

— Честно говоря, сейчас я чувствую себя, примерно, так, как говорил Цицерон.

— Как будто дирижаблем придавило? — повторил Цицерон.

— Точно.

— И я, кстати, тоже, — добавила Агнус.

— Да, и я, — возникла Лидия.

— Ну, что же, тогда вас, скорее всего, отпустят в апартаменты на несколько часов.

— Почему только на несколько часов, док? — спросил Цицерон.

— Потому что на сегодня мы ещё не закончили. Мне бы хотелось провести с вами несколько тестов в состоянии бодрствования.

— Опять тесты, — завыл Цицерон.

— Не теряйте драгоценного времени. Вам выделено всего несколько часов на отдых. Потом вас заберут,

— обдала холодом внезапно возникшая мисс Бенор.

— Конечно, леди, как скажите, — Цицерон напустил наигранной любезности.

— Не стоит стараться, — обратилась Эржебет к нему.

Он не стал придумывать какую-нибудь колкость и промолчал.

— Пожалуй, тогда действительно стоит поторопиться, — сказала Агнус, поднимаясь с кресла.

Все остальные утвердительно закивали в ответ и тоже встали.

В апартаментах они оказались около двенадцати часов дня. И незамедлительно разошлись по номерам.

Перед тем, как лечь и немного отдохнуть, как бы то ни было для него странно, после продолжительного анабиоза, Барек решил принять душ. Хотя в этих стерильных лабораториях и было чисто, он почему-то ощущал себя грязным. Сбросив с себя всю одежду и зайдя в кабину, он провёл рукой около сенсора, подающего воду. Поводив немного ладонью в воздухе и между двух сторон считывающей пластины, Барек настроил нужную температуру воды. Но как только его тело обдало сильным горячим потоком, он внезапно ощутил сильную боль в груди. Посмотрев на то место, где ощущалась боль, Барек обнаружил огромное красное припухлое пятно, похожее на ожёг. Парень коснулся этого места и вновь ощутил боль. Он с минуту удивлённо таращился на него, опустив голову. Потом, будто придя к какому-то умозаключению, вышел из кабины, не вытираясь, и подошёл к зеркалу. Ещё в течение длительного времени он рассматривал это покраснение, периодически касаясь пальцами.

Внезапно в комнату ворвался Цицерон.

— Ой, извините, мадам, я не знал, что вы в неглиже, — рот Цицерона был открыт до ушей. Ухмылка так и застыла на его лице. А взгляд путешествовал по телу обнаженного парня.

— Цицерон, чёрт тебя побери, а ну пошёл вон! — Барек орал дурниной. Но Цицерон и не собирался сходить с места. Тогда Барек схватил первый попавшийся предмет, ремень от брюк, и швырнул его прямо в нахальную физиономию пришельца.

— Ну, что вы, леди… — не удержавшись, он громко расхохотался и оттого согнулся.

— Вали к чёрту, я сказал!

— Ухожу-ухожу, — пролепетал Цицерон, на несколько секунд уняв смех.

Дверь с громким хлопком закрылась.

— Что там? — окликнула Цицерона проходящая мимо Лидия.

— Ахах, там…там, — и он не смог ответить, вновь разразившись хохотом.

— Да успокойся ты наконец, — потребовала она недовольно.

— Там наша третья дамочка рассматривает свои аппетитные груди в зеркале, — немного успокоившись, выпалил он.

— Что? — нахмурившись, переспросила она. Немного постояв и посмотрев, девушка молча развернулась и пошла дальше. — Идиот, — кинула Лидия, входя в свою комнату.

Цицерон было тоже начал уходить, как дверь в комнату Барека распахнулась. И оттуда вышел он сам с надетыми на мокрое тело футболкой и брюками.

— Чего ты хотел, придурок? — зло спросил он.

— Поговорить хотел с вами, мадемуазель, — казалось, что рот Цицерона сейчас треснет от натянутой улыбки.